Лоуренс Блок - Как далеко все может зайти Страница 2

– Тогда он испугается. Ибо в противном случае только разозлится. Не сразу, конечно, не в тот момент, когда двое громил прижмут его к стене и объяснят, что он должен сделать. В тот момент он перетрусит, но, если они обойдутся без рукоприкладства, он, придя домой и подумав, начнет злится.

– Кажется, я вас понимаю.

– А вот если его сразу отметелят, не очень сильно, но так, чтобы он не забыл об этом происшествии в последующие четыре-пять дней, тогда испуг задавит злость. Вот чего вы хотите.

– Согласна.

Он маленькими глотками пил «мартини», оценивающе поглядывая на нее поверх стакана.

– Мне нужны кое-какие сведения об этом парне.

– Например?

– Например, в какой он физической форме?

– Ему стоит сбросить двадцать фунтов, а так он в полном порядке.

– С сердцем проблем нет?

– Нет.

– Спортом занимается?

– Он записан в спортивный клуб. Поначалу ходил в тренажерный зал четыре раза в неделю, теперь – от силы дважды в месяц.

– Как и все, – пожал плечами Катлер. – Поэтому, собственно, спортивные клубы и не разоряются. Если бы все члены, которые платят взносы, пришли одновременно, очередь в раздевалку растянулась бы на полквартала.

– Вы тренируетесь, – заметила она.

– Да, – кивнул он. – В основном, поднимаю тяжести, несколько раз в неделю. Вошло в привычку. Где – не скажу.

– Я спрашивать не буду. Сама смогу догадаться.

– Скорее всего, сможете, – он широко улыбнулся. Улыбка вдруг превратила его в озорного мальчугана, но он тут же стал серьезным.

– Восточные единоборства. Он ими не занимался?

– Нет.

– Вы уверены? Может, не в последнее время, до того, как вы сошлись?

– Он ничего такого не говорил, но сказал бы, если б занимался. С удовольствием бы похвалился.

– Оружия он при себе не носит?

– Нет.

– Вы уверены?

– У него вообще нет оружия.

– Повторяю вопрос. Вы уверены?

Она задумалась.

– Как тут можно знать наверняка? Знать, что у человека есть пистолет – это одно, с этим все ясно, но как можно гарантировать, что у человека нет пистолета? Я могу сказать следующее: мы прожили вместе три года, и за это время у меня не возникало и мысли о том, что у него есть пистолет. Мне представляется, идея приобрести пистолет даже не приходила ему в голову.

– Вы бы удивились, узнав, у скольких людей есть оружие.

– Наверное, удивилась бы.

– Иногда возникает ощущение, что половина населения страны ходит с оружием. И многие без разрешения. А если у человека нет разрешения на ношение оружия, он никому не говорит, ни о том, что носит пистолет с собой, ни о том, что он вообще у него есть.

– Я практически уверена, что у него нет пистолета, не говоря уже о том, чтобы он носил его с собой.

– Скорее всего, вы правы, но наверняка вы этого не знаете. Поэтому нельзя исключать и такой вариант: у него есть пистолет и он носит его с собой.

Она кивнула: логичный вывод.

– И вот тут я должен задать вам вопрос. Вернее, вы должны спросить себя и дать мне ответ. Как далеко, по-вашему, все может зайти?

– Я что-то не понимаю, о чем вы.

– Мы уже говорили о том, что без физического воздействия не обойтись. И последствия будут сказываться несколько дней. Ребрам его крепко достанется.

– Хорошо.

– Да, конечно, если этим все и закончится. Но вы должны понимать, что может и не закончиться.

– О чем вы?

Он сложил ладони домиком.

– Понимаете, не вам решать, где ставить точку. Я не знаю, слышали ли вы эту присказку… о горилле. Не вы принимаете решение, когда надо остановиться. Вы останавливаетесь, когда так решает горилла.

– Я слышу это впервые. И, наверное, не все понимаю. Горилла – это Говард Беллами.

– Горилла – не он. Горилла – насилие.

– Ага.

– Вы что-то начинаете, но не знаете, во что это выльется. Окажет ли он сопротивление? Если да, ему достанется чуть сильнее, чем предполагалось сначала. А если он будет и дальше сопротивляться? Пока он не угомонится, его будут бить. Выбора нет.

– Я понимаю.

– Плюс человеческий фактор. Парни… в их действиях не должно быть эмоциональной составляющей. И вы полагаете, что их будут отличать хладнокровие и профессионализм.

– Конечно.

– Но это справедливо до какого-то предела, потому что они всего лишь люди, понимаете? Если они начинают злиться на своего клиента, они говорят себе, что он кусок дерьма, и уже с ним не церемонятся. Где-то они выполняют задание, а где-то добавляют и от себя, особенно, если клиент их обзывает или, обороняясь, заденет. А разозлившись, они могут причинить больше вреда, чем оговаривалось заранее.

Она снова задумалась.

– Я понимаю, о чем вы.

– Поэтому все может зайти дальше, чем кто-либо мог предположить. Он может попасть в больницу.

– С переломами?

– И не только. С разрывом селезенки. Знаете, люди умирают и от удара кулаком в живот.

– Я видела фильм, в котором так и случилось.

– Я видел фильм, в котором человек раскидывает руки и летит, как птица, а вот смерть от удара кулаком в живот возможна не только в кино, но и в реальной жизни.

– Вы заставили меня задуматься.

– Тут действительно есть о чем подумать, потому что вы должны быть готовы ко всему. Вы понимаете? Вряд ли, конечно, дело зайдет так далеко, в девяносто пяти случаях из ста без этого удается обойтись.

– Но может зайти.

– Именно. Может.

– Господи, – выдохнула она. – Он, конечно, сукин сын, но я не хочу его смерти. Я хочу, чтобы он получил наглядный урок. Я не хочу до конца моих дней терзаться из-за него угрызениями совести.

– Я так и думал.

– Но я не хочу платить этому сукиному сыну десять тысяч долларов. Я все усложняю, не так ли?

– Я отлучусь на минутку, – он встал. – Вы пока подумайте, а потом мы продолжим разговор.

Пока он отсутствовал, она повернула книгу к себе. Посмотрела на фотоснимок автора, прочитала несколько строк аннотации. Вернула книгу на место. Отпила «мартини», выглянула в окно. Автомобили проезжали мимо, едва пробивая светом фар густой туман.

– Я подумала, – сказала она, когда он сел за столик.

– И что?

– Вы отговорили меня платить вам пятьсот долларов.

– Я так и предполагал.

– Потому что я не хочу, чтобы его убили, я даже не хочу, чтобы он попал в больницу. Мне приглянулась идея напугать его, напугать как следует, может, начистить физиономию. Все потому, что я разозлилась.

– Разозлиться может каждый.

– Но теперь я понимаю, что хочу одного: чтобы он перестал требовать с меня эти десять тысяч. Господи, это все мои деньги. Я не хочу отдавать их ему.

– Может, вам и не придется.

– Как это?

– Я не думаю, что деньги – главное. Для него – нет. Просто он дуется из-за того, что вы его бросили. Вот и вы в ответных действиях пока руководствовались эмоциями. Но взгляните на происходящее с точки зрения бизнеса. Вы правы, он – нет, но борьба может потребовать слишком больших усилий. Так что попытайтесь договориться.

– Договориться?

– Вы всегда платили за себя, поэтому, в принципе, готовы оплатить свои расходы на круиз, не так ли?

– Да, но…

– Да, да, речь шла о его подарке вам. Но давайте об этом сейчас забудем. Вы можете оплатить половину. Однако, это все равно много. Предложите ему две тысячи долларов. Мне представляется, что он их возьмет.

– Боже, мне противно с ним говорить. Я не смогу ему что-то предлагать.

– Тогда попросите кого-нибудь сделать ему такое предложение от вашего имени.

– Адвоката?

– Тогда придется платить адвокату. Нет, я подумал, что мог бы взять это на себя.

– Вы серьезно?

– Иначе я бы и не открывал рта. Думаю, если я сделаю ему такое предложение, он его примет. Я не собираюсь угрожать ему, но уверен, что он и без угроз поймет, что к чему.

– То есть сообразит, чем чреват его отказ.

– Я принесу с собой чек на две тысячи долларов, выписанный вами на его имя. Почему-то мне кажется, что он его возьмет, и вы больше не услышите о своем долге в десять тысяч долларов.

– Значит, я остаюсь без двух тысяч. Плюс пятьсот долларов вам.

– Я с вас ничего не возьму.

– Почему?

– Я же собираюсь только поговорить с этим парнем. За разговоры я денег не беру. Я не адвокат. Рядовой гражданин, которому принадлежат пара автостоянок.

– И который читает толстые романы молодых индийских писателей.

– О? Вы читали эту книгу?

Она покачала головой.

– Трудно запоминать эти имена, особенно, если не знаешь, как они правильно произносятся. Словно спрашиваешь у человека, который час, а он начинает объяснять тебе, как сделать часы. Пусть даже и солнечные. Но это интересно.

– Вот уж не думала, что вы любите читать.

– Билли Автостоянщик, – покивал он. – Человек, который многих знает и многое может уладить. Так, наверное, охарактеризовал меня Томми.

– В общих чертах.

– Наверное, так оно и есть. Чтением я… ну… выделяюсь из своего круга. Оно открывает мне новые миры. Я в них не живу, но могу там бывать.