Анатолий Галкин - Небо в алмазах Страница 2

Понятно, что Ван Гольд знал о фианитах. Не то слово! Он пропустил через свои руки тысячи таких камушков. По структуре это алмаз и при хорошей огранке для большинства потребителей он сверкает как натуральный бриллиант. Но глаз даже среднего ювелира по преломлению света может безошибочно отличить подделку. А не очень сложные анализы делают это наверняка.

В данном случае сама форма камней кричала, что это выращенные кристаллы. Однозначно!

Все так, но что-то смущало ювелира. Прежде всего, размеры. Еще никому не удавалось получить такие крупные фианиты или их аналоги. А еще интуиция шептала, что и нутро этих камней не такое, как он себе решил.

– Я так понимаю, Виктор, что вы хотите продать эти камни? Смею заметить – это выращенные кристаллы. Вы, надеюсь, об этом знаете?

– Знаем.

– Они, конечно, ценятся, но на порядок дешевле природных алмазов.

– Да не хотим мы их продавать! Не про бабки базар. У меня дома ведро таких стекляшек. Вся фишка в том, что это…ноу-хау.

– Простите, Виктор, это в каком смысле?

– В прямом… Есть у нас один ботаник. Он за месяц бочку этих камушков может наклепать. Мы его чуть прижали, и он раскололся. Говорит, что это не то, что раньше. Это, мол, алмазы в натуре. Говорит, что сам изобрел способ… Ноу-хау, одним словом.

Пауль взял лупу, подошел к окну и в лучах заходящего солнца еще раз взглянул на кристаллы… А чем черт не шутит! Сидит где-нибудь в Туле или в Дубне современный Левша и ломает законы физики. Немцу нужна инструкция, а эти творят через авось… Гениальность не в уме, а в душе. А у русских эта штука широка, глубока и сумбурна.

– Я понял вас, Виктор. Пока ничего не могу сказать, но сам срочно сделаю огранку этих камней, проведу оценку и попрошу других специалистов…

– Только, Паша, без лишнего трепа! Ни слова о нас и о нашем ботанике… И без финтов! У нас в этом Амстердаме всё схвачено.

– Я понял, Виктор. Это ваша коммерческая тайна, а тайны я умею хранить… Завтра же я начну работать. Сделаю перстень и еще что-нибудь. Но если все эксперты определят, что это искусственные алмазы?

– Тогда мы удавим своего ботаника. А если ты нас, Паша, обманешь, то удавим тебя… Ты водки обещал, господин Гольдман. Наливай! И не боись. Если все сложится, то через год мы купим с потрохами весь этот Амстердам. А тебя сделаем губернатором…

Две недели пролетели для Ван Гольда как кошмарный сон. Три перстня с большими бриллиантами-горошинами прошли все возможные экспертизы. По срочному заказу Пауля восемь его коллег обсасывали камни со всех сторон, щупали, смотрели под микроскопом, просвечивали лазером, прослушивали ультразвуком, делали спектральный анализ. Все сходились в одном – это бриллианты чистейшей воды. Спорили только о происхождении алмазных приисков. Где добыто такое чудо? Намибия, Урал, Якутия?

Коллеги расспрашивали Ван Гольда, но не очень настойчиво. В их среде лишнее любопытство не поощрялось. Очень часто ювелиры хранили не свои тайны.

Но и сам Пауль ничего не знал о месте рождения алмазов. Он знал главное – их не нашли. Их сделали! А где… Где, где? В Вологде! Или в Туле, Рязани, Мытищах. В Караганде, в конце концов…

Звонок Винсента раздался ровно в полдень. Секунда в секунду!

Пауль бросился открывать дверь. Беседа предстояла нешуточная. Рискованный разговор. На карту ставилась Мировая Экономическая Система. Ее стабильность или ее крах…

Почему Ван Гольд выбрал Винсента? По наитию и по трезвому расчету… Хороший ювелир – всегда психолог. Любой покупатель, любой клиент при виде кучи золотых побрякушек, опьяненный блеском бриллиантов, раскрывается, как под гипнозом. Все нутро вылезает наружу. Жадность, благородство, глупость, жуликоватость. Долгие годы, наблюдая за этим душевным стриптизом, поневоле станешь психологом.

Почему выбор пал на Винсента? По многим причинам!

Пауль знал этого шустрого парня почти два года. Возраст Винсента определить было трудно – где-то от тридцати до сорока. Деловитый, честный трудяга, который постоянно проживал в Москве, а в Амстердаме бывал наездами. Пять, а то и десять раз в году. И каждый его приезд начинался с визита к Ван Гольду. Он приезжал с подарками и с постоянной улыбкой. Как к отцу родному!

Пауль понимал, что Винсент имеет и прямую выгоду от встреч с ним. Но деловые вопросы решались ненавязчиво, мимоходом, а на первый план выходило духовное, почти родственное общение… Своих детей у Пауля не было, а Винсент так подходил на место сына.

Винсент вошел в кабинет со своей неизменной улыбкой. Это было его приметой, его отличительной чертой. Он улыбался всегда, независимо от своего настроения и темы разговора. Но это не была маска теледиктора или ухмылка шута. Он излучал добродушие и искреннюю любовь ко всем.

– Я так волнуюсь, господин Ван Гольд. Когда вы приглашали меня, у вас был очень взволнованный голос.

– Я очень прошу, Винсент, с сегодняшнего дня называй меня по имени. Просто Пауль. Договорились?

– Конечно, Пауль. Я очень ценю нашу дружбу.

– А я отношусь к тебе как к сыну… Но это лирика. Я готов доверить тебе огромную тайну. Только поклянись, что…

– Клянусь!

– Отлично, Винсент. Я коротко опишу тебе суть дела, а потом подробности… Ко мне приходили двое русских. Молодые, крепкие ребята с бандитскими лицами. Они привезли три алмаза. Очевидно, что искусственные, но все эксперты подтверждают их натуральность. И я в том числе, хотя я-то наверняка знаю, что они выращенные.

– И кто их сделал? Какой-нибудь институт в Москве?

– Нет, Винсент! Это ученый-одиночка. Причем не физик, а ботаник.

– Не может быть!

– Точно, Винсент. Я и сам был удивлен. Но когда бандиты пришли во второй раз, я попытался уточнить специальность изобретателя. Виктор четко сказал, что деталей не знает, но этот человек ботаник.

– Понятно… Ваш русский язык, Пауль, очень устарел. Ботаниками сейчас называют школьных зубрил, отличников в толстых очках. Да и студентов или ученых, которых ничего кроме науки не интересует. Так что этот тип может быть и физиком, и геологом, но для них он ботаник… А много народа знает об этом изобретении?

– Очень мало! Они проговорились, что их всего трое. Один сторожил ботаника, а двое приехали ко мне. И еще есть женщина, которая будет перевозить алмазы.

– Куда?

– Из России ко мне… Они готовы расширить производство и завалить этими камнями всю Европу, весь мир. Ты представляешь, Винсент, что произойдет?

Винсент ответил не сразу. Он встал и подошел к окну. Там внизу шумела торговая улица Дамарк. За туристами гонялись торгаши-коробейники, сплошь лица кавказской национальности: турки, алжирцы, ливанцы. Даже их затронет предстоящая катастрофа. Но это мелочь. Этой мелюзге нечего терять, кроме богатых покупателей… Пострадают страны, фирмы и лица, которые держат свои сбережения в драгоценностях. Начнется паника, хаос, валютная лихорадка и череда разорений, банкротств, самоубийств. А в первую очередь ураган накроет таких, как Ван Гольд – ювелиров.

Это будет та самая мутная вода, в которой никто рыбку не поймает…

– Я все понял, Пауль. Теперь давайте подробности… Кто эта женщина, что будет перевозить алмазы?

– Она гид турфирмы. Зовут ее Ольга. Ольга Сергеевна Сытина. Через неделю она привезет партию в десять штук. Через месяц еще столько же… Мне это дорого стоило, но я узнал, что Ольга уже в Европе. Их автобус сейчас в Брюсселе. Завтра утром они в Париже. Потом Кельн, Антверпен и в конце к нам… Лети в Париж, Винсент. С твоей улыбкой ты все от неё узнаешь… Через Ольгу выходишь на бандитов. Через них на ботаника. И о каждом шаге информируешь меня. Вместе решим, как предотвратить катастрофу. Можно перекупить ботаника и украсть его. Можно получить всю документацию, а самого изобретателя устранить… Но это в крайнем случае! Я не терплю крови.

Глава 1

Человек ко всему привыкает. Даже к коммунальной квартире. Особенно, если она в огромном старом доме в центре легендарного Арбата. Если при этом ты творческая личность, то к тебе приходит вдохновение только от мысли, что когда-то в стародавние времена по соседним переулочкам толпами бродили великие люди… Верочка Заботина была актрисой. Не звездой, не на первых ролях, но и не в массовке. После окончания Щуки ее пригласили сразу в три театра, но нигде не давали жилья. Два директора с жаром обещали квартиру, а третий прямо сказал, что никто ей ничего не даст, не те времена! Но помочь заработать на квартиру этот третий обещал. Вот к этому честному директору, вернее, к главному режиссеру маленького театра Верочка и пошла работать.

Семен Маркович не обманул. Он всем своим актерам давал подработать. Понятно, что не без пользы для себя, но все достаточно честно.

За пять лет Верочка на новогодних елках переиграла весь зверинец. Была она зайчиком, была ежиком, щенком, слоненком, один раз Чебурашкой и трижды Бабой Ягой…Зимний праздник для актера самый денежный, но он, к сожалению, он только раз в году. В том смысле, что не более двадцати дней: конец декабря и начало января. В остальное время режиссер пропихивал сборные выездные концерты для новых русских. Это была такая мешанина из дикого юмора, фривольных опереточных плясок и душещипательных блатных песенок под гитару. Это мало кому из актеров нравилось, но уж больно щедро платили заказчики.