Энн Грэнджер - Помни, что ты смертный Страница 2

— Видно, подарок к Рождеству прислала, — немного дружелюбнее предположил Бодикот. — Морин никогда меня не забывает. Хорошая девочка. Всегда заранее с Рождеством поздравляет.

— Хорошо бы, все так делали. — Либби протянула планшетку, не отдавая посылку. — Распишитесь, пожалуйста, а внизу напишите фамилию печатными буквами.

— Сейчас схожу за очками.

Огорченный задержкой, старик зашлепал в невидимые глубины дома.

Во время его отсутствия Либби переминалась с ноги на ногу, отмечая, что синяя почтовая форменная куртка не такая уж теплая. Ей представилась печка с кипящим котлом, с огромной сковородкой, слишком большой для приготовления нормальной человеческой пищи. Из коридора доносился непривычный запах вареных отрубей с овощами.

— Козы! — пробормотала она. — Еда для коз варится. Надо опомниться, а то гоблинов сейчас увидишь…

— Вот и я.

Вернувшийся мистер Бодикот надел очки в черепаховой оправе, скрепленной розовой липкой лентой, вгляделся в планшетку, аккуратно вывел фамилию на удивление четким почерком. Очевидно, он учился писать в те времена, когда школьники рисовали по прописям крючки и палочки. Руки с возрастом стали немного трястись, но буквы начертаны с изяществом каллиграфа.

— Извините меня, дорогая, — продолжал он, — что дверь средь бела дня заперта. Никогда не закрывался, а теперь у меня появились враги.

С тех пор как Либби начала доставлять ему почту, ей приходится постоянно выслушивать неправдоподобные заявления.

— Я коз слышала, когда шла по дорожке, — сказала она, пропустив мимо ушей последнее эксцентричное утверждение, протянула пакет и забрала планшетку. — Холодно им нынче утром на улице.

Мистер Бодикот был шокирован.

— Они не на улице! — Он выхватил у нее бандероль. — Кроме старичка Джаспера. Он будет биться в дверь, если я его первым делом не выпущу. Пришлось засов снаружи навесить. Старичок Джаспер откроет любую задвижку, до которой сумеет добраться. А девочек я не выпустил. Холод им не на пользу. За козами уход нужен, если хочешь получить хороший удой. Я за ними присматриваю, еды всегда полно. Но старый приятель поднимет адский шум, если его не выпустить из загона хоть в дождь, хоть в жару.

Старик придвинулся ближе.

— За ними нужен глаз да глаз. Знаете, их пытались отравить.

— Не может быть! — воскликнула Либби, понимая, что не стоит вникать в это дело. Предстоит объехать еще несколько деревень. Если козы заболели, то, скорее всего, наелись лавровых веток или еще чего-нибудь несъедобного.

К счастью, мистер Бодикот отвлекся, разглядывая на пакете адрес отправителя.

— Точно, Морин, — повторил он. — Всегда посылает заказное, чтобы удостовериться в получении. — И с тем захлопнул дверь у Либби перед носом, снова звякнув цепочкой.

Она направилась обратно, автоматически ступая по оставшимся на ледяной корке собственным следам. Жалко, несчастный старик из ума выживает. Свернув на дорожку к второму коттеджу, сдернула по пути с пачки резинку, проверила адрес на двух конвертах.

На соседнем участке совсем другой образ жизни. Амбар превращен в гараж на две машины, сбоку тянется пристройка к коттеджу. Оставшийся после строителей мусор, доски и камень свалены грудой позади амбара-гаража, в углу, образованном садовыми кустами. Куча мусора, как и все окружающее, покрыта белым слоем инея. Либби с легким неодобрением оглядела ее, представляя, как неопрятно она выглядит без белоснежного покрывала, и гадая, не пролежит ли мусор до весны. А потом позвонила в звонок.

В коттедже Салли Касвелл закручивала крышку термоса с горячим кофе. Выглянув в окно, заметила, что старик Бодикот выпустил своего крупного коричневого козла с белыми пятнами и крутыми рогами. Несмотря на неоднократные просьбы держать его на привязи, он свободно носится во дворе. Остается надеяться, что не проест себе дорогу в их сад сквозь живую изгородь. Такое не должно повториться, иначе Лайам взбесится. Уже грозил обратиться к поверенным, и вполне на это способен.

Всего два дня назад этот самый козел пролез через кусты, снес лист рифленого железа, прикрывавший дыру в изгороди, и направился прямо к новой пристройке, где находится кабинет Лайама, который стоял в тот момент у окна. Сквозь жалюзи бедняга увидел в нескольких дюймах рогатую голову и бородатую морду с внимательными глазами цвета голубоватого мела с узенькими вертикальными зрачками.

«Любой завопил бы благим матом!» — объявил он потом. А в тот момент он издал дикий вопль, выскочил как бесноватый, схватил камень из оставленной строителями кучи, швырнул в исчадие ада.

К несчастью, мистер Бодикот это видел, поэтому последовала в высшей степени неприятная сцена. В конце скандала Лайам пригрозил пожилому соседу законом.

Невозмутимый и непреклонный, мистер Бодикот ответил: «Городским вроде вас с вашей миссис нечего делать в деревне! Убирайтесь к себе в Лондон!»

Хорошо бы, с легкой горечью думала Салли.

Вопрос о возвращении в Лондон или в какой-нибудь лондонский пригород отпал после продажи их маленького дома в Фулеме и тем более после продажи громоздкой виллы тетушки Эмили в псевдотюдоровском стиле в Инглфилд-Грин. Салли унаследовала ее после смерти тетки полтора года назад и не хотела продавать. Но Лайам твердо решил от нее избавиться. Доказывал, что глупо отказываться от достойного предложения. Вилла нуждается в срочном капитальном ремонте и модернизации. Судя по нынешнему положению на рынке недвижимости, другое предложение придет не скоро. Конечно, хорошо получить деньги, но Салли в этом доме выросла. Чувствовала там себя в безопасности, любимой и счастливой. Теперь кажется, будто муж ее принудил к поспешной продаже.

Однако дело сделано, нечего понапрасну печалиться. Держа в руках термос, Салли направилась к кабинету, и тут в дверь позвонили.

— Доброе утро, миссис Касвелл, — поздоровалась Либби, протягивая пакет и два конверта. — Кажется, марок больше чем нужно. Кто-то наугад наклеил, не взвесив на почте. Всегда лучше с почты отправлять, чтобы все было правильно. Деньги можно сэкономить.

Салли взяла посылку и письма. Почерк на мягкой упаковке был незнакомый. Что же касается марок, то она сама иногда бросает в ящик пакеты с лишними марками для верности, когда нет возможности добраться до ближайшего почтового отделения в Чертоне.

— Видели сегодня мистера Бодикота? — спросила она. Получив подтверждение, нервно кивнула. — В каком он настроении?

— В хорошем, — заверила Либби. — Почти веселый. Не хуже обычного.

Салли прошла в кабинет, прижав термос к груди и разглядывая почту.

Лайам сидел за компьютером, свирепо глядя на экран монитора.

— Я кофе принесла, — объявила она. — Нынче жуткий мороз, и очень хорошо, что вчера ты в Норвич не уехал. По радио сейчас сообщали про туман и холод на восточном побережье. Слава богу, у нас хотя бы ясно. Представь, каково было бы сегодня домой возвращаться!

— Я не из-за погоды не поехал в Норвич, — буркнул Лайам. — Не поехал потому, что позвонил Джефферсон с известием, что все сроки надо пересмотреть. Русские тянут. Поэтому ехать не было смысла.

— Значит, хорошо, что не собрался. Надо же — предупредить в последнюю минуту! — Она протянула почту. — Здесь, похоже, рождественские открытки. Хотя только первая неделя декабря. Я свои даже еще не купила. На пакете написано просто «Касвелл». Наверно, тебе. Я ничего не жду. Штемпель лондонский.

— Не буду я сейчас заниматься, — капризно отмахнулся Лайам.

Ох, боже, подумала Салли. Отчего у него дурное настроение? Должно быть, оттого, что не поехал на норвичские научные посиделки. Она постаралась сохранить максимально бодрый тон:

— Здесь положить? Рядом с термосом?

— Нет! — Лайам резко развернулся в кресле. — Унеси! Я сказал, не буду сейчас заниматься! По-моему, козла слышал. Он опять его выпустил?

— Ну… да, — призналась Салли. — Только одного козла. — И нерешительно продолжала: — Думаю, мистер Бодикот вправе выпускать его в собственный двор.

— Но не в мой сад! — прошипел муж сквозь зубы.

Возможно, надо было бы поправить. Фактически это ее сад. Она коттедж купила. Вместо этого Салли напомнила:

— Он починил изгородь.

— Да… На сей раз заткнул дыру железной спинкой от старой кровати. Жуткий вид, хуже рифленого железа, а козы прорвутся где-нибудь в другом месте.

— Налить тебе кофе? — спросила она умиротворяющим тоном.

— Нет! Оставь. Сам налью, когда захочу.

— Какие-то проблемы? — Салли постаралась проявить сочувствие.

Лайам хрюкнул.

— Завтра надо ехать в Оксфорд, в лабораторию. Может, даже сегодня попозже. Придется пересмотреть все сроки, связанные с приездом русских. — Он покосился на термос. — Поставь тут. Почту унеси. Сама посмотри.