Даниил Клугер - Дети подземелья Страница 2

- Повторите его мне.

- Вот он, слово в слово: "Приверженец престола и веры уведомляет господина королевского прокурора, что Эдмон Дантес, помощник капитана на корабле "Фараон", прибывшем сегодня из Смирны с заходом в Неаполь и Порто-Феррайо, имел от Мюрата письмо к узурпатору, а от узурпатора письмо к бонапартистскому комитету в Париже. В случае его ареста письмо будет найдено при нем или у его отца, или в его каюте на "Фараоне".

Аббат пожал плечами.

- Ясно как день, - сказал он, - и велико же ваше простодушие, что вы сразу не догадались... Какой был почерк у Данглара?

- Очень красивый и четкий, с наклоном вправо.

- А каким почерком был написан донос?

- С наклоном влево.

Аббат улыбнулся, взял перо, обмакнул в чернила и написал левой рукой, на холсте, заменяющем бумагу, первые строки доноса.

- Невероятно! - воскликнул Дантес. - Как этот почерк похож на тот!

- Донос написан левой рукой. А я сделал любопытное наблюдение. Все почерки правой руки разные, а почерки левой все похожи друг на друга. Перейдем ко второму вопросу. Нужно ли было кому-нибудь, чтобы вы не женились на Мерседес?

- Да, одному молодому человеку, который любил ее.

- Его имя?

- Фернан.

- Имя испанское.

- Он каталанец.

- ...Знал ли его Данглар?

- Нет... Да... Вспомнил!... За день до моей свадьбы они сидели за одним столом в кабачке старика Памфила. Данглар был дружелюбен и весел, а Фернан бледен и смущен...

- ...Хотите знать еще что-нибудь? - спросил аббат с улыбкой..."

Далее с той же легкостью и тем же способом Фариа объясняет поведение прокурора Вильфора, за обманчивым сочувствием которого крылся страх перед разоблачением отца-заговорщика и крахом карьеры, и т.д. Я не привожу в параллель фрагменты из произведений, безусловно принадлежащих к детективному жанру, потому только что не хочу утомлять читателя чрезмерным цитированием. Но таких параллелей - и у Артура Конан-Дойла, и у Агаты Кристи и у прочих мастеров более чем достаточно. Думаю, читатель согласится: перед нами типичная сцена из детектива, в которой сыщик путем дедукции раскрывает загадку преступления. Обращаю ваше внимание на еще один фрагмент из "Графа Монте-Кристо" и вновь прошу прощения за длинную цитату по причинам, изложенным выше. Аббат Фариа рассказывает Дантесу о том, каким образом он стал обладателем тайны несметных сокровищ кардинала Спады, как расшифровал завещание последнего - Фариа нашел обрывок уничтоженного завещания погибшего кардинала. Вот он: "Сего 25 апреля 1498 года, бу... Александром VI и опасаясь, что он, не... пожелает стать моим наследником и го... и Бентивольо, умерших от яда... единственному моему наследнику, что я зар... ибо он посещал его со мною, а именно в... ка Монте-Кристо, все мои зол... ни, алмазы и драгоценности; что один я... ценностью до двух мил... найдет его под двадцатой ска... малого восточного залива по прямой линии. Два отв... в этих пещерах; клад зарыт в самом даль... каковой клад завещаю ему и отдаю в по... единственному моему наследнику.... 25 апреля 149..." Далее он объясняет Дантесу: "По уцелевшему отрывку я разгадал остальное, соразмеряя длину строк с шириной бумаги, проникая в скрытый смысл по смыслу видимому." И приводит свою реконструкцию: "...дучи приглашен к обеду его святейшеством... довольствуясь платою за кардинальскую шапку... товит мне участь кардиналов Капрара... объявляю племяннику моему Гвидо Спада... ыл в месте, ему известном... пещерах остров... отые слитки, монеты, кам... знаю о существовании этого клада... лионов римских скудо, и что он... лой, если идти от... ерстия вырыты... нем углу второго отверстия... лную собственность, как... 8 года... аре Спада...". Вот полученный результат: "Сего 25 апреля 1498 года, бу...дучи приглашен к ободу его святейшеством Александром VI и, опасаясь, что он, не... довольствуясь платою за кардинальскую шапку, пожелает стать моим наследником и го...товит мне участь кардиналов Капрара и Бентивольо, умерших от яда... объ являю племяннику моему Гвидо Спада, единственному моему наследнику, что я зар...ыл в месте, ему известном, ибо он посещал его со мною, а именно в... пещерах островка Монте-Кристо, все мои зол...отые слитки, монеты, камни, алмазы и драгоценности, что один я... знаю о существовании этого клада, ценностью до двух мил...лионов рим ских скудо, и что он найдет его под двадцатой ска...лой, если идти от малого восточного залива по прямой линии. Два отв...ерстия вырыты в этих пещерах: клад зарыт в самом даль...нем углу второго отверстия; каковой клад завещаю ему и отдаю в по.. лную собственность, как единственному моему наследнику. 25 апреля 149...8 года. Чез...аре Спада".

Скажите, что эта изящная дешифровка уступает истории из "Золотого жука" того же Эдгара По или "Пляшущим человечкам" А.Конан Дойла! С уверенностью можно сказать, что аббат Фариа, плод фантазии гениального французского романиста, достоин занять свое место в галерее великих сыщиков - рядом с Огюстом Дюпеном и Шерлоком Холмсом. Он не хуже их и - главное - тем же методом - умеет "отыскивать путь в подземелье по слабому свету, падающему сверху".

"Вы - мой сын..." Итак, мне кажется, нет нужды далее доказывать очевидную истину - аббат Фариа вполне подходит на роль одного из прародителей шеренги великих сыщиков. И полагаю, любителям детективной литературы не составит большого труда назвать тех героев, которые состоят в прямом родстве с узником замка Иф. Первым на ум приходит, конечно же, патер Браун, рожденный воображением Гилберта К.Честертона, далее - менее знаменитый, но от того не менее привлекательный монах-бенедиктинец брат Кадфаэль, герой детективно-исторического сериала английской писательницы Элис Питерс; запоминающийся брат Вильгельм Баскервильский из романа Умберто Эко "Имя розы". И даже раввин Дэвид Смолл, блистательно раскрывающий загадочные преступления в романах американца Гарри Кемельмана. Словом, те персонажи детективов, которых условно можно назвать "сыщик в рясе" (рабби Смолл, правда, предпочитает таллит и тфиллин), иными словами - священнослужитель, загнимающийся раскрытием преступлений.

Но это, так сказать, ипостась героя, предназначенная для решения Загадки. Если читатель помнит, в главе "Баскервильская мистерия" я писал о том, что в основе классического детектива лежит не только Загадка логическая задача, сводящаяся к поиску ответа на вопрос: "Кто убил?" (и вытекающие из него), но и Тайна - тот подтектст, раскрыть который в процессе расследования не представляется возможным в реалистических декорациях. В основе детектива лежит извечная парадигма языческих мифов - древняя гностическая мистерия об извечном противоборстве Добра и Зла, к тому же мы говорили (на примере "Собаки Баскервилей") об удивительной связи главного героя - сыщика - с миром темным, потусторонним, миром Смерти, присутствие которого постоянно ощущается на страницах рассматриваемых произведений. Мало того, мы охарактеризовали детектива, борющегося с силами Зла, как существо, с этими силами связанного, несущего печать порождения или, во всяком случае, причастности к миру Смерти, из которого эта самая смерть и прорывается в мир реальный, обыденный. Собственно, проникновение иррационального (т.е., смерти) в рациональное и есть суть детективного произведения.

И вдруг - милейший патер Браун... Или добрейший целитель брат Кадфаэль... Не правда ли - вышесказанное кажется нелогичным? Уж не ошибаемся ли мы, пытаясь усмотреть в их чертах - черты иные, древние, темные и пугающие? Но не спешите с выводами. Давайте-ка присмотримся к фигуре прародителя - аббата Фариа. Кто он такой? Почему, говоря о родстве детектива с мифом (через сказку и эпическую поэзию), мы вспомнили именно об этом герое? Политический заключенный, сокрытый в подземелье зловещего замка Иф? Или фигура более могущественная - и древняя?

Общаясь с новообретенным другом, Дантес однажды оказывается свидетелем приступа странной болезни, во время которой Фариа, по сути, превратился в ...мертвеца: "...Дантес посмотрел на посеревшее лицо аббата, на его глаза, окруженные синевой, на белые губы, на взъерошенные волосы..." Аббат предупреждал его об этом заранее и сообщил, как тот сумеет ему помочь: "...Есть только одно средство против этой болезни, я назову вам его; бегите ко мне, поднимите ножку кровати, в ней вы найдете пузырек с красным настоем... Когда вы увидите, что я застыл, окостенел, словом, все равно, что мертвец, тогда - только тогда, слышите? - разожмите мне зубы ножом и влейте в рот десять капель настоя; и может быть, я очнусь..." Что же это за средство и что за болезнь такая овладела нашим героем? Заглянем через плечо склонившегося над похолодевшим аббатом Дантеса. Что он делает? "Он... влил одну за другой десять капель крсного настоя и стал ждать... Наконец, легкая краска показалась на щеках; в глазах, все время остававшихся открытыми и пустыми, мелькнуло сознание; легкий вздох вылетел из уст; старик пошевелился..."

Впечатление жутковатое. Мертвец, красная жидкость, возвращающая его к жизни... Сырое подземелье, каменный мешок, непроглядная тьма... Остановившееся время... Никаких ассоциаций не вызывает? Уж не склеп ли это графа Дракулы? Или какого-то другого вампира? Похоже, весьма похоже.