Ирина Комарова - Самый дождливый октябрь Страница 2

Гошка, в отличие от Нины с Александром Сергеевичем, клиентов искренне любит. Мой напарник и непосредственный начальник, старший оперативник Георгий Александрович Брынь, клиентами восхищается и считает каждого, постучавшегося в нашу дверь, милейшим человеком. А как же, ведь тот готов заплатить нам деньги, и немалые. «Работы мы не боимся, а деньги нам всегда нужны!» – если напарнику вдруг пожалуют дворянство, он сможет взять эту фразу в качестве фамильного девиза. Но Гошка предпочитает, чтобы взмыленный клиент прибегал к нам, не теряя время на формальности. «Человек, который торопится поделиться своими проблемами, торговаться не станет».

Что же касается меня… для меня наши клиенты – в некотором роде, экзотика. Да и вся моя теперешняя работа тоже, экзотика. Казалось бы, октябрь на дворе, скоро год, как я распрощалась со школой, могла бы уже и привыкнуть. А вот не получается пока, не привыкла.

На следующий день я добралась на работу так удачно, что была уверена – приду раньше всех. Но Ниночка уже сидела на своем месте, перед включенным компьютером – добывала информацию для справки на господина Черникова. Несмотря на ранний подъем, выглядела она замечательно – веселая, оживленная, глаза блестят. Сразу понятно, что вчерашнее свидание прошло на пять с плюсом.

Я подсела к ней, полюбовалась, как быстро меняется картинка на экране монитора и завела светскую беседу.

– Как жизнь? Что хорошего?

– Все хорошо, Рита! – засмеялась она. – Я бы сказала, что лучше не бывает, да сглазить боюсь.

– Тьфу, тьфу, – совершенно серьезно сплюнула я через левое плечо, чем заслужила еще один смешок Нины.

– А у тебя, как дела?

– Спасибо, тоже все хорошо, – я повернула голову к окну и внесла дополнение: – Кроме дождя, разумеется. А тебе, я смотрю, и дождь настроения не портит.

– Ни капельки!

Нина встала, чтобы заправить в принтер бумагу. Я смотрела, как она двигается, легкая, грациозная и счастливая. Честное слово, она выглядела моложе меня, а ведь у нас разница лет в пять, если не больше. Вот, что с человеком делает любовь. Я вздохнула и сменила тему.

– Как у Лены дела?

– В школе нормально, – Ниночка никогда не заговаривает о дочери первая, но на вопросы отвечает охотно. – А дома – нервы вперемешку с психами. Трудный возраст, что ты хочешь? Да еще ревнует, из-за Олега переживает.

– А, так его зовут Олег, – проницательно заметила я. – И что, он ей не нравится?

– Ой, ей никто не нравится! – принтер зажужжал и начал выбрасывать отпечатанные листы. – Я же говорю, трудный возраст, кругом одни враги. Ничего, пройдет. Я, в ее возрасте, еще хуже была, а Ленка хоть из дома не бегает.

– А ты что, – изумилась я, – ты бегала?

– Еще как! – судя по тому, как она весело расхохоталась, эту страницу своей биографии Нина вспоминала с удовольствием. – Два раза по-настоящему: с милицией искали. А уж раз-другой домой не придти ночевать – это даже не считается.

– Никогда бы не подумала, – призналась я. – Ты всегда такая аккуратная, такая деловая, дисциплинированная…

– Потому и дисциплинированная, что в молодости перебесилась, – печать закончилась и Нина быстро рассортировала листы, разложив их на три аккуратные стопки. Одну придвинула ко мне: – Справка на Черникова. А где наши мужчины?

Словно в ответ на ее вопрос, открылась дверь, и в приемную вошел мокрый Гоша.

– Нет, это не дождь, это наказание какое-то! Всех-то дел, от машины, до крыльца добежать! А теперь куртку сушить надо.

– Гош, ты как-нибудь, в порядке эксперимента, попробуй зонтиком воспользоваться, – Нина пыталась говорить сочувственным тоном, но получалось у нее плохо.

– Не верю я в них, – мрачно ответил Гоша. – Это англичане зонтики выдумали, чтобы остальной народ дурить. Малахольная нация.

Он снял мокрую ветровку и остался в не менее мокрой рубашке.

– Ой! Ты рубашку тоже сними, повесь на батарею! – теперь сочувствие Нины было непритворным.

– Брюки тоже снять? – надменно осведомился Гоша. – И при чем здесь батарея? У нас что, топить начали?

Поскольку последний вопрос он задал, обращаясь непосредственно ко мне, я виновато развела руками:

– Нет.

– Значит, буду так сохнуть, – напарник встряхнул ветровкой и удалился в нашу комнату.

– Этим утром он был суров и непреклонен, – выдала я короткую характеристику.

Ниночка хихикнула:

– Он что, тоже ревнует? Честное слово, хуже Ленки.

Снова открылась дверь – теперь явился Баринов. В руке он держал совершенно мокрый зонт, с которого продолжала течь вода. Судя по виду шефа, толку от зонта было немного: голова и плечи Александра Сергеевича остались сухими, но брюки промокли так же, как у Гошки. Мы с Ниной переглянулись.

– Похоже, Гошка прав. Дурят англичане народ.

– Причем здесь англичане? – хмуро спросил Баринов.

– Ни при чем, – заверила я. – Это мы так, о своем, о девичьем.

Шеф удостоил нас еще одного хмурого взгляда и спросил:

– Справка на Черникова готова?

– А как же! – жизнерадостно откликнулась Нина.

– Значит, через десять минут начинаем совещание. И сделайте, что ли, чаю горячего!

На совещание мы, как обычно, собрались в кабинете шефа.

– Черников, Петр Кириллович, – пропела Ниночка, когда все заняли свои привычные места, – пятьдесят два года, образование высшее, химфак нашего университета. Работал на режимном заводе, в девяносто третьем году ушел в бизнес: открыл фирму по производству игрушек. Сейчас у него три цеха: пластмассовые игрушки, резиновые – зверушки всякие с пищалками, и меховые. Фирма называется «Игрушечная страна». Проблем со сбытом нет, игрушки хорошие и в санитарном смысле все в полном порядке, за этим Черников особо следит. Деловая репутация безупречная, налоговики претензий не имеют…

– При таком счастье, зачем мы ему понадобились? – не выдержал Гоша.

– Я посмотрела сводку по городу, его квартиру позавчера ограбили. Неизвестные лица, неизвестным образом проникли в квартиру и вскрыли сейф.

– Что взяли? – с умеренным любопытством поинтересовался шеф.

– Драгоценности. У мадам Черниковой была неплохая коллекция ювелирных изделий. Подробнее я сказать не могу, но можно связаться с районным отделением, дело они заводили.

– Не надо. Подробности мы от самого Черникова скоро узнаем.

Черников и его жена явились точно в назначенное время. Вам, наверное, приходилось слышать, что супруги, которые много лет прожили вместе, становятся похожи друг на друга? Это совсем не общее правило, но в случае Черниковых, именно так и было. Оба среднего роста, у обоих солидная, деликатно выражаясь, фигура, короткая стрижка… даже коричневый шерстяной костюм Надежды Николаевны казался смягченным вариантом строгого костюма мужа. Но держалась эта пара так, словно два посторонних человека случайно встретились в нашем офисе. Не было ни жеста, ни взгляда, ни единой мелочи, выдающей хоть какую-то взаимную заинтересованность. В дверях, Петр Кириллович пропустил Надежду Николаевну вперед и даже коснулся спинки единственного в кабинете шефа кресла, предлагая его жене, но на заботу о близком человеке это нисколько не походило. Формальная вежливость по отношению к женщине и ничего больше. После того, как Надежда Николаевна села и устроила на коленях изящную кожаную сумочку, Черников тоже опустился на стул и больше на супругу не отвлекался. Она же, быстро оглядев кабинет, устремила рассеянный взгляд в окно.

Мы с Гошей скользнули в кабинет следом за клиентами и, после короткой церемонии представления, Петр Кириллович перешел к делу.

– Я совершенно не удовлетворен тем, как работает милиция! – заявил он.

Александр Сергеевич промолчал, ожидая пояснений.

– Позавчера нас ограбили, – не заставил долго ждать Черников. – Проникли в квартиру и открыли сейф.

– Кто обнаружил ограбление?

– Жена. Она и мне позвонила, и милицию вызвала, сразу.

– Надежда Николаевна, – шеф сделал короткую паузу, но женщина продолжала смотреть в окно. – Надежда Николаевна, вас не затруднит рассказать нам, как все произошло?

Черникова неохотно повернула голову.

– Вчера утром я уехала на работу рано, еще девяти не было. Вернулась около половины первого. Дома никого не было, домработница еще не вернулась из магазина. Я зашла в спальню, переодеться и увидела, что сейф открыт. Понимаете, он вмонтирован в стену, но так, что сразу видно…

– Сначала я хотел спрятать сейф, – перебил жену Петр Кириллович, – картиной какой-нибудь закрыть, или зеркалом. А потом подумал, что в случае чего, воры сейф все равно найдут, а мы и знать не будем. Как чувствовал, что именно так все и случится.

Надежда Николаевна терпеливо переждала, пока муж выскажется, и только когда он замолчал, продолжила: