Мария Брикер - Горькая дольче вита Страница 2

Месяц спустя…

Маман положила ему что-то в нагрудный карман рубашки и с достоинством отвернулась к зеркалу в прихожей. Егор тут же сунул руку и с удивлением обнаружил упаковку изделия номер два.

– Ты бы мне еще подгузник купила, – с раздражением сказал он. – Зачем мне презервативы, мама? Я устраиваю мальчишник! Маль-чиш-ник! – повторил он по слогам.

– А то я не в курсе, как мальчишники проходят, – усмехнулась Алла Григорьевна и поправила шляпку с вуалью. Как он ненавидел шляпы! Шляпы шли маман, как седло корове. Тучная, коренастая, с фактурной фигурой, Алла Григорьевна походила в шляпе на недоразумение, но старательно скупала в магазинах уродские сооружения из соломки, плюша и фетра, украшенные всякой хренью типа тошнотворных шелковых розочек. Чем старше маман становилась, тем сильнее воспламенялась любовью к шляпкам. Чем богаче становился Егор, тем сильнее она старалась выглядеть аристократкой. Помимо шляп маман скупала в бутиках костюмы от Шанель и жемчуга, регулярно посещала музеи, театры и консерваторию, а в последнее время и вовсе зачастила на бега, где можно было покрасоваться в новой шляпе и спустить деньги, выделенные Егором родительнице на карманные расходы. Он, собственно, ничего не имел против. Рад был, что мамуся хоть чем-то занята. После смерти отца она с трудом восстановилась, хотелось ее баловать и радовать, но родительница и его пыталась приучить к культурному времяпровождению. Однажды, о ужас, затащила в консерваторию слушать классическую органную музыку, под которую сама сладко уснула. Вскоре зал услышал со стороны их ложи громкий аккомпанемент органу в ее исполнении. Храпела маман так, что заглушала Баха.

К счастью, а может, и к несчастью, натуру маман сохранила прежнюю. Стремительный взлет Егора по карьерной лестнице, топовые позиции в лучших компаниях и сумасшедшие деньги, которые полились рекой, испортили только ее гардероб. Маман была простой, как валенок, и снобизмом не заразилась.

– Нажретесь со своими друзьями-шалопаями, как в последний раз, девок закажете, – продолжила отчитывать его Алла Григорьевна. – Наградишь потом молодую жену какой-нибудь дрянью в медовый месяц. Понесет она, и что? Я хочу здоровых внуков!

– Какие внуки, мама! – закатил глаза Егор. Он любил свою мать, но сегодня она раздражала его больше, чем вся коллекция ее идиотских шляп. – Мне всего двадцать восемь лет! У меня топовая должность, у Ханны – бизнес. Дети пока не входят в наши планы. Мы хотим сначала пожить для себя. И потом на мальчишнике Наташка будет – как вечный блюститель нашей морали. Не волнуйся.

Алла Григорьевна замерла.

– Наташа? Ты позвал Натали? Совсем совесть потерял? – взвилась мать. – Твоя югославка сделала тебя конченым эгоистом! Включи свои мозги, мальчик! Как можно было так поступить?!

– Как – так? Ты про что вообще говоришь? – Егор вытаращил глаза, с трудом сдерживаясь, чтобы маман не удавить и шляпу ее не затоптать ногами. За этот месяц она вынесла ему весь мозг своими придирками. Если раньше он сомневался в их с Ханной затее – расписаться вдали от родственников, – то теперь страстно об этом мечтал. Поскорее бы умотать на Кипр и не слушать больше нотаций. Теперь еще это! Прицепилась с Натой. Сколько можно! Егор сделал два глубоких вдоха, чтобы успокоиться. – Во-первых, Ханна не югославка, а чешка. Я понимаю, она тебе не нравится, но могла бы ради приличия запомнить, какой национальности моя будущая жена. Во-вторых…

– Как я могу запомнить, если ты даже не удосужился ее со мной толком познакомить. Жену твою будущую. Привел на ипподром, я даже пообщаться с ней не успела: сорвались и ушли в середине забега.

– Ты была слишком увлечена лошадьми. Ханна – девушка тактичная, она решила, что отвлекать тебя беседой невежливо. И потом, вспомни, что ты ей сказала.

– Что я такого твоей Ханне сказала? – приподняла бровку Алла Григорьевна.

– Что она совсем не похожа на мою прошлую невесту, которую я страстно любил.

– А разве она похожа? – состроила из себя идиотку мать.

– Какую невесту ты имела в виду? Наташку, что ли? Она мне не невеста, никогда ею не была и не будет. Она мне как сестра. Конечно, я не мог не пригласить Нату на мальчишник. Не понимаю, что здесь такого? Она своя в доску.

– Не понимаешь?

– Вот не понимаю! – упер руки в бока Егор.

– Идиот потому что. Натали тебя любит, но совсем не сестринской любовью.

– Чушь! Это ваши с родителями Наташи бредовые фантазии. Понимаю, вам очень хотелось бы, но у нас теплые родственные отношения и больше ничего. Пойми – больше ничего! Когда вы наконец успокоитесь! Ваши мечты поженить двух ангелочков, чтобы породниться семьями, не оправдались. Может, мы и смотрелись красиво, сидя на горшках, и нежно относились друг к другу, но наша так называемая любовь закончилась, когда я отобрал у Наташки в детском саду конфету и она меня огрела за это самосвалом по балде.

– Ты с Наточкой спал, думаешь, я не знаю? – с обидой сказала Алла Григорьевна. – Я имею в виду не ваши «валеты» на даче, а серьезные вещи. Это случилось в десятом классе! Мы с отцом были на даче, а вы остались в Москве. Когда мы вернулись, у Наташи было такое лицо, что я сразу все поняла!

– Следопыты, блин, – выругался Егор. – Ну, спал. Вы так отчаянно пытались нас поженить, что мы попробовали. Выпили для храбрости портвейна, разделись, завалились в койку… Закончилось все ржачем в постели. Не вышло ничего. Пардон муа, что я посвящаю тебя в такие подробности. Сама тему завела. Еще раз повторяю: забудь. Мы с Наташкой как родственники, как сиамские близнецы. Я ее очень люблю, но только как друга. Ханна меня даже к ней не ревнует как к женщине.

– Ханна твоя лиса еще та, а ты слепой идиот. И не ори на мать! Жен может быть много, а я одна. Навечно. Я и без того расстроена вашими выходками. Как только в голову пришло расписываться за границей! Все у вас не как у людей. Как я знакомым в глаза теперь смотреть буду?!

– Начинается! Сколько можно! Я же говорил, вернемся, устроим банкет, – устало сказал Егор.

– Нормальные люди сначала устраивают банкет, чтобы других уважить, а потом едут отдыхать. Все у тебя через одно место. Мальчишник этот еще. Как в голову пришло устраивать сабантуй накануне твоего перевода в головной офис? Егор, ты работал несколько лет, чтобы выйти на этот уровень, и когда до победы остался один шаг – хочешь все испортить. Так и останешься мальчиком на побегушках.

– Ну ты залепила! Да я… – от возмущения Егор не смог досказать фразу. Маманя его просто убила своим заявлением. Ни фига себе мальчик на побегушках! Топ-менеджер отделения крупного холдинга с отличным окладом и бонусами. Под его началом сотни людей, а скоро будут тысячи. Нашла мальчика, блин. Да, он долго шел к этому назначению. Скоро он не только место получит, но и войдет в долю, станет полноправным партнером. Да за кого она его принимает? За идиота?

– Что ты переживаешь, мам? Уже все на мази, – сквозь зубы процедил Егор, стараясь выглядеть беззаботным. Конфликт раздувать желания не было. Хотелось, чтобы маман наконец умотала из загородного дома и оставила его в покое. – Руководство во второй половине дня встречу назначило. Документы все готовы. Приказ о моем назначении на должность в головном офисе. Встреча – это чистая формальность. От меня требуется только подпись на контракте поставить. Я же не собираюсь нажираться в сосиску. Мне завтра в офис с утра. К полудню уже буду как огурец, даже если переберу.

– От тебя будет разить перегаром!

– Мама! – взвыл Егор.

– Я разбужу тебя в семь! – тоном училки сказала мать. – Перед уходом на работу выпьешь рассола и бульон. Я тебе там на плите оставила. Сварила из органической курочки, с утра с фермы доставили. В холодильнике деревенский творог, яйца и молоко. Морковку тебе потерла. Найми уже повариху. Хватит жрать дрянь ресторанную. Суши эти мерзкие, – Алла Григорьевна скривила физиономию, словно головастика проглотила.

– Суши – самая здоровая пища. Спасибо за бульон. Будить меня не надо. У меня есть будильник, – не удержался от комментария Егор. – Когда Ханна ко мне переедет, то мы решим эти вопросы. А пока мне хватает приходящей два раза в неделю уборщицы. Я дома бываю редко, а когда контракт подпишу, вообще ночевать в офисе буду.

– А молодая жена чем заниматься будет в это время? – с издевкой спросила Алла Григорьевна.

– Ханна – деловая женщина, а не приживалка, которой заняться нечем. Она понимает, что такое работа. Все, мама! Я уже взрослый мальчик, как-нибудь разберусь со своими проблемами. Тем более проблем у меня нет. Для мальчишника не самое подходящее время, но больше у меня не будет возможности с друзьями потусить. Завтра после сделки мы идем отмечать мое назначение с партнерами и руководством в ресторан. Неизвестно, сколько это дело продлится, а самолет в семь утра. В аэропорту надо быть, соответственно, в пять как минимум. Я тебя прошу, пожалуйста, успокойся. И меня прекрати напрягать. У меня в жизни два очень важных, судьбоносных события предстоят, а ты меня постоянно дергаешь. Я люблю тебя, но и Ханну тоже люблю. Я хочу жениться на ней, а не на Наташе. Создать семью с ней и ни с кем больше. Возможно, она тебе не нравится, но жить с ней мне, а не тебе. Не понимаю, почему ты так настроена против. Ханна чудесная девушка. Образованная, начитанная, воспитанная. С ней всегда интересно. Она умная. Всегда меня держит в тонусе, заводит. С ней никогда не бывает скучно. Надеюсь, так будет всегда. В конце концов, ее не интересуют мои бабки! Мы с ней ровня, а это в наше время немаловажно. Ханна крепко стоит на ногах и очень сильно отличается от тех девиц, которые стаями вьются вокруг с тех пор, как я стал обеспеченным человеком. С другой стороны, она не пытается меня строить и перевоспитывать, как большинство бизнес-леди, которые побывали у меня в любовницах.