Марина Серова - Неземное создание Страница 2

Черт побери, как я и предполагала, на все ахи и охи по поводу встречи с не таким уж и далеким прошлым хватило и десяти минут.

Наверное, мы все пока просто еще слишком молоды, чтобы уметь с чувством предаваться воспоминаниям и испытывать при этом хоть какое-то удовольствие.

– Эх, сколько лет…

– Сколько лет – столько и зим. Зато теперь я не мерзну, – продолжила по-своему эту туманную философскую мысль Светка Линькова и тут же начала всем демонстрировать свой новый плащ.

Каждый торопился поскорее рассказать о своем: «девчонки» – о детях, новых тряпках, мужьях, «мальчишки» – о новых машинах и своих должностях, так что мне ничего не оставалось делать, как с глубокомысленным видом выслушивать все эти семейные новости.

Не могла же я в свою очередь броситься перечислять, сколько за последнее время мной раскрыто дел, показывать фотографии клиентов, среди которых были и более чем известные в Тарасове люди, демонстрировать перед всеми приемы карате, освоенные за последнее время на достаточно приличном уровне.

И потом, я почему-то постоянно жила и продолжаю жить с ощущением, что самое интересное у меня еще впереди – необыкновенное дело, встреча, любовь.

Лариса Ермакова тут же по-свойски отобрала у меня пакет с дарами и, с удовлетворением оглядев коньяк, апельсины и коробку с конфетами, тут же сделала вывод, что «одни только юристы сегодня и живут более-менее по-человечески».

К счастью, желающих поговорить о себе было так много, что подробности о своей прибыльной практике мне выкладывать не пришлось.

– Ты чего все время смотришь на дверь? Ждешь кого-нибудь? – спросила меня Ермакова.

– Да нет…

– Как же, вроде сначала обещал, – кивнула она, засмеявшись. – А последние дни почему-то никто не подходил к телефону. Может, все-таки еще появится?

Вечная староста, конечно, догадалась – все же была одна тайная причина, из-за которой Ермаковой удалось сегодня затащить меня в школу.

Мне вдруг захотелось после многолетнего перерыва повидаться с Сергеем Конищевым, с которым в старших классах у нас было что-то вроде первой любви.

Сейчас я, разумеется, не думаю, что это и впрямь была настоящая любовь – скорее вариация на волнующую в этом возрасте тему и желание понять, почему и как такие вещи случаются с другими людьми.

Но все же…

Тогда все знали, что Конищев – «мой», и смотрели на нас, как на сладкую парочку.

Правда, сразу же после школы Сережка уехал учиться в другой город, тут же перестал писать и звонить, а потом, кажется, остался жить и работать в Питере.

Признаться, я и думать о нем забыла.

Но тут, перечисляя по телефону фамилии тех, кого она уже обзвонила и позвала на вечер, наша бессменная староста вдруг назвала и Сережкину фамилию, пояснив попутно, что «мой» Конищев вот уже пару лет живет в Тарасове и даже занимается каким-то бизнесом.

Не буду обманывать, утверждая, что меня сильно задело это известие.

Господи, да со времени нашей совсем еще детской смешной «любви» столько было всякого-разного – всерьез и надолго – и у меня и, наверняка у него тоже, что смешно говорить о каких-то дремлющих вулканах чувств.

Но все же есть странные мелочи, которые женщина почему-то никогда и ни за что не может забыть, и они продолжают ее как-то непонятно тревожить и волновать на протяжении всей жизни.

Я, например, до сих пор хорошо помнила, как Сережа однажды бросился отмывать мою школьную сумку, случайно упавшую в грязь, уверяя, что «делать это ему ужасно приятно», или про то, с каким серьезным и сосредоточенным видом он обычно целовался в подъезде.

Глупости, конечно, но вот зацепились, запутались в памяти, и все тут!

Но почему-то как раз именно «моего» среди бывших одноклассников сегодня не было видно, и никто о нем ничего не знал.

Мне сразу же сделалось совсем скучно.

И зачем я притащилась сюда в такую слякоть?

Как назло, именно тех (признаюсь, немногих) учителей, с которыми я бы с удовольствием повидалась, в школе не оказалось, девчонки, с которыми мы иногда перезванивались, по каким-то причинам на вечер тоже не явились, зато собралась компания активистов во главе с «комиссаршей» Ермаковой, от которой я и в школьные годы старалась держаться подальше.

Поэтому в тот момент, когда все дружной толпой двинулись в актовый зал на официальную торжественную часть, я приготовилась незаметно отделиться от общей группы и укатить домой.

Пить мне все равно нельзя – ведь я была за рулем, а слушать на трезвую голову излияния о том, как нелегко Ермаковой работать паспортисткой в районном паспортном столе, – тоже, согласитесь, не подарок.

Но как только я вышла в школьный коридор и, непринужденно отделившись от толпы своих бывших одноклассников, направилась в другую сторону, меня тут же кто-то схватил за рукав.

Невероятно: это был Сережа Конищев!

Или все-таки не он?

Передо мной стоял Сережка, но только не повзрослевший, а, наоборот, словно еще более помолодевший – точь-в-точь такой, каким я помнила его примерно в восьмом или девятом классе.

Черт возьми, вот кто совершенно не изменился, прямо-таки даже до неприличия!

Дикость какая-то!

Как-никак нам всем уже за двадцать пять, а некоторые из прежних одноклассников вообще выглядят так, словно разменяли тридцатник.

Но уже в следующий момент я поняла, в чем дело.

Ну конечно же, это был младший брат Сережки, который во времена нашей дружбы, которую нам почему-то нравилось называть любовью, учился еще в младших классах и маячил где-то на заднем плане.

Надо же, как теперь этот младший «коняшка» вымахал – под потолок!

Признаться, я забыла, как его зовут, и посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

Неужели он меня еще помнил? Или у братика была для меня какая-то весточка от Сергея?

– Вы… Ты… Вы ведь Татьяна Иванова? – спросил парнишка, неловко переминаясь с ноги на ногу и не зная, как лучше ко мне обратиться. – Мне сказали, что вы… частный детектив – это правда?

– Может быть. Допустим, – ответила я уклончиво. – Но я не собираюсь на эту тему вещать со сцены, предупреждаю сразу. Кстати, можешь обращаться на «ты», так привычнее. Ты ведь Конищев?

– А ты откуда знаешь? Ой, нет, тебе не надо нигде выступать, – пробормотал он. – Я не за этим. Я к вам… к тебе… так, по личному делу. Очень личному. Как к частному детективу.

– Погоди, скажи лучше, откуда ты меня знаешь? – спросила я и тут же убедилась, что мое предположение о том, что братишка Сережи помнит меня со стародавних времен, оказалось совершенно неверным.

– Так… Мне про тебя сказали. Показали… одни ребята, – ответил юноша, слегка покраснев.

– Кто?

– Неважно. Про тебя многие знают. Я сказал нашим пацанам, что ищу частного детектива, и они рассказали про тебя, что ты как раз в нашей школе училась. Я подумал, что ты-то мне и нужна, можешь пригодиться.

Я с трудом сдержалась от улыбки: вот она, подростковая самонадеянность!

«Ты мне можешь пригодиться…»

Правильнее было бы сначала, птенчик, поинтересоваться, насколько мне сейчас нужен ты и можешь ли ты чем-нибудь пригодиться мне?

– Ты же видишь, я сейчас занята, вот моя визитка, позвони завтра или лучше – послезавтра, – сказала я спокойно. – Кстати, а почему твой старший брат, Сергей, сегодня не пришел? Не он ли, случайно, уполномочил тебя со мной встретиться?

– Мой Серега? Как? А вы что – знакомы? – вдруг сразу же сбился и растерялся парень. – Я не знал. Неужто в одном классе? Нет, он ничего, я сам… Я просто услышал, что ты тоже из нашей школы, и ребята сказали, что запросто можешь сегодня завалиться на вечер. А потом мне на тебя один пацан показал. И я сам…

Надо же, я была удивлена – оказывается, я напрасно думала, что отлично замаскировалась под «юристку».

Кто-то в этих стенах прекрасно знал, чем я занимаюсь, с интересом разглядывал меня со стороны и, видимо, следил за каждым моим шагом.

Я оглянулась, но убедилась, что сейчас в нашу сторону никто не смотрел. И все равно ощущение было каким-то неприятным, зябким.

– Ну и что тебе от меня нужно? – спросила я нетерпеливо. – Вот, зашла, как видишь, но теперь мне пора уходить. Дела.

– Но у меня тоже очень-очень важное дело, – сказал парень, еще крепче вцепляясь в кисть моей руки. – И оно как раз касается брата, Сергея. Я долго думал и понял, что мне нужен частный детектив, а потом как раз услышал про Татьяну Иванову, про тебя, про… вас.

Я насторожилась – с «моим» Конищевым что-то приключилось? Ничего себе! Вот так новости!

– Тебя самого-то как зовут? – спросила я мальчика.

– Денис. Денис Конищев… А что?

– Вот что, Денис, – сказала я, осторожно высвобождая руку от его судорожной хватки. – Если у тебя действительно есть ко мне дело, то пошли ко мне, и там все расскажешь. Не здесь же нам стоять, на самом проходе.

– Куда пойдем? К тебе домой? Мне пацаны сказали, что у тебя офис прямо дома.

Тьфу ты – все знают!