Алистер Маклин - Золотое рандеву Страница 2

Тоном непринужденного собеседника я начал:

— Как с теми радиограммами, что мы слали в Лондон? Ответ пришел?

— Десять минут назад, — он повернулся лениво, будто суть дела уже вылетела у него из головы, но багровый оттенок лица его выдавал. — Они отшили меня, мистер, вот что они сделали. Меня отшили. Моя собственная компания. И министерство транспорта. Распорядились забыть об этом, сообщили, что мои протесты выходят за всякие рамки, предупредили о возможных последствиях отказа от сотрудничества с соответствующими властями. Какие там еще, к черту, соответствующие власти? Меня! Моя собственная компания! Тридцать пять лет я проплавал на кораблях «Голубой почты», а теперь…

Кулаки у него сжались. Его душил гнев. Повисла зловещая тишина.

— Не иначе, на них кто-то нажал, — пробормотал я.

— Конечно, мистер, конечно, — голубые глаза стали совсем ледяными, он сжал поручень с такой силой, что побелели пальцы. Буллен был капитаном, но не только капитаном. Он был коммодором флота «Голубой почты». Даже члены совета директоров ходили перед ним на цыпочках. Пусть это преувеличение, но во всяком случае как с мальчиком на побегушках не обращались.

— Если мне когда-нибудь доведется добраться до доктора Слингсби Кэролайна, я сверну его проклятую шею, — закончил он почти нежно.

Капитан Буллен мечтал добраться до персоны со странным именем Слингсби Кэролайн. Аналогичное стремление влекло десятки тысяч американских полицейских и агентов ФБР, включившихся в настоящую охоту за упомянутым доктором. Та же мысль владела миллионами обывателей, облизывавшихся на жирный кусок награды в пятьдесят тысяч долларов за сообщение сведений, способствующих его поимке. Но заинтересованность капитана Буллена и команды «Кампари» была особой: пропавший человек был главным виновником всех наших неприятностей.

Доктор Слингсби Кэролайн исчез, что вполне соответствовало его фамилии, в штате Северная Каролина. Он работал в одном правительственном, сверхсекретном военном исследовательском центре к югу от города Колумбия. Как стало известно за последнюю неделю, центр этот занимался разработкой ядерного оружия малой мощности, предназначенного для истребителей-бомбардировщиков и тактических ракет ближнего радиуса действия. В сравнении с уже испытанными мегатонными монстрами эти боеприпасы были, конечно, сущим пустяком, ибо не обладали и тысячной долей их мощности и способны были испепелить все живое лишь на какой-нибудь квадратной миле. Хотя тротиловый эквивалент пять тысяч тонн — тоже не шутка.

И вот в один прекрасный день, а если говорить точнее, то ночь, доктор Слингсби Кэролайн исчез. Поскольку он был директором исследовательского центра, это уже само по себе достаточно серьезно, но гораздо большую тревогу вызывало одновременное исчезновение рабочего прототипа атомного заряда, который доктор прихватил с собой. Очевидно, его пытались задержать два ночных охранника, но он убил обоих, как предполагалось, из бесшумного пистолета, так как никто не заподозрил неладное. За рулем собственного «шевроле» универсала он выехал через проходную института около десяти часов вечера. Охранники у ворот, хорошо знавшие машину, владельца и его привычку засиживаться на работе допоздна, пропустили его без всякой проверки. Они последние, кто видел доктора Кэролайна и «Твистера», как по невеселому совпадению назвали ядерное оружие. Что касается голубого «шевроле», то его нашли в окрестностях Саванны спустя десять часов после преступления и менее чем через час после того, как подняли тревогу.

А нам просто крупно не повезло: «Кампари» зашел в Саванну именно в тот день, когда все случилось.

Через час после обнаружения тел двух убитых охранников приостановили движение на всех внутренних и международных, морских и воздушных линиях юго-востока США. Всем самолетам приказали приземлиться для срочного досмотра. С семи утра полиция начала задерживать и подвергать тщательному обыску любой грузовик, пересекающий границу штата. И уж конечно, любому судну, превышающему размером гребной ялик, был запрещен выход в море. К несчастью, грузо-пассажирский теплоход «Кампари» вышел из порта Саванна в шесть утра. И его автоматически зачислили в список наиболее вероятных мест пребывания исчезнувшего преступника.

Первая радиограмма пришла в восемь тридцать. Не затруднит ли капитана Буллена немедленно вернуться в Саванну? Капитан, человек прямолинейный, запросил, за каким чертом это понадобилось. Ему разъяснили, что возвратиться нужно в силу крайней необходимости. Капитан отказался до получения по-настоящему убедительных доводов. Они отказались привести таковые, и капитан Буллен подтвердил свой отказ вернуться. Переговоры зашли в тупик. Но выбора не было, и федеральные власти, принявшие дело от администрации штата, сообщили капитану факты.

Капитан запросил подробности. Его интересовало описание исчезнувшего ученого и бомбы, чтобы самолично проверить, нет ли их у него на борту. Последовала двадцатиминутная пауза, необходимая для получения санкции на разглашение сверхсекретной информации. Затем описания все-таки передали.

Между беглецами существовало любопытное сходство. Как оказалось, и «Твистер», и доктор Кэролайн имели по сто восемьдесят восемь сантиметров «длины». Оба весьма стройные — диаметр бомбы всего двадцать восемь сантиметров. Доктор весил семьдесят два килограмма, «Твистер» тянул на все сто десять. «Твистер» облачен в модерновую цельнокроеную оболочку из полированного анодированного алюминия, доктор — в более старомодный серый шерстяной костюм-двойку. На головке «Твистера» красовался колпак из серого пирокерама, голову доктора покрывали черные волосы с седой прядью на макушке.

Относительно Кэролайна предписание гласило: опознать и задержать; по поводу «Твистера»: опознать и ни под каким видом не притрагиваться. Сам по себе ядерный заряд вроде бы был абсолютно надежен и безопасен. Поставить его на боевой взвод мог лишь кто-то из двоих, достаточно разбиравшихся в его устройстве, да и то не меньше, чем за десять минут. Но никто не мог представить себе, как подействует тряска при вынужденном путешествии на тонкий механизм взрывателя «Твистера».

Спустя три часа капитан Буллен уже мог доложить, что ни пропавшего ученого, ни заряда на борту нет. Невозможно передать словами тщательность, с которой был обшарен каждый квадратный фут. Капитан Буллен отбил радиограмму федеральным властям и на этом успокоился.

А в Кингстоне нас подстерегал удар. Не успели войти в гавань, как к нам пожаловала администрация порта и потребовала разрешения на обыск «Кампари» специальной поисковой группой с американского эсминца, дрейфовавшего неподалеку. Команда эта — около сорока человек — уже выстроилась на палубе эсминца.

Там она и оставалась еще добрых четыре часа. Капитан Буллен несколькими простыми, доходчивыми, хорошо подобранными словами, далеко и отчетливо разнесшимися над залитыми солнцем водами гавани Кингстона, сообщил администрации, что ежели военно-морским силам США угодно средь бела дня, в британской гавани, вломиться на борт британского корабля, то они вольны предпринять подобную попытку. Вольны они также, как он добавил, помимо человеческих жертв, понести еще и материальный ущерб, который определит постановление Международного суда по морскому праву. Факт пиратского нападения будет налицо, а заседает вышеупомянутый суд не в Вашингтоне, округ Колумбия, а в Гааге, страна Голландия, многозначительно уточнил капитан Буллен.

Это умерило их энтузиазм. Администрация ретировалась для переговоров с американцами. Как мы узнали позднее, последовал обмен шифрованными радиограммами между Лондоном и Вашингтоном. Капитан Буллен был непреклонен. Наши пассажиры, на девяносто процентов американцы, с энтузиазмом поддерживали его действия. От дирекции компании и министерства транспорта были получены радиограммы, требующие от капитана Буллена сотрудничества с ВМС США. Это уже был нажим. Буллен порвал послания и как богом ниспосланную благодать принял предложение портового радиотехника провести настройку судовой радиостанции, благо срок очередной проверки давно истек. Под этим предлогом были сняты с вахты радисты, а старшина, стоявший на вахте у трапа, получил приказ не принимать никаких депеш.

Эта комедия продолжалась тридцать часов. А поскольку беда никогда не приходит одна, в это же утро Гаррисоны и Кертисы, две связанные родственными узами семьи, занимавшие первые каюты на палубе «А», получили радиограмму о том, что кто-то из их семейств погиб в автомобильной катастрофе. И те, и другие тут же отбыли самолетом на родину. На «Кампари» воцарилось мрачное уныние.

Ближе к вечеру дело сдвинулось с мертвой точки благодаря командиру американского эсминца — дипломатичному, учтивому и очень смущенному молодому человеку по фамилии Варси. Он был допущен на «Кампари», не отказался от предложения выпить и, не переступая рамок строгой почтительности, предложил свой план выхода из создавшегося положения: чтобы обыск провели не его люди, а британские служащие таможни в порядке исполнения прямых служебных обязанностей. Американцы же будут присутствовать исключительно в качестве наблюдателей. Капитан Буллен довольно долго хмыкал и мямлил обиженно, но в итоге согласился. Это предложение позволяло ему сохранить достойную мину и не запятнать свою честь. Он к тому времени оказался в безвыходном положении и знал это. Кингстонские власти отказывались до завершения обыска дать ему медицинскую визу, а без нее нельзя было разгрузить шестьсот тонн привезенного продовольствия. У властей оставалась в запасе еще возможность отказать нам в визе на выход из порта.