Виктор Левашов - Дойти до рассвета Страница 2

Минут пять они молчали, предаваясь угрюмым размышлениям. Старший лейтенант не мог забыть июльский вечер прошлого года, когда пропылённый тягач втащил на заставу сожжённый бэтр, с которого спрыгнул уставший мальчишка-солдат с тяжёлым заледеневшим взглядом. И видеть такой лёд в глазах Гриньков больше не хотел. Прапорщик же мечтал о скорой замене, после которой можно плюнуть на всё это дерьмо и укатить в свой Ярославль, где можно спокойно рыбачить и копаться в огороде, и как можно реже вспоминать эту кровавую мешанину...

Первым не выдержал Гриньков. Со вздохом опустил бинокль и покосился на прапорщика:

- Чёрт с тобой, уговорил...

- Вот спасибо!..

- Погоди... - поморщился "старшой". - Я тебе проводника даю, и не больше... Он у меня по осени на "дембель" уходит и должен уйти живым, понял?

- Понял я, понял... Он хорошо местность знает?

- Знает, всю осень и зиму здесь округу чесали...

- Ну и отлично...

- Да ты его тоже знаешь, он с вами на Яхлак прошлый раз ходил...

- Во!.. - прапорщик в растерянности почесал затылок. - Это тот хлопец, как его... Мальков?..

- Он... Под осень его зацепило, так после госпиталя он какой-то отмороженный стал... Ты гляди с ним, поаккуратнее...

- В смысле?

- В том смысле, что не знаю, чего с ним делать - то ли к награде представлять, то ли в трибунал налаживать...

* * *

...Вспомнил, это он. Тогда, правда, малость посуше был, чуть прихрамывал и наколка отсутствовала. А сейчас раздобрел, орёл во всю грудь крылья раскинул над словом "Кандагар"... "Дед" - по облику и содержанию... Ох, как он тогда о встрече мечтал!..

Дёмушкин сдвинул панаму на лоб и прикрыл глаза, собираясь чуть покемарить. "Голопузый" знакомец по-прежнему стоял у бэтра, щурился от сигаретного дыма и агрессивных действий не предпринимал. Вывод: пока можно отдыхать и размышлять о былом.

"Былое" сводилось к прошлому ноябрю, когда срок службы Дёмушкина составлял всего полгода. Тогда он ждал свою команду, тихо шалел, разглядывая седой от пыли Шинданд, и совсем не понимал, как можно прослужить здесь целых полтора года. Ясность внёс этот самый друг, прибывший с офицерами из 70-й за "своим" пополнением. Дёмушкин умудрился сцепиться с ним в первую же ночёвку. Оказавшийся по сроку службы аж "черпаком", тот тогда возжелал махнуться с Дёмушкиным ремнями...

Ремень у Дёмушкина был почти "нулёвым", у "черпака" - старым, тёртым да вдобавок сшитым в нескольких местах. Обмен выгодой явно не отличался, о чём Дёмушкин честно поведал товарищу по оружию. Секунд через двадцать он обнаружил себя лежащим в углу палатки, левое ухо гудело колокольным звоном, а "черпак", неспешно стягивая с него ремень, объяснял, на каком основании "чижам" не стоит "припухать"... Нет, если исходить из неписаных традиций родной армии, то гвардии "черпак" был прав на все сто, и всё бы кончилось почти мирно, если бы не крайне строптивый характер рядового Дёмушкина, из-за которого он уже имел пару выбитых зубов и кучу неприятностей в "учебке"... Короче, "черпак" приходил в себя минуты две, посреди изломанной табуретки и половины ошарашенных обитателей палатки. Вторая половина перепуганных "чижей" удерживала разъярённого Дёмушкина, который уже успел вернуть своё добро. Вот тогда-то "черпак" и пообещал, ощупывая кровоточащую голову, обязательно "достать" обнаглевшего салабона, даже если придётся топать за ним аж до Персидского залива. Ни Дёмушкину, ни "черпаку" дойти до залива не довелось, ирония судьбы свела их здесь, на одной из застав Кандагарской "зелёнки"...

... - Поговорим, борода? - многообещающе предложил чей-то голос, и Дёмушкин, приподняв панаму, оглядел собеседника. Глянь, до чего крутой мужик! Нас здесь пятеро, ещё полтора десятка лбов по заставе шляются, все до одного - бородатые, а этот "голопузый" поговорить предлагает...

Встал Рябцев, вытянувшись во все свои 185 см, и, смерив новичка хмурым взглядом, почти дипломатично поинтересовался:

- Охренел, пехота?

- Тихо, Саня... - поднялся Дёмушкин и, потянувшись, сообщил насмешливо: - Этот товарищ ко мне...

- А чё он?..

- Кончай... - оборвал Дёмушкин и, обернувшись к подошедшему, предложил: - Отойдём, наверно...

...Если не считать жару и надоедливых мух, то местечко за бэтром было вполне уютным, надёжно прикрытым от любопытных глаз и ушей.

- Ну что, щегол, узнал? - мастерски выплюнутый окурок упал под ноги Дёмушкина.

- Обязательно... - заверил Дёмушкин, растирая окурок носком кроссовки. - Что дальше?..

- Должок за тобой. Табуретку помнишь?..

- Ремень... - поправил Дёмушкин, фиксируя вынутые из карманов руки собеседника. - Ремень сначала был...

- Памятливый - это хорошо... - одобрил "голопузый", и шагнул было к Дёмушкину, засучивая рукава, но из-за брони кто-то властно окликнул: "Мальков!".

Мальков застыл на месте, сплюнул в досаде и, не отрывая сверлящего взгляда от Дёмушкина, громко отозвался: "Здесь я, товарищ старший лейтенант!" - "Ко мне, бегом!.."

Мыслю так: жизнь - сложная штука. Несколько секунд назад мы чуть не начали выяснять с Мальковым всю сложность наших взаимоотношений, но тут на тебе - сюрприз! Выясняется, что наш проводник до "объекта" - рядовой Мальков, и на всём пути следования он - царь и воинский начальник.

* * *

...Третий час по этим зарослям пробираемся, а конца не видно. Одно утешает: дружище Мальков с дорогой действительно знаком, ведёт уверенно, не рыскает. Без него, откровенно говоря, точно бы заплутали! Какая в этой темнотище карта, какие, к чёрту, ориентиры!..

Позади что-то отчётливо хрустнуло. Дёмушкин живо обернулся и молча продемонстрировал кулак неуклюжему Палванову. Тот виновато пожал плечами, и Дёмушкин, скомкав на губах готовые к выбросу матюги, отвернулся. Через мгновение он вцепился в автомат, нащупывая предохранитель и не отрывая взгляда от маячащей впереди фигуры Малькова, застывшего с поднятой рукой. Ещё через пяток секунд мысленно чертыхнулся и обозвал себя кретином: нервы разгулялись, мать их!.. Ну, стоит проводник, ну, руку поднял... Ничего особого - пришли, стоп машина...

... - Прямо, метров двести, дувал... - Мальков кивнул куда-то в темноту. - Там домишко, времянка... По зиме у "духов" там что-то вроде заставы было, "противопехотки" по периметру, на крыше - ДШК. Подходить удобнее вдоль арыка, только осторожнее - там чуть дальше кяризы...

Некоторое время все молчали, стараясь разглядеть хоть что-то в беспросветной темени, потом Лямин тихо сказал:

- Всё, Мальков, давай отдыхай. Если что - в драку не лезть, без тебя обойдёмся. Теперь наши хлопоты начинаются...

* * *

...Если верить нашему старшине, все неприятности в жизни происходят только из-за хронического несоблюдения Устава. На мой взгляд, тут он загибает, но если его мнение наложить на данную ситуацию - Виталя прав. Устав караульной службы надо чтить и блюсти - особенно сейчас.

Твой напарник по нужде в дальние кусты побежал - бывает, дело житейское. Что ты должен? Правильно, внимание удвоить, пялиться вовсю на тропу и её окрестности, дабы неверных "шурави" не прозевать... А ты вместо этого сачкуешь самым неправедным способом - гашишной мастыркой пыхаешь, кумаришь втихаря и "бур" твой к лозе виноградной прислонён. Да ещё в одеяло для тепла закутался... Короче, нарушение караульной службы сплошь и рядом. Впрочем, дядя, ты где-то прав - местечко здесь глухое, тропа надёжная, да и "зелёнка" эта - ваша. И домишко саманный, с крыши которого ствол ДШК успокаивающе торчит, тоже уверенности придаёт... Всё верно, всё так, и всё же зря ты, дядя, Устав не блюдёшь... А ну-ка, дядя, давай-ка ещё разок "косячок" дёрни - для полного кайфа! Думаю, он для тебя последним будет...

Дёмушкин неслышно отлип от земли, в три бесшумных прыжка достиг часового...

С десяток секунд "дух", изогнувшись бешеной дугой, ещё боролся, пытаясь оторвать немеющими пальцами сталь проволоки, что беспощадно резала горло. Но сильные руки крепче стянули концы удавки, и "дух" затих, уткнувшись лицом в землю. Некоторое время Дёмушкин лежал, навалившись на чужое тяжёлое тело, чутко вслушиваясь в предрассветную темень занимающегося утра, потом отпустил затянутую проволоку и, приподнявшись, огляделся.

С этим всё, а где поносник сбежавший? Вроде бы, вон в те кустики наладился... Там-то что? Ага, там уже Генка Васильков руками скрещёнными маячит, значит - порядок. Охране звиздец, теперь пора домишком заняться...

Дёмушкин взмахнул рукой, из зарослей бесшумно вынырнули четверо, быстро побежали к дувалу.

А вот теперь пошустрей действовать надо! Через часок рассветёт, люди Джунаддира будут на подходе. И когда подойдут - ничего подозрительного на этом "духовском" КПП обнаружить не должны. Здесь всё должно быть тихо и пристойно, как в пятницу в доме правоверного. Всё, работаем...

Дёмушкин выдернул из-за ремня "стечкин" с навёрнутым глушителем и побежал вслед за своими...

...Прапорщик Лямин сидел на кочке, задумчиво мусоля потухшую сигарету, и сосредоточенно наблюдал за активными действиями пары ног, обутых в кроссовки. Кроссовки были паршивенькие - китайский "адидас", - а вот ноги, напротив, внимания заслуживали особого. Во-первых, облачённые в добротные армейские штаны, эти ноги "информировали", что владелец в шмотье не нуждается. Во-вторых, ноги выражали явное стремление своего хозяина выжить любой ценой. Они дёргались, елозили, цеплялись за землю, пытались даже брыкаться. А причина столь бурной деятельности заключалась в том, что обладатель ног, дёргая ещё и связанными за спиной руками, пытался вытащить собственную голову из арыка... Такой возможности ему не давали - за шею и плечи его крепко держали Васильков с Палвановым. Лишь изредка, по знаку Лямина, патлатую башку "духа" выдёргивали из мутной воды, давая хватануть широко разинутым ртом чуток воздуха, и вновь подвергали "водной процедуре". Для столь эффективного и экстренного "потрошения" имелись свои веские основания.