Анатолий Ковалев - Удар шаровой молнии Страница 2

"А чем занимаешься ты?" - поинтересовался он. "Да так, коммерцией". Не говорить же ему, что я тоже в своем роде фармацевт, только он людей лечит, а я их калечу

На прощание мы обменялись телефонами, но до последнего времени встретиться не удавалось. Я пару раз забегал в его аптеку, звонил ему домой, но вскоре понял, что Майринг не из тех людей, что сидят на месте.

Эта встреча, как говорится, оставила глубокий след. Ведь, по сути, мы с ним соревновались, нас и запустили в жизнь почти одновременно. Мы оба родились в чужом городе, в одной социальной среде, наши семьи считались благополучными, мы хорошо учились, поступили в институты, а дальше... Дальше он пошел в гору. Пусть это была не самая высокая гора, но все же... А я... Я по горло увяз в болоте. Да, я многих посадил на иглу. В основном, подростков. И нисколько в этом не раскаиваюсь, потому что любому человеку дано право в выбора. Их никто не заставлял покупать у меня марихуану или героин. Сначала им не терпится вы-делиться среди сверстников и выглядеть крутыми в глазах девчонок, а потом они уже не в силах управлять своим организмом. Мне хочется плюнуть в их жалкие, тоскливые глаза! Они жертвы собственного тщеславия и необузданной похоти, а я всего лишь посредник между дьяволом и наркоманом.

Точно так же все эти годы мне не было жалко моего кредитора. "Он получил по заслугам, - думал я. - Подобные типы рано или поздно нарываются на нож или пулю". Вскоре я выкинул его из головы. Но однажды он напомнил о себе. Это случилось зимним вечером, примерно полтора года назад. Я шел по мосту Лейтенанта Шмидта, сильно вьюжило, и ветер с Балтики пробирал меня до костей. Редкие машины проносились мимо, а я едва переставлял ноги, матерился и давал себе слово, что к весне куплю "девятку" и сдам на права. И тут, обогнав меня метров на пятьдесят, затормозил шестисотый "мерседес". Я подумал, что какой-то сердобольный "новый русский" решил меня подвезти. В салоне зажегся свет. За рулем сидел полноватый мужчина с коротко остриженной головой. Я увидел, как он пригнулся и приоткрыл ближнюю к пешеходной дорожке дверцу Это заставило меня прибавить шаг.

Там было тепло, в салоне "мерседеса", и я почти бежал, ведь рядом ни души, а шофер кого-то ждет. Кого же еще, как не...

Я потянул дверцу на себя. В салоне пахло цветами. Хозяин "мерседеса" сидел в смокинге и при бабочке. "Гуляешь, да? - спросил он, и я отшатнулся, узнав мерзкие рыжие усики. - Ну, гуляй, Ц гуляй..."

Я готов был броситься с моста, настолько боялся своего бывшего кредитора, а тем более его призрака... Но "мерседес", набрав скорость, исчез в метели.

Ты знаешь, Питер славится такими штучками, и через пару дней я обо всем забыл. А вот встреча с Марком стала своего рода стимулом. Я твердо поставил себе цель выкарабкаться из "болота". Я преуспел в своем "фармацевтическом" бизнесе, купил квартиру и машину. Я был сверхосторожен и ни разу не засветился в милиции. Я долго готовился к разговору с Алексом. "Прошло пять лет. Я достаточно поработал на тебя и твоего хозяина. Пора завязывать".

Но разговор не состоялся. Месяц назад на Малом проспекте Васильевского острова был расстрелян совсем новенький "БМВ", а пассажирами его оказались Алекс, его хозяин и двое телохранителей. Этот сюжет несколько раз крутили по телевизору, потому что хозяин Алекса был известным в городе авторитетом.

Что скажешь? Провидение? Ангел-хранитель? Конечно, моей радости не было предела. Я начал строить планы на будущее. Чем бы таким заняться, созидательным? Хотелось приносить пользу людям и стране. (Это я так издеваюсь над собой, Людочка.) Правда, наркоманы еще долго будут доставать. Им же не объяснишь, что я завязал и что сегодня у меня нечем "ширнуться", и завтра, и через год... Если бы эти бедолаги были моей единственной проблемой!

Неделю назад, ровно в восемь тридцать, зазвонил телефон. Заметь, телефон в моей новой квартире. "Витя? Надеюсь, узнал? - Этот голос я узнал бы среди тысячи". - " Когда?" И этот такой лаконичный и такой убийственный вопрос мне давно никто не задавал.

Кошмары иногда возвращаются. Никто и не подумал избавить меня от кредитора. С ним просто договорились. И тогда, зимой, на мосту Лейтенанта Шмидта, я видел не призрак. Мне бы, дураку, тогда же спросить Алекса, что это значит. Полюбовно они договорились или, может, не того замочили? Заплатили за меня какую-то часть или ждали, когда я достаточно заработаю? Что же получается, я работал на двух дядей целых пять лет? И все нажитое за эти годы - мираж?

Он назначил встречу в летнем кафе, напротив Гостиного Двора. Уличные музыканты наяривали что-то бодренькое. Люди вокруг смеялись и весело болтали. Было много иностранцев, и их, наверно, возбуждало приближение белой ночи. "Выпьем за встречу", - предложил кредитор. Он расщедрился на бутылку водки и пару бутербродов. "Этот ужин приплюсуете к моему долгу?" - "Ну что ты, Витя! Мы ведь солидные люди. Стоит ли мелочиться?" Он достал из кармана пиджака пожелтевшую от времени бумажку, сложенную вчетверо. Он мог бы ее не разворачивать, я сразу узнал мою расписку. "За пять лет, знаешь, сколько набежало?" - "Могу представить". - "А мы договоримся полюбовно. - Он был ласков и дружелюбен, как никогда раньше. - Пять лет назад ты был голодранцем и взял у меня кредит под никчемный бизнес. Книжки, альбомчики и прочая туфта. Не хотел пачкаться, Витя? А пришлось. Теперь по уши в дерьме, зато есть квартира и машина..." - "Вам бы проповеди читать, а вы в ростовщики подались", - не выдержал я и в следующую минуту был бы уничтожен за такую дерзость, но тут произошло непредвиденное. Мой рыжеусый кредитор остолбенел, и его взгляд застыл, будто за моей спиной происходило что-то ужасное. Я обернулся. За соседний столик усаживалась довольно симпатичная пара. Мужчина лет сорока в безупречном костюме и блондинка с красивой фигурой. Легким кивком головы мужчина приветствовал моего кредитора. Еще я заметил, что девица присосалась к банке с джин-тоником, а ее кавалер помешивает пластмассовой ложечкой кофе. Отвернувшись, я услышал незнакомую речь, как мне показалось, что-то прибалтийское или скандинавское.

Рыжеусый наконец взял себя в руки. Он свернул мою расписку и положил ее обратно в карман. "Ладно, парень, - сказал он, понизив голос. (Может, не хотел показывать своего волнения?) - Меня вполне устроит твоя квартира... Иначе жди в гости моих ребят".

Не поверишь, но домой я ехал окрыленным. Я видел страх в его расширившихся, как у кота, зрачках! Дикий страх затравленного зверя! Это дорогого стоило. Я больше не боялся моего кредитора. Я понял, что он действует внаглую, ведь наверняка был договор между ним и хозяином Алекса, и он бы так не оборзел, если бы Алекс с хозяином не отправились на тот свет.

У меня возник план. Я решил избавиться от рыжеусого традиционным способом. Ведь я пять лет считал его трупом, так пусть же он им станет. Видишь, в кого я превратился, Людка? Это тебе не альбомчиками торговать на Невском! Ты скажешь: У тебя сейчас не такое отчаянное положение, как тогда. Отдай этому упырю, что он просит, и начни все сначала. Фига! Я ему ни копейки не должен! Я рисковал жизнью и свободой, и я сыт этим дерьмом по горло! И потом, где гарантия, что через пять лет, в третьем тысячелетии, в восемь тридцать утра, я снова не услышу: "Витя, когда?" Кошмар может преследовать всю жизнь. Так что...

На этом нелепом, бодреньком "так что" щелкнула клавиша диктофона, пленка закончилась. Правда, имелась другая сторона кассеты, но там было Непознанное. "Nevermind", концерт группы "Нирвана" и депрессивный голос Кобейна* как нельзя лучше соответствовал обстановке.

* Курт Кобейн - лидер американской рок-группы "Нирвана". Основоположник стиля "гранж". Покончил жизнь самоубийством в 1994 году - (Авт.).

Виктор улыбнулся. Его скуластое загорелое лицо подошло бы для съемок вестерна, и, как в кино, настроение тут же сменилось, кустистые черные брови нахмурились, на лбу углубились морщины.

- Зачем я это делаю? - продолжал он говорить с выключенным диктофоном. - Убийство еще не совершено, а уже есть два свидетеля. Глупо.

Он сунул кассету в полиэтиленовый пакет и открыл ключом ящик письменного стола. Там хранился "стечкин". Пистолет нужен был для самообороны. На тот случай, если кто-нибудь из знакомых наркоманов вздумает разжиться на халяву его добром. Он даже раздобыл два патрона. Хватит, чтобы попугать и не слишком напугаться самому.

Виктор резко задвинул ящик. Вариант с пистолетом ему не подходил. Кредитор опять назначит встречу в каком-нибудь кафе. Всегда выбирает людные места. И если открыть пальбу, скрутят в два счета.

Он прошел на кухню. На верхней полке буфета стоял маленький пузырек, обклеенный черной бумагой. Его бы он не променял и на трех "стечкиных" с кучей патронов впридачу Чего ему стоил этот пузырек! Как он уговаривал Марка, как стелился перед ним. Отец, наверно, в гробу перевернулся! Майринг был непреклонен. Он решил, что кузену обрыдла вся эта канитель под названием "жизнь". Пришлось колоться, рассказать о "призраке". Прямо Гоголь, ей-богу! Тут уж Марк совсем встал на дыбы. Получается, что брат втягивает его в убийство? Да, получается. А ты как хотел? Кредитор тебя тоже потянет как родственника! (Домашняя заготовка.) Ему все известно о нашем родстве и о твоем материальном положении. (Тоже домашняя заготовка.) Они могут взять в заложники твою жену и детей. (Чистой воды импровизация.) Брат наконец клюнул. Виктор сумел задеть его за живое. Пузырек, полученный через день после этого разговора, грел душу, хотя Марк и бросил на прощание: "Знать тебя больше не желаю!"