Алексей Погорелый - Клетка Страница 2

— Понял, — твердо ответил Баталов, но мысленно удивился указаниям начальства.

Полковник одобрительно посмотрел на Михаила и спросил:

— А скажи мне, сынок. Почему ты решил ментом стать?

Миша был готов к вопросу. Он часто задавал этот вопрос сам себе. При всей неприязни к силовым структурам и солдафонству он сознательно стал ментом.

— Я родился в этом городе и хочу чтобы он стал чище, — отчеканил Баталов.

— А может потому, что твоего брата убили на твоих глазах? — резко спросил Кулиш..

Михаил не шелохнулся, сейчас, глядя в хитрые, злые глаза майора, лейтенант видел настоящего Кулиша. Михаил его разгадал. И ответил то, что хотел услышать Кулиш.

— Может и так.

— Вот и хорошо, — сказал полковник Кривонос. — Поступаешь в полное распоряжение к майору Кулишу. Слушай его, как отца родного. Слушай и учись, — полковник закрыл папку и перешел на официальный тон. — Есть дело для вас. Сегодня утром, в шесть часов пятнадцать минут, в дежурную часть поступил анонимный звонок из телефонного автомата на углу улиц Фрунзе и Запорожской. Сообщили о трупе, находящемся в доме номер 49 по улице Запорожской. На месте уже работает криминалист, судмедэксперт тоже выехал…

— Отпечатки с телефона сняли? — бесцеремонно перебил полковника Кулиш.

Кривонос недовольно скривился:

— Сейчас я Диме позвоню. А вы давайте, давайте на место, — полковник сделал движение рукой, как будто отгонял мух. — Я с прокурором подъеду к десяти.

— Так все серьезно? — спросил Кулиш.

— Говорят, участкового вывернуло, когда он это увидел. Так что езжайте, разберетесь на месте.

***

Майор с Баталовым неслись по Фрунзе в третьем ряду дороги на черном «Мерседесе» Кулиша. За тонированным стеклом пассажирского окна Миша наблюдал проплывающие мимо длинные заборы, ограждающие территории заводов и комбинатов, периодически за окном мелькали яркие вывески автозаправок. Двести сороковой турбодизель шел мощно и плавно. Синий мигающий сигнал на крыше автомобиля отпугивал цивильных водителей от скоростной полосы движения, по которой мчался «Мерседес».

Кулиш, останавливаясь на светофорах, поглядывал на нового напарника, по привычке запоминая приметы. Открытое славянское лицо, рост — немного выше ста восьмидесяти сантиметров, вес — около восьмидесяти пяти килограмм, спортивное телосложение. Короткие, черные волосы, внимательные серо-зеленые глаза, тяжелый подбородок, слегка кривой «боксерский» нос и длинный, бледный шрам под левым глазом. «Бошка большая, умный, наверное», — подумал Кулиш.

— Ты сам поступил в институт или помог кто? — спросил майор.

— Сам себе помог, — ответил лейтенант.

— Молодец.

Кулиш выбирал себе напарника из шестнадцати человек, подавших заявление с просьбой о переводе в отдел по расследованию убийств. Были среди них опытные оперативники, ребята с дорожной полиции, бойцы спецназа и, как и Михаил, из патрульно-постовой службы. Кулиш выбирал только из ППС. «Опытные мне не нужны, — говорил Кулиш своему шефу и давнему приятелю полковнику Кривоносу. — Проще научить с нуля, чем переучивать. Дорожники — ленивые, жирные мудаки, спецназовцы деревянные, как те доски, которые они ломают. Надо парня из патруля, они каждый день с людьми базарят, каждый день прессуют — почти как мы. Только мне местный нужен, приморский, а не бык с периферии».

Предварительно Кулиш был доволен своим выбором, только его беспокоило одно в Михаиле. «Как он отнесется к нашему бизнесу? — сомневался вслух Кулиш, наливая в пузатый бокал полковника «Мартел». — У него же на роже написано — интеллигент». Кривонос на это ответил: «Если бы он возбухал, то не дослужился до лейтенанта». «И то правда», — согласился майор.

***

«Мерседес» повернул на Запорожскую и остановился. Кулиш сказал Михаилу, чтобы тот сидел в машине, а сам, хромая на левую ногу, пошел к телефонной кабинке. Миша открыл боковое окно и закурил. Ему нравилась осень. По бокам узкой улочки раскинулись пышные каштаны, их красно-желтые кроны под серым, тревожным небом, ковер из умирающих листьев на бездушном асфальте, воздух, с запахом озона вызывали у лейтенанта лирически-возвышенную грусть.

Кулиш что-то настойчиво твердил в трубку телефона-автомата. Майор устроил Мишину «девятку» на стоянке управления. Дал указание охранникам впускать и выпускать эту машину в любое время суток и следить, чтобы ни одна тарантайка не загораживала проезд. Охранники клятвенно заверили майора, что все будет хоккей, и уважительно посмотрели на Михаила.

По тротуару, навстречу «Мерседесу» дефилировала симпатичная девушка в бежевом, коротком плаще, элегантных полусапожках и длинным зонтиком в руке. Она с интересом посмотрела на Мишу. Лейтенант начал ощущать преимущества новой должности: наконец-то он снял ненавистную форму и вонючие ботинки. Теперь на него смотрят как на человека, а не на мента, если по-новому, полицая. В кожаной кепке, покроя семидесятых годов прошлого века снова вошедшего в моду; с короткой стрижкой и шрамами под глазом и на правом виске, Михаил выглядел как бандит из припортовых кварталов; двенадцатизарядный ПММ в мягкой кобуре, прикрепленной на пояснице под кожаной курткой, мог только усилить ошибочное впечатление.

Вернулся Кулиш, они медленно заехали во двор дома № 49. Майор все время смотрел по сторонам:

— Всегда, Миха, когда начинаешь дело, ты должен погрузиться в него полностью, чтобы не упустить никакой, даже занюханной детали. — Кулиш демонстративно глубоко втянул воздух носом. — Этим воздухом дышал убийца, — майор хитро улыбнулся и посмотрел на Баталова.

— Надеюсь, убийца здесь не срал, — грубовато пошутил Миша и смутился.

— Лучше б насрал, — стал серьезен Кулиш, — быстрее бы словили. По теплым следам, так сказать.

Рядом с первой парадной заброшенного дома стоял полицейский «Фольксваген», машина скорой помощи и пара иномарок. Вход охранял патрульный.

— Второй этаж слева, — сказал он, козырнув, и освободил проход.

Сыщики поднялись на второй этаж и вошли в квартиру. Кулиш остановился возле развороченной двери, внимательно осмотрел шурупы, вкрученные в углы рамы, затем вошел в комнату.

На деревянном полу из грубо отесанных досок, ногами к входу, головой к закрытому, пыльному окну, лицом вниз, лежало обнаженное женское тело. От черных, коротких волос на затылке, вдоль спины до округлых ягодиц зиял коричнево-красный провал — у женщины отсутствовал позвоночник. Лоскуты серо-синей кожи топорщились над раной. На отвисшей в сторону левой ягодице грубо вырезан знак «№», на правой ягодице — «1». Кровь запеклась на коже в черно-коричневые, твердые выступы. «Топором вырубил, — подумал Михаил, глядя на рваные участки тела, — вырубил топором и выдрал хребет на фиг. Тварь!».

— Этого мне еще не хватало, — сказал Кулиш и достал пачку «Мальборо». — Дима, ты закончил здесь?

Напоминающий только что проснувшегося суслика, не высокий, узкоплечий мужичок в тонких очках на маленьком, комичном лице, обрабатывал кисточкой створки окна:

— Да, Толик, — не оборачиваясь, сказал он высоким голосом, — можно открывать дискотеку.

Кулиш закурил, не отводя взгляда от тела. Миша, чтобы отвлечься от вида трупа, начал осматривать помещение. Комната четыре на восемь, деревянный пол, покрытый затертой коричневой краской, рваные, пожелтевшие обои в цветочек, на левой стене ровный прямоугольник более насыщенного цвета. «Там стоял шкаф», — решил Миша. На правой стене, посередине, еще один прямоугольник, сохранивший первоначальный вид обоев, очевидно, там когда-то стояла тумбочка под телевизор. С внутренней стороны двери приклеен плакат с изображением президента на фоне Кремля. Черным маркером президенту дорисовали рога и фингал под глазом — президент улыбается. Напротив двери грязное окно. Криминалист Дима в медицинских перчатках аккуратно наклеивает на раму пленку для снятия отпечатков пальцев, на ремне за спиной у него висит большой фотоаппарат. Посередине желтого, растрескавшегося потолка торчит, засиженный мухами, электрический провод без лампочки и патрона. В комнате пахнет сыростью, пылью и дымом от сигареты Кулиша. «Тело еще свежее», — решил Баталов.

— Видишь, Миша, с какими уродами приходится иметь дело, — майор кивнул на изуродованный труп. — Пишет № 1, значит, обещает и второй труп нам сделать.

В комнату вошел мужчина в медицинском халате и перчатках. Он улыбнулся Кулишу и протянул кисть руки для приветствия. Майор пожал руку выше перчатки и за плечо развернул мужчину лицом к Михаилу:

— Знакомься, Миша, это наш медицинский эксперт и мой друг Борис Вениаминович Золин.

— Здравствуйте, — сказал Михаил.

— Мне Толик показывал ваше дело. Впечатляет, — Золин улыбнулся уголками тонких губ.