Шарль Эксбрайя - Последняя сволочь Страница 2

Шерпо, бывший игрок в регби, многим внушал почтение, и немалая часть его клиентов втайне восхищалась преданностью бармена падшему другу.

Лейтенант без стука вошел в кабинет шефа.

— Здравствуйте, капитан.

— Добрый день, Пат. Что-нибудь новенькое?

— Готовится прескверная история.

— Вот как?

— Ко мне приходил Джордж Росли. У него побывал Джимми Тонала.

— Ну и что?

— Тонала заявил старику, что, если тот не согласится сдавать белье в «Юкатан», прачечную Макса Моски, его ресторан перевернут вверх дном. Разумеется, Макс действует с полного согласия Войддинга.

— А дальше-то что?

— А то, шеф, что мне очень хотелось бы знать, станем ли мы и дальше терпеть такой наглый рэкет!

— Слишком сильно сказано, Пат.

Лейтенант ошарашенно воззрился на капитана.

— Вы и в самом деле думаете то, что сейчас сказали?

— Пока у нас нет никаких доказательств, что Тонала всерьез угрожал Росли.

— Вы больше верите бандиту вроде Тоналы, чем Джорджу?

— Не в том дело… но, боюсь, как бы воображение старого Росли…

— Джордж не маразматик и вовсе не выжил из ума, — резко оборвал капитана О'Мэхори. — Если вы это пытались мне внушить! Вся беда в том, что вы, как всегда, пресмыкаетесь перед Войддингом и его бандой!

— Я не позволю вам…

Лейтенант презрительно рассмеялся.

— Вы больше не можете ни разрешать, ни запрещать мне что бы то ни было, шеф. Вы совсем утратили мужество и честь. Знаете, какого мнения о вас в Стоктоне? Когда кто-то делает пакость, о нем говорят: «Почти так же мерзок, как Тед Мелфорд!»

Капитан усилием воли заставил себя сдержаться.

— Выбирайте слова, лейтенант! — буркнул он.

— Я всего лишь передаю вам общественное мнение Стоктона, капитан. Кстати, это входит в мои обязанности.

— Мне не нравится ваше рвение, лейтенант!

— А мне — ваше отношение к гангстерам, капитан!

— Замолчите! Приказываю вам замолчать!

О'Мэхори вытянулся по стойке «смирно». Капитан явно смутился.

— Мне очень жаль, лейтенант, что вы принуждаете меня разговаривать с вами в таком тоне… Помнится, когда-то мы были друзьями, а?

— Ошибаетесь, капитан… У меня был друг, которого звали так же, как и вас, но он умер. Дружба невозможна без уважения, а мне трудно уважать человека, способного так себя вести. Став полицейским, я поклялся чтить закон и намерен сохранить верность клятве. Что до Росли, то это крепкий старикан. Он полон решимости не сдаваться, намерен собрать всех владельцев ресторанов и уговорить их сопротивляться требованиям банды Войддинга. И я встану рядом с ним!

— Я вам запрещаю!

— Плевать мне на ваши запреты, Тед Мелфорд, я сегодня же подам в отставку.

— Вас назначил мэр, и прошение вы должны подать ему.

— В таком случае я немедленно иду в мэрию. Прощайте!

На пороге огромный ирландец обернулся и пристально посмотрел на капитана.

— И запомните: если с Джорджем Росли что-нибудь случится, никто не помешает мне расправиться с этими подонками! Даже если потом меня усадят на электрический стул!

Подождав, пока эхо шагов О'Мэхори затихнет вдали, капитан вышел из управления и сел в машину. Через несколько минут он остановился у отеля «Эксцельсиор», где жил Мэл Войддинг. Служащий окинул полицейского презрительным взглядом и громко проговорил в трубку: «Начальник полиции Стоктон-Сити спрашивает, может ли мистер Войддинг его принять. Хорошо…»

Он повесил трубку.

— Вас ожидают. Дорогу, я думаю, можно не показывать? Вы здесь так часто бываете, что наверняка выучили ее наизусть.

— Занимайтесь-ка лучше своими делами, приятель.

— Я вам не приятель! И к тому же вы получаете жалованье из налогов, которые я плачу. Разве это не дает мне право на собственное мнение?

Тед не стал спорить и пошел к лифту.

Войддинг занимал целый этаж «Эксцельсиора». Джимми Тонала, пристроившись на стуле у лифта, изучал спортивный журнал. Револьвер под пиджаком выпирал, как настоящий горб. При виде капитана бандит приложил палец к шляпе.

— Наше вам…

Не обращая на него внимания, Мелфорд свернул в коридор. Ноги утопали в толстом ковре. Не успел он постучать, как дверь открылась. Перед капитаном стоял телохранитель Войддинга Брайан Уингфилд. Тед, видимо, отвлек его от партии в покер с другим убийцей — Элом Сирвелом.

— Мэла Войддинга уже предупредили… — сказал Тед.

— Знаю, шеф, знаю…

Гангстер толкнул еще одну дверь.

— Это легавый, — сообщил он и, повернувшись к Мелфорду, добавил: — Можете идти!

В соседней комнате второй помощник Войддинга Макс Моска раскладывал пасьянс, а его подружка, блондинка по имени Пипер Плок, которую все называли просто Пэ-Пэ, старательно наводила марафет. В настоящее время, несмотря на полное отсутствие таланта, она считалась «звездой» кабаре Войддинга.

— Боже мой! — воскликнула Пэ-Пэ при виде Теда. — У вас всегда такая мрачная физиономия, будто вы только что с похорон!

Макс встал и, не говоря ни слова, отвесил подружке крепкого шлепка.

— Может, это научит тебя хоть время от времени держать на запоре свой хорошенький ротик, Пэ-Пэ.

— Нет, послушай, что на тебя нашло? Уж не рехнулся ли ты, часом?

Макс повернулся к Мелфорду:

— Простите ее… у девочки явно не хватает такта. Не ее вина, конечно, но вторую такую дурищу надо еще поискать…

Девица обиделась.

— Ишь, чего придумал! И ничуть я не тупее других!

— Замолкни, Пэ-Пэ, а то опять схлопочешь. Я надеюсь, Мелфорд, вы принесли хорошие вести, потому как патрон сегодня встал не с той ноги… Бабенка Чака вроде бы вчера вечером опять накуролесила в «Копакабана»… Вам об этом не докладывали?

— Нет.

Макс вздохнул.

— Мне было бы жаль Пирл, но, если она не прекратит пьянствовать, непременно нарвется на крупные неприятности… Вы же знаете, как босс не любит шуму… Больше всего он ценит скромность и терпеть не может, когда болтают о нем или о его друзьях…

Мелфорд посмотрел на Макса — невысокий рост, черные курчавые волосы и некоторая склонность к полноте выдавали его итальянское происхождение. Для Теда не было секретом, что Моска спит и видит, как бы занять место своего приятеля Чака Алландэйла, правой руки Войддинга. Опасный тип этот Макс и к тому же всегда ухитряется не запачкаться. Если он и убивает, то лишь под покровом темноты, так, чтобы все было шито-крыто. Чак, наоборот, являл собой тип идеального американца — высокий блондин с великолепной фигурой и по-детски простодушной улыбкой, сразу же вызывавшей симпатию. Однако слишком доверять располагающей внешности Алландэйла не стоило — он стрелял быстро и точно, не переставая, впрочем, все так же мило улыбаться. Внешняя мягкость скрывала жестокий, холодный ум. Чак любил убивать. И если Пирл стала пить сверх меры, то лишь потому, что ей очень несладко приходилось с Алландэйлом.

Макс Моска надел пиджак.

— Пойдемте, Мелфорд.

Идя друг за другом, они миновали еще две комнаты и в последней столкнулись с хорошенькой брюнеткой. Правда, сейчас ее лицо распухло от побоев и слез. Макс насмешливо фыркнул.

— Я вижу, тебе устроили неслабую трепку, Пирл!

Молодая женщина молча проскользнула мимо. По пятам за ней шел Чак.

— А босс, похоже, страшно недоволен, да, Чак?

— Тебе ужасно хотелось бы поссорить нас с Мэлом, правда, Макс? — с улыбкой отозвался Алландэйл.

— Выдумаешь тоже!

— Возись-ка лучше со своим жалким рэкетом, а серьезные дела оставь настоящим мужчинам!

Тед с любопытством наблюдал за перепалкой двух ненавидящих друг друга убийц, однако, несмотря на явное физическое превосходство Алландэйла, он бы все же поставил на Макса. Итало-американец намного хитрее. Вот и теперь он, по обыкновению, сделал обходной маневр.

— Ты не прав, Чак… не прав. Просто ты не знаешь, кто твои истинные друзья.

— Таких друзей, как ты, я предпочитаю видеть на кладбище. Кстати, то же относится и к вам, фараон.

И, сделав это мрачное предупреждение, Алландэйл удалился.

— Бедняга Чак, — вкрадчиво заметил Моска. — Боюсь, он не доживет до старости… Ладно, пошли, а то Мэл может потерять терпение.

Моска тихонько постучал в дверь и, получив разрешение войти, скользнул в комнату, но почти тотчас же вышел обратно.

— Босс вроде бы малость поутих. Ни пуха…

В жизни Мэла была только одна страсть: бабочки. За долгие годы он собрал великолепную коллекцию и тратил фантастические суммы на какой-нибудь редкий экземпляр. Каждый день Войддинг проводил по нескольку часов, склонившись над застекленными ящиками и созерцая любезных его сердцу чешуекрылых. Когда Мелфорд вошел в комнату, гангстер разглядывал в лупу один из образчиков своей коллекции, с осторожностью ювелира перебирая короткими толстыми пальцами. Мэл Войддинг производил впечатление изрядно подпорченного куска сала. Его длинные черные волосы, разделенные прямым пробором, блестели от бриолина. Крохотные поросячьи глазки почти скрывались над набухшими веками. У тех, кто видел Войддинга впервые, оставалось ощущение чего-то нездорового. Однако в моральном отношении дело обстояло еще хуже. Если не считать бабочек, Мэл не любил никого и ничего на свете.