Грэм Грин - Можете вы одолжить нам своего мужа Страница 2

Два дня спустя, как раз на закате, прибыла Пупи с мужем. Я снова работал над Рочестером, сидя в пальто на балконе, когда подъехало такси - я узнал водителя, регулярно приезжавшего из аэропорта в Ницце. Первое, что я сразу же заметил, когда пассажиры находились еще внутри, были чемоданы, ярко-голубые и удивительно новые. Даже инициалы - довольно нелепое ПТ сияли, как только что отчеканенные монетки. Здесь был большой чемодан и маленький чемодан, и шляпная коробка - все того же лазурного оттенка, - и ко всему этому респектабельный старинный кожаный чемодан, совершенно не подходящий для воздушных путешествий, нечто, наследуемое от папеньки, с оставшейся половинкой ярлыка отеля "Шеферд" или "Королевской долины". Затем появились пассажиры, и я впервые увидел Пупи. Внизу подо мной художники по интерьеру тоже наблюдали, попивая дюбоне.

Она была очень высокой, возможно более ста семидесяти сантиметров, очень стройной, очень юной, с каштановыми волосами, ее костюм был такой же новый, как и чемоданы. Она сказала: "Finalmente", - восторженно глядя на ничем не примечательный фасад, - впрочем, быть может, у нее просто был такой разрез глаз. Когда я увидел ее молодого спутника, я определенно почувствовал, что они только что поженились; я бы не удивился, если бы конфетти посыпалось из складок их одежды. Они были, как на фотографии в "Татлере"; они улыбались друг другу будто перед камерой, скрывая нервозность. Наверняка, они приехали прямо со свадебного торжества (прием был замечательный) после достойного венчания в церкви.

Они выглядели очень красивой парой, когда остановились на минуту, прежде чем подняться по ступенькам. Длинный луч Гарупского маяка скользнул по воде позади них, и блики пробежали по стенам отеля, как если бы управляющий нарочно дожидался их прибытия, чтобы включить все это. Оба художника сидели, отставив бокалы, и я заметил, что старший прикрыл синяк на щеке очень чистым белым платком. Конечно, они смотрели не на девушку, а на парня. Он был выше ста восьмидесяти сантиметров и такой же стройный, как и девушка, с лицом, которое могло бы быть выбито на монете - совершенным по красоте и абсолютно безжизненным - но, возможно, он просто нервничал. Его одежда, я думаю, тоже была куплена к этому событию: двубортный спортивный пиджак и серые брюки, несколько зауженные, чтобы подчеркнуть длину ног. Мне показалось, что оба они слишком молоды для женитьбы - сомневаюсь, набралось бы у них сорок пять лет на двоих, - у меня было страстное желание наклониться с балкона и предупредить их: "Не в этот отель! В любой, только не в этот." Возможно, я мог бы сказать им, что здесь плохо топят или нет горячей воды, или ужасно кормят (англичане, впрочем, не очень заботятся о пище), но они, конечно, не прислушались бы к моим словам - они были так явно "не от мира сего", - и каким пожилым психом я бы им показался. ("Один из тех эксцентричных англичан, которых встречаешь за границей", - могу себе представить письмо домой.) Впервые мне захотелось вмешаться, а ведь я их совсем не знал. Во второй раз было уже слишком поздно, но, наверное, я буду всегда сожалеть о том, что не дал волю своему безумию...

Внизу была тишина и внимание тех двоих, напугавшие меня, и белое пятно носового платка, прикрывавшего постыдный синяк. Впервые я услышал ненавистное имя: "Мы посмотрим комнату, Пупи, или сначала выпьем?"

Они решили посмотреть комнату, и два бокала с дюбоне звякнули, снова вступив в действие.

Я думаю, она лучше знала, как следует проводить медовый месяц, потому что они больше не появились в этот вечер.

2

Я опоздал к завтраку, но заметил, что Стивен и Тони задержались на террасе дольше обычного. Возможно, они решили наконец, что для купанья слишком холодно; у меня, однако, было впечатление, что они подстерегают кого-то. Они никогда прежде не были так дружелюбны со мной, и я подумал, что они, вероятно, рассматривают меня с моей удручающе обыкновенной внешностью как своего рода прикрытие. Мой столик в этот день почему-то был сдвинут и находился в тени; Стивен предложил мне занять их место: они скоро уйдут, выпьют еще только одну чашечку... Синяк был существенно менее заметен сегодня, думаю, его припудрили.

- Вы долго здесь пробудете? - спросил я, понимая, как неловко по сравнению с их непринужденной болтовней я вступаю в беседу.

- Мы намеревались уехать завтра, - сказал Стивен, - но вчера вечером наши планы изменились.

- Вчера вечером?

- Был прекрасный день, не так ли? "О, - сказал я Тони, - конечно, бедный печальный старый Лондон может потерпеть без нас еще немного". Он же очень выносливый - как человек-реклама на железнодорожном вокзале.

- Ваши клиенты так терпеливы?

- Бог мой, клиенты! Вы в жизни не видели такого хамства, с каким мы сталкиваемся на Бромптон Сквер и в подобных местах. Всегда одно и то же. Люди, которые платят другим за украшение своего жилища, сами отличаются ужасным вкусом.

- Но вы же служите обществу, в конце концов. Подумайте, как мы страдали бы без вас. На Бромптон Сквер.

Тони хохотнул: - Не знаю, смогли бы мы выдерживать все это, если бы у нас не было своих шуточек. Вот, например, для миссис Кларенти мы создали то, что мы называем Лукулловым пиром.

- Она была очарована, - сказал Стивен.

- Самые непристойные формы овощей. Это напоминало мне праздник сбора урожая.

Внезапно они замолчали и стали внимательно наблюдать за кем-то через мое плечо. Я обернулся. Это была Пупи собственной персоной. Она стояла, ожидая пока гарсон укажет ей столик, как новенькая в классе, которая не знает правил. Казалось даже, что на ней школьная форма: очень узкие брюки с разрезом на щиколотке; но она не поняла, что летний семестр уже кончился. Она оделась так, я это определенно почувствовал, чтобы не выделяться, чтобы спрятаться, но на террасе были еще только две женщины, обе в теплых твидовых юбках. Она бросила на них тоскливый взгляд, когда официант вел ее мимо нашего столика к другому, поближе к морю. Ее длинные ноги в брюках неловко переступали, словно были обнажены.

- Молодая прошла, - сказал Тони.

- И уже покинутая, - сказал Стивен с огромным удовлетворением.

- Знаете, ее зовут Пупи Трэвис.

- Ну и странное имечко ей выбрали. Ее не могли так окрестить, разве что нашли очень либерального попика.

- А его зовут Питер. Чем занимается - неизвестно. Я думаю не армия, как полагаешь?

- Нет, не армия. Может, что-нибудь связанное с землей - возле него такой приятный травянистый запах.

- Вы, кажется, узнали почти все, что можно, - сказал я.

- Мы заглянули в их регистрационную карту перед обедом.

- По-моему, - сказал Тони, - по настроению ПТ не скажешь, что они были активны ночью. - Он посмотрел через стол на девушку с выражением, похожим на ненависть.

- Нас обоих тронул, - сказал Стивен, - этот вид невинности. Чувствуется, что он больше привык к лошадям.

- Он принимал напряжение в промежности, которое испытывает наездник, за что-то совсем другое.

Может быть, они надеялись шокировать меня, но думаю, что это не так. Я действительно видел, что они были в состоянии крайнего сексуального возбуждения; они получили вчера вечером на террасе coup de foudre и теперь не могли скрыть своих чувств. Мое присутствие давало им возможность поговорить, пофантазировать по поводу желанного объекта. Тот морячок был случайным приключением - а здесь было нечто настоящее. Но я все больше удивлялся, как могла эта нелепая пара рассчитывать одержать победу над молодым человеком, только что женившимся на девушке, которая сидела теперь в терпеливом ожидании, стесняясь своей красоты, как старого свитера, который иногда забудешь снять... Но это неудачное сравнение: она не решилась бы надеть старый свитер, разве что тайно, в комнате для игр. Она не понимала, что была одной из тех, кто может позволить себе не обращать внимания на свою одежду. Она заметила мой взгляд и, думаю, потому, что я был явно англичанином, одарила меня робкой полуулыбкой. Возможно, я тоже получил бы coup de foudre, если бы был на тридцать лет моложе и не был в прошлом дважды женат.

Тони заметил улыбку. - А вы опытный стрелок, - сказал он. Мой завтрак и молодой человек появились раньше, чем я смог ответить. Когда он проходил мимо нашего столика, я заметил, что он держится напряженно.

- Cuir de Russie, - сказал Стивен, поведя ноздрями. - Ошибка неопытности.

Юноша услышал эти слова и удивленно обернулся; те двое дерзко улыбнулись ему, как будто действительно верили, что способны завладеть им...

Первый раз я почувствовал беспокойство.

3

Что-то не ладилось; к сожалению, это было очевидно. Молодая жена почти всегда спускалась к завтраку раньше своего мужа - полагаю, что он долго мылся, брился и мазался своим Cuir de Russie. Присоединившись к ней, он обычно награждал ее вежливым братским поцелуем, будто они не провели ночь вместе в одной постели. У нее появились тени под глазами, которые возникают в результате плохого сна, поскольку я не мог поверить, что это были "знаки вознагражденного желанья". Иногда я со своего балкона видел их, возвращавшихся с прогулки - ничто, за исключением, быть может, пары скакунов, не могло выглядеть более красивым. Его джентльменство по отношению к ней могло бы понравиться разве что ее матери, но у постороннего человека возникало чувство досады и нетерпения при виде того, как он переводит ее через абсолютно безопасную дорогу, открывает двери и следует на шаг позади нее, как муж принцессы. Я тщетно пытался увидеть всплески раздражения, вызванные чувством пресыщенности, но, казалось, они никогда не беседовали, возвращаясь с прогулки, а за столом я ловил лишь фразы, которыми обедающие вместе обмениваются из вежливости. И тем не менее я уверен, что она любила его. Это было заметно, хотя бы по тому, как она избегала смотреть на него. В ее взглядах не было ничего хищного или голодного; она смотрела на него украдкой, когда была совершенно уверена, что его внимание занято чем-то другим - взгляды были нежные, быть может, встревоженные и абсолютно нетребовательные. Если кто-нибудь спрашивал о нем в его отсутствие, она расцветала от удовольствия, произнося его имя. "О, Питер проспал сегодня". "Питер порезался, он пытается остановить кровь". "Питер потерял свой галстук. Он думает, что его стащил коридорный". Конечно, она любила его; значительно менее был я уверен в его чувствах.