Михаил Март - На раскаленной паутине Страница 2

— Знал бы, где упасть, свидетелями бы обзавелся. Вы что же думаете, я сам себя по башке звезданул?

— А черт тебя знает! Тебе же верить нельзя. Ты же все врешь, Журавлев.

— С чего вы взяли?

— Ты приехал в Сочи в отпуск. Живешь в шикарной гостинице, наслаждаешься морем. Благодать! Только вот когда я еду в отпуск, я с собой оружие не беру. Или ты охотиться на чаек приехал?

Ответить Журавлев не успел. Впрочем, ему нечем было крыть. К машине подошел капитан. Елистратов опустил стекло на своей дверце.

— Ну что у тебя, Сухарев?

— Начну с того, что в «мерседесе» десяток обезьян порезвились. Все вверх дном перевернули. Даже сиденья вспороли. — Он протянул в окошко два целлофановых пакета. — Вот его пушка. Метрах в трех валялась. В обойме не хватает одного патрона. Гильзу нашли. Сомнений нет, в Таманцева стреляли из «вальтера». И вот еще. — Он подал второй пакет, в котором лежал пухлый голубой конверт размером с писчий лист бумаги. — Покойник его скотчем к ноге прилепил, под брюками, над щиколоткой.

— Так вот что они искали! Ладно. Сходи, Сухарев, на заправку. Глянь, что там творится. Слишком тихо. А нам звонили, скорее всего, из нее.

— Понял, товарищ подполковник.

Как только капитан отошел, Елистратов опять поднял стекло и повернулся к задержанному.

— Делай выводы сам, Журавлев. Допустим, я поверю в то, что тебя подставили. Но следователей ты не убедишь. Сам прошел эту школу. Добавлю к этому, что начальник УВД Сочи полковник Духонин терпеть не может иногородних, которые на его территории разборки устраивают. Он из тебя пыль вытряхнет, как из столетнего матраца. Подпишешься даже под тем, что тебя заслали с Марса со шпионским заданием.

— Я бы нашел убийц, подполковник.

— Не выходя из камеры? Тут чисто сработано. На таких ребят с сачком не пойдешь — не бабочки. А затевать долгие расследования в нашем регионе не принято. Зачем, когда есть отличный кандидат, да еще с неопровержимыми уликами?

— Объяснять не надо.

— Конечно. Опыта у тебя хватает.

Елистратов ждал, что Журавлев что-нибудь скажет, но тот молчал.

В окошко постучал сержант.

— Глеб Сергеич, капитан с бензоколонки машет. Подполковник оглянулся. Сухарев стоял возле дверей будки и размахивал руками.

Елистратов включил двигатель, и машина едва на дыбы не встала. Один рывок — и «волга» очутилась возле заправки. «Лихачит мент, — подумал Журавлев. — Не мальчишка ведь, поди мой ровесник».

Подполковник вышел из машины и отправился вместе с капитаном в будку. Пакет с пистолетом он прихватил с собой, а голубой конверт остался лежать на сиденье.

Журавлев опешил. Беспечность? Ротозейство? Или шанс? Полковник только что показал, на что способна эта машина, оставил ключи в зажигании и ушел. Он все сказал: в камере Журавлев ничего сделать не сможет. Рано ему прощаться со свободой.

У Журавлева открылось второе дыхание. И откуда только силы берутся? Он перемахнул через сиденье и очутился за рулем. Дальше сработал инстинкт. Размышлять было некогда. Мотор взревел — и машина сорвалась с места.

В зеркало заднего обзора он видел, как милиционеры бросились к своим патрульным машинам.

Огни бензоколонки удалялись с огромной скоростью и вскоре растаяли в ночи.

Беглец выжимал из машины все соки. До города рукой подать, но там посты. Решение нужно принимать в доли секунды. Сирены уже выли за его спиной и подгоняли его, словно ветром.

Перемахнув мост с мелкой речушкой, Журавлев резко затормозил и свернул к откосу. Машина скатилась вниз, он успел вывернуть руль, дал газу и, буксуя, заехал под мост. Двигатель заглох. Беглец затаился. Не прошло и минуты, как по мосту с воем пролетели две машины.

Журавлев выскочил из «волги» и побежал вдоль реки в горы. Он бежал без оглядки, ни о чем не думая, не разбирая дороги. Когда выдохся, шел пешком, но ноги не выдержали, и в конце концов он повалился на землю. Кажется, ускользнул, но это не значит, что можно расслабиться.

Вадим приподнялся и сел на поваленное дерево. Солнце уже взбиралось на небосклон. Где-то на холме, по другую сторону речки, в зелени леса, он увидел красную крышу. Она притягивала его к себе словно магнитом. Что он там потерял — непонятно, но его тянуло туда, как мотылька к свету. Крыша казалась такой близкой, а идти пришлось долго. Но когда видишь цель, то ноги идут; если цели нет, то они подкашиваются и не хотят подчиняться.

В горячке он успел забыть о головной боли и не думал об усталости.

Наконец тропа вывела его к винограднику, а потом на поляну. Здесь он увидел людей. Их было двое. Парень лет двадцати и старик лет семидесяти. Они таскали из сарая ящики с виноградом и персиками и укладывали на землю перед кузовом грузовой «газели».

— Бог в помощь!

Мужчины оглянулись. Перед ними стоял высокий измученный мужик в помятом бежевом костюме и светлыми волосами, давно уже не видевшими расчески.

«Счастливые люди, — подумал Журавлев. — Встают с восходом солнца, когда еще в воздухе стоит влажная пыль тумана, и наслаждаются плодами своего труда. К тому же сочными и сладкими».

— Заблудились? — спросил старик с грузинским акцентом.

— Напились вчера в горах на пикнике, а потом плохо помню. Где-то упал и отрубился.

— Тут в горы не пролезешь. Заросли. Журавлев не стал вдаваться в подробности. Он видел, что они ему не верят.

— Мне бы в город позвонить… — Незваный гость продолжал сверкать зубами, стараясь изображать простодушного малого.

В чистом прозрачном воздухе разлилась тишина. Какое-то время мужчины молча мерили друг друга взглядами, затем старший тихо сказал:

— Отведи гостя к телефону.

Парень опустил ящик на землю и кивнул на дом.

— Идемте за мной.

Они прошли в дом. Удивительно, но в нем не было перегородок. Одна огромная комната. Тут тебе и кухня, и спальня, и столовая с гостиной.

Парень подошел к комоду, взял с него трубку сотового телефона и подал пришельцу.

Журавлев набрал нужный номер. Ждать пришлось недолго. На том конце ответили почти сразу, что показалось Журавлеву странным. Эти люди в такую рань видят свои лучшие сны.

— Слушаю вас.

— Лев Михайлович?

— Кто это?

— Снежная королева.

— Как я сразу не догадался! Что-нибудь произошло?

У Журавлева сложилось впечатление, что Лев Садальский сидел у телефона и ждал звонка. Только не его, конечно, а более важного.

Сын хозяина стоял в дверях, сложив на груди руки и подпирая плечом косяк. Судя по его виду, он и не собирался оставлять гостя с телефоном наедине.

— Что ты молчишь, Дик?

— Мне не удалось отработать свой гонорар. Мы попали в мясорубку. Одним словом, менты меня сцапали с покойником в обнимку.

— Ты в милиции?

— Нет. Подполковник Елистратов сделал вид, что он разиня. Короче, дал мне возможность реабилитироваться.

— Значит, ты смылся и этим подтвердил свою причастность к преступлению. У тебя с головой все порядке?

— В полном смысле слова — нет. Ее пытались раскроить, но черепушка выдержала землетрясение. Имей я мозги — сотрясения не избежать. По идее, меня хотели подставить.

— Значит, Таманцев мертв?

— К сожалению. При нем нашли голубой конверт. Сейчас он у меня.

— Он вез его мне.

— Ладно, одной проблемой стало меньше. Я тебе его привезу, а ты подумай, как мне защищаться. У меня даже документов нет. Содержимое карманов осталось у блюстителей закона. Одним словом, пуст, как гнилой орех.

— Что-нибудь придумаем. Я тебя жду. Только будь осторожен. Таманцева убили из-за этого конверта. Он наподобие тротила, образно говоря. Охотники многое бы отдали за этот конверт. А скорее всего, забрали бы его вместе с твоей жизнью. Ну, в этом ты уже успел убедиться. Я тебя жду.

На этом разговор закончился.

— Вам нужно в город? — спросил сын хозяина, все еще подпирая косяк.

— Не отказался бы попасть туда незамеченным.

— Догадался. В кузове найдется место. Я заставлю вас ящиками. В кабине ехать не предлагаю. На пути четыре поста. Выезжаем через полчаса.

— Тебе бы, парень, лук со стрелами — и вылитый Робин Гуд.

Главное, считал Журавлев, возвысить человека в собственных глазах. Тогда он способен на любые подвиги,

2.

Состояние Ули граничило с истерикой. Хоть в петлю лезь. В ее короткой жизни хороших дней было немного. Пальцев на одной руке хватит, если вспомнить и посчитать. Сегодняшний день стал самым черным из худших. Валерка выставил ее за дверь среди ночи, когда привел в дом новую бабу. Чутье ей подсказывало, что такое рано или поздно должно случиться, но старалась отгонять от себя дурные мысли. Подонок! Ладно бы притащил в дом что-то стоящее, а то ведь уродина, каких свет не видал. Она готова была разреветься, но не могла. Кафе открывалось в восемь утра, и первые клиенты ломились в двери, чтобы набить желудок бутербродами, и салатами, перед тем как бежать занимать место под солнцем и греть свои животы. Уля весь летний сезон работала официанткой, чтобы кормить своего оболтуса, а он, тварюга, приволок себе кормилицу с панели. Ну, она ему еще даст шороху. На коленях обратно приползет — только вот шиш ему с маслом!