Сергей Глазков - Не будите спящую собаку. Книга первая Страница 2

– Наверное, учения проводят, – предполагает Саша.

– С чего ты взял?

– Машины – военные, Аркаша.

– Машины, как машины. На них ничего не написано.

– А номера? Только в армии такие бывают, – объясняет Саша.

– На номера я внимания не обратил.

– Ты ж в кювет в это время свалится.

– А ты?

– И я тоже.

Их перебивает Егоркин:

– Черт! Где же они? Ничего не видно.

– Лес! – Успокаивает его Аркаша, – Что вы хотите?

Некоторое время они едут молча.

14

Перед распахнутыми воротами останавливается полицейский УАЗик, пропуская вперед автоколонну военных ЗИЛов, которые, надрывно ревя двигателями, медленно въезжают на территорию порта. Возле УАЗика тормозит машина ДПС, из которой быстро выгружается инспектор и подбегает к открывшейся двери УАЗика.

– Ты ничего не видел, понял? – Распоряжается старший.

– Так точно, – кивает инспектор.

– Свободен!

ДПСник козыряет и быстро возвращается к своей машине.

15

Саша машет рукой:

– Тормози, мы приехали.

Егоркин нажимает на педаль тормоза. Аркаша смотрит по сторонам и поворачивается к Саше.

– Ты уверен?

– Конечно.

Аркаша расплывается в благодарной улыбке и говорит журналисту:

– Спасибо, дорогой друг!

– Да не за что, – нетерпеливо произносит Егоркин, – скорее выгружайтесь. Я тороплюсь.

Саша и Аркаша быстро вылезают из машины. Перед тем, как захлопнуть дверь, Саша сообщает Егоркину:

– А тебе, браток, нужно вернутся до развилки, и повернуть налево. Грузовики туда поехали.

Возмущению Егоркина нет предела. Он на мгновение застывает, а потом разражается криком:

– Твою дивизию! Вы даже не понимаете, что вы наделали! Кретины! Я вас сейчас с землей сравняю!

Саша захлопывает дверь и поворачивается к Аркаше:

– А теперь ноги в руки и за мной, Аркаша. Главное не отставай!

Но последние слова Аркаша уже не слышит. Он мчится через кусты, не замечая дороги, подальше в лес.

16

У ворот ЗИЛы встречают два молодых одинаковых человека, одетых в одинаковые строгие черные костюмы, белые рубашки с галстуками. Это Никита и Петр. Дождавшись, когда заедет последняя грузовая машина, Никита дает отмашку полицейскому УАЗику, который тут же срывается с места и уезжает прочь. Никита и Петр садятся в машину и пристраиваются в хвост автомобильной колонны. ЗИЛы выворачивают на пирс, к которому пришвартован огромный морской сухогруз, светящийся разноцветными огнями, и паркуются в ряд. Автобус останавливается недалеко от машин. Из темноты выходит полковник Зайцев и Чекалин. Рядом с ним останавливается машина, из которой выходят Никита и Петр.

– Виктор Ефимович, машины прибыли, – докладывает Никита.

– Вижу, – отвечает Чекалин и поворачивается к полковнику Зайцеву, – Полковник, забирайте своих, дальше мы сами управимся.

Полковник Зайцев машет рукой. Из машин выпрыгивают водители и строятся перед Зайцевым и Чекалиным. Зайцев смотрит на часы.

– Поставленную задачу выполнили в срок. Хвалю. А теперь грузимся в автобус и в казарму. Ротный, командуй!

Из строя водителей отделяются ротный.

– Нале-во! Бегом марш!

Водители выполняют команду командира. Чекалин отходит в сторону и звонит по телефону.

– Товар на месте.

17

Паша идёт по длинному коридору, который может вместить огромное количество студентов, а сейчас пуст. Идёт экзаменационная пора, поэтому студенты сидят дома с учебниками и зубрят предметы, которые им необходимо сдать через день, два или три. Паша поднимается по широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж.

Когда-то она светилась белизной, теперь померкла и потерлась. Ступени приобрели округлые формы. И вместе с тем она не потеряла своей помпезности. На стенах висят портреты видных деятелей современности, которые сыграли большую роль в международных отношениях. Коридоры второго этажа так же широки, но отличаются от первого тем, что были светлее оттого, что с одной из сторон располагаются огромные, ничем не завешанные окна, куда попадает свет фонарей, горящих на улице. Здесь политических и общественных деятелей на портретах заменяют видные учёные и писатели.

Паша входит на кафедру после принятие зачетов. В руках – книги и стопка общих тетрадей. У неё звонит мобильный телефон. Она все, что держит в руках, сваливает на стол и отвечает на звонок матери Веры Федоровны.

– Да, мама?

– Ты уже дома?

– Нет. Я принимала зачеты.

– Как ты домой доберешься? – Театрально ужасается Вера Федоровна.

– На трамвае.

– Поздно уже. Попроси его: пусть тебя отвезет, – предлагает мать.

– Мама, я не могу…

– Давай я ему скажу.

– Не надо, – слезно просит Паша.

Из кабинета, на которой висит табличка: «Заведующий кафедрой», выглядывает Сергей.

– Закончила?

Паша, видя Сергея, быстро говорит в трубку:

– Все! Пока! Мне некогда!

Паша отсоединяется и поворачивается к Сергею. Мобильник снова вызывает абонента. Паша отвечает Сергею, не обращая внимания на звонок.

– Да.

– Чего так долго?

Мобильник продолжает наигрывать музыку. Паша сбрасывает звонок, но телефон через мгновение снова начинает играть.

– Так получилось.

Сергей подходит к Паше, обнимает её. Паша не сопротивляется. Он целует её в губы. Она отвечает на поцелуй.

– Я так за тобой соскучился.

– Я тоже.

– Извини. Паша, но я сегодня не могу. Тесть в гости приехал. Жена устраивает праздничный ужин.

Паша вертит головой.

– Что ты, Сережа. Я же тебе ничего не предлагаю. Тогда завтра…

– Правильно. Завтра. Тебя проводить?

– Если ты хочешь…

– Я сейчас. Только курточку надену.

Сергей возвращается в кабинет. Паша быстро отвечает на звонок, который не перестает её вызывать.

– Ну, что, мама?

– Ты когда ко мне приедешь?

– Я же тебе сказала: на выходные.

– Везти ничего не надо. У меня все есть.

– Хорошо. У тебя все?

В конце разговора мать снова не выдерживает:

– Так он отвезет тебя домой?

– Да!

Сергей выходит из кабинета, закрывает дверь на ключ и поворачивается к Паше.

– Пошли?

Паша хватает сумки с покупками и идет к выходу. Он забирает у неё сумки и следует за ней.

18

Из здания института вываливает толпа студентов. Они шумят, обсуждая сдачу экзаменов. Весело смеются. Спустившись по широкой лестнице вниз, они прощаются и разбегаются в разные стороны. Паша и Сергей выходят из здания института.

Из-за колонны выпрыгивает молодой человек, пытаясь испугать Пашу. Та, вскрикнув, отпрыгивает в сторону. Студент смеется, но, заметив заведующего кафедрой, прекращает смеяться.

– Ой! Извините!

– Завтра зайдешь на кафедру, – строго предлагает Сергей молодому человеку, – и мы поговорим о твоем поведении.

– Сергей Алексеевич, я не хотел, честное слово.

– Вот именно это ты мне завтра и будешь объяснять. А сейчас свободен!

Студент быстро сбегает вниз по лестнице и пристраивается к своим товарищам, ожидающим его внизу. Они громко реагируют на его приход.

– А ты говорил, что эта амеба не испугается! – Говорит он им.

Сергей качает головой.

– Так они еще и поспорили! Ну, я ему завтра устрою!

– Сережа, не надо. Они – молодые. Им простительно.

– Ты как? – Интересуется Сергей.

– Уже всё в порядке, – сообщает Паша.

– Тогда, чего стоим?

Они спускаются вниз по лестнице. Паша направляется к трамвайной остановке. Её сопровождает Сергей. Она идёт по улице и улыбается, вспоминая, как сама когда-то сдавала экзаменационную сессию.

– Интересно, почему это они решили тебя испугать? – Вдруг спрашивает Сергей.

– Просто сегодня мы говорили о реакции, – отвечает Паша, – Они утверждали, что человек в критической ситуации может совершать неожиданные поступки, о которых даже сам не подозревает.

– Ты с этим согласна?

– Конечно, нет. Человека формирует семья и общество – школа, улица. Его сложно переделать.

– Даже в критической ситуации?

– Тогда он станет другим человеком. А это невозможно.

– Ты в этом уверена.

– Не знаю, но, может быть, – пожимает плечами Паша, – Ты же знаешь, что я вообще ни в чем не уверена…

Он идёт на шаг сзади и лишь снисходительно улыбается. Асфальт мокрый от недавно прошедшего дождя, поэтому на свету отливает всеми цветами радуги. Яркая реклама отражается в маленьких лужах, как в зеркале. Они приходят на остановку. Остановка пуста. Сергей ставит сумки на скамейку.

– Серёжа, спасибо, – говорит Паша, – Ты можешь идти.

– Паша, давай я тебя провожу домой? – Предлагает Сергей.

– Серёжа, не надо, – просит она, – Я сама. Я уже давно взрослая девочка. И сама могу ехать в трамвае.

– А вдруг тебя украдут? – Улыбается он.

– Я стану вредной и им придётся меня возвращать с доплатой.