Александр Щелоков - Босиком по горячим углям Страница 2

- И все равно ему в президенты не выскочить.

- Он уже выскочил в областной Совет. Это ему обошлось в полмиллиона. Причем, Таштемир, примерно половину в фонд Эмира внес вор в законе Ургпмчак. Деньги были переданы Караханову из рук в руки при надежных свидетелях.

- Республика - не область.

- Верно. Потому и затраты потребуются миллионов в двадцать. Кого-то подпоить, кого-то испугать, а то и убрать с доски, если станет дергаться. Сколько случаев избиения по выборным мотивам зарегистрировано в области? То-то. Теперь экстраполируй на республику. Избиратель приходит к урне сам по себе и имеет один-единственный голос. А те, о ком я говорю, мощно организованы. Это не коммунисты, которые перепугались и боятся поднять голову. Потом Караханов умнее всех этих Лигачевых и полозковых. Он сам не полезет в президенты. Деньги умеют двигать руками наемников. Возьми такую фигуру, как профессор Саидходжаев. Восходящая наша звезда. Доктор марксистской философии, исламский богослов, тридцать лет был коммунистом, а теперь - беспартийный. Чем не доморощенный Ельцин!

- Он что, тоже с ними?

Бакалов помрачнел и угрюмо сверкнул глазами.

- Будет время, ты просмотришь материалы и откроешь рот. Там такие фигуры, брат, на которые до сих пор мы смотрим снизу вверх и придерживаем фуражки, чтобы не свалились.

- Одного не пойму, Николай Александрович, зачем вам искать исполнителя? Вы бы сами это дело...

- Мне, Таштемир, из этого здания уже не выбраться. За мной постоянно следят. Если быть точнее, я на мушке. Был бы моложе - ушел бы, но у меня семья, Таштемир. Пятеро детей. Ты знаешь, я азиат, как и ты. Своих мне удалось отправить в Россию, но, если скроюсь, их достанут без труда.

- Почему же они с вами не расправились сразу?

- Потому что, во-первых, я не лыком шит. Во-вторых, мне дали срок. Сегодня до пяти вечера я должен позвонить Эмиру и сказать "да". Это означает, что они получают все документы следствия, все материалы, а я сто тысяч и сижу в говне по уши без возможности отмыться.

- Скажите "да", и черт с ними!

- Ты думаешь, сто тысяч - гарантия, что меня не пристукнут? Они это сделают при первой возможности. Через неделю, через две...

- Николай Александрович, скажите честно, почему вы решили обратиться именно ко мне? Мы работали рядом, но тепла между нами не было. Я не приучен лезть на глаза начальству, а вы были моим начальником. У меня случались проколы, мне от вас попадало. Говорю это не в упрек, это все нормально... И вот вдруг вы обращаетесь ко мне.

- Значит, честно? Тогда начну с главного. Ты самая незаметная фигура в этой ситуации. Близким ко мне тебя никогда не считали. В то же время ты не замазан взятками. Значит, предельно честный человек...

Если скажешь "да", я уверен - сделаешь.

- Признаюсь, все это странно звучит, - пожал плечами Таштемир.

- Нисколько. Все сводится к двум аргументам.

Тебе можно доверить дело. Это раз. - Бакалов загнул большой палец. То, что ты не на виду, дает возможность тихо уйти и довести дело до ума. Он загнул все остальные пальцы и сжал ладонь в кулак. - Это два.

- Аргументы не безупречные, но кулак убеждает.

- Я именно на него и рассчитывал, - сказал Бакалов и грустно улыбнулся. - Только пойми, Тагатемир, я не собираюсь делать из тебя слепое орудие своих заблуждений или амбиций. У тебя остается выбор. Решай сам - стать тебе курьером или тихо отойти в сторону. Сейчас не то время, когда ты должен подчиниться мне, бросить копыто под козырек и выполнять, что приказано.

- Вы сомневаетесь во мне, Николай Александрович?

- В себе, дорогой. Прежде всего в себе. Потому имею право сохранить свободу решения для тебя.

- Вы знаете, что я отвечу.

- Ты действуешь по инерции. Пойми, если скажешь "да", то отступать будет поздно.

- Считаете, это опасно?

- И да и нет. Для меня однозначно - да. Для тебя - нет. Ты - почтальон. Человек при пакете. Напрямую тебя не возьмут. Косвенно надавить у них нет возможности. Семьи не имеешь. Значит, с этой стороны неуязвим. До Москвы самолетом, назад, как говорят, на коне... А я для них представляю постоянную опасность. Ты помнишь, что произошло с Алимжаном Тураевым? Помнишь, но сам не видел. Это твое счастье. Ты был в отпуске. А я приехал к месту происшествия первым. Его сбил самосвал... Он был моим товарищем. Он первым вышел на след организации, начал копать и на чем-то прокололся. Правда, они не знали, кто за ним стоит. Тем более что милиция официально дела не вела. Больше того, сделали намек всем, кто мог быть в курсе его дел, чтобы не высовывались. И заметь, Таштемир, никто сверху от нас не потребовал - кровь из носа, но найдите виновных!

Все ограничилось административным расследованием.

Тураев, мол, был пьян, сам виноват и всякая такая чепуха. Я довел его расследование до конца, Таштемир.

У меня теперь документы и материалы. Сто метров звуко-, видиопленки. Нет одного - сил и возможности доставить все это в Москву.

- Один вопрос, Николай Александрович. Это точно криминальная организация? Или все в рамках закона?

- Правильный вопрос, Таштемир. Говорят, каждый из нас способен спросить академика о таком, чего он не знает.

- Я понял. Только это формулируют проще: один дурак своими вопросами может поставить в тупик всех умников сразу.

- Ты огрубляешь, но смысл уловил. Твой вопрос не имеет однозначного ответа. Пока. Завтра такой ответ будет.

- Не понял, Николай Александрович.

- Идет война, Таштемир, а у нее свои законы.

Поэтому выбрось из головы, что мы с тобой представители государства, слуги правопорядка. Такое нынче горбачевское время, что государство раздрызгано правителями, а законы стали никчемными бумажками.

Сегодня все решает сила. А она у тех, у кого много денег. И эти деньги восстали против системы, которая делала чиновников никем, как только их выталкивали из руководящих кресел. Теперь они хотят всегда и везде сохранять свой вес и место, потому как туго набили свои кошельки. И вот за это право идет борьба.

Таштемир поставил пиалу на стол.

- Тогда я говорю "да", Николай Александрович. Я эту сволочь ненавижу.

- Что я могу ответить? Выбор ты сделал сам. Теперь имей в виду, что на тебя окажут моральное давление. На жесткие меры они вряд ли решатся. За тобой родичи, клан. Много друзей. Обойтись с тобой жестоко - для них опасно. А вот грязи на тебя вьпить они сумеют.

- Но вы-то со мной?

- Ненадолго. Они мою судьбу уже предрешили.

Для меня сейчас главное - продержаться как можно дольше. Надо отвести от тебя подозрения и дать возможность уйти подальше.

- Я думаю, вы драматизируете ситуацию, Николай Александрович. Увидите, я обернусь в два счета.

Побываю в Москве, и мы посмеемся еще над вашими страхами. Брать банду в кишлаке Абхора было кула опаснее для нас обоих.

- Твоими бы устами да мед пить.

- Неужели все так плохо? - Впервые за время этого разговора холодок опасности коснулся сердца Иргашева, заставив его биться чаще. - Что они могут вам сделать?

Бакалов долго молчал, потом укоризненно сказал:

- Ты все еще не до конца прочувствовал ситуацию, Таштемир. Меня убьют. Причем сразу, как только станет ясно, что их условия не приняты. И ты должен к такому известию приготовиться. Это убийство припишут тебе.

- Мне?!

- Что тебя удивляет? Это же элементарный ход.

На большее наш Султанбаев не способен. Поэтому здесь, - Бакалов вынул из стола и положил перед Таштемиром магнитофонную кассету, - здесь все, что я предусмотрел и наговорил. В частности мое заявление, что к моей смерти ты не причастен.

Майор снова озабоченно взглянул на часы.

- Теперь о главном. Документы, которые я собрал, укомплектованы в два пакета. Первый получишь ты.

QH находится в автоматической камере хранения в Койдале, на вокзале. Посылку туда помещал Калмыков Сергей Герасимович, мой друг, пенсионер. Ты с ним знаком. Постарайся позвонить ему сегодня. Он назовет две группы цифр. Первая - номер бокса. Вторая - код.

По тому, как Бакалов перешел к деталям предстоящего дела, капитан понял - время поджимает основательно.

- Для тебя зарезервированы билеты до Москвы в аэропортах Акжара и Кумкента. Как их получить, объясню. Когда и каким образом улетать оттуда, решишь сам. Помни - ты не простой пассажир. Будь предельно осторожен. Тебе предстоит ходить босиком по горячим углям, Таштемир, но ты этого пока не понял. Впрочем, может, и понял, но не почувствовал Шкурой, что ли.

- Я видел, как ходят босиком по углям, - сказал Иргашев. - В Болгарии. Аттракцион такой...

- Для тех, кто наблюдает со стороны, это просто.

Сам попробуешь - будешь иного мнения.

- Итак, я в Москве. - Иргашев вернул разговор в деловое русло. - Куда мне деваться с документами?

В прокуратуру Союза?

Бакалов нервно сгреб подбородок в кулак и сказал с сомнением:

- Вряд ли это даст положительный результат. Ты сам знаешь - прокуратура на наших не замахнется.