Фаина Раевская - Пятнадцать суток за сундук мертвеца Страница 2

— Клав, не переживай, а? Конечно, я пойду. А что за жених на этот раз?

Клавдия оживилась, забыла про обиды и забегала по кухне, отчаянно жестикулируя:

— Афоня, это супер! Высокий, красивый, спортсмен, между прочим! — Клюквина закатила глаза и застонала, а я обреченно вздохнула.

Все кандидаты, по словам Клавдии, были красавцами-атлетам и. Однако в последний раз вышел облом. Вместо высокого принца на встречу явился маленький колобкообразный мужичок. Мы с Клюквиной засели в кустах и долго наблюдали за его перекатываниями, глупо подхихикивая. Через час это нам надоело, и мы, стараясь держаться в тени кустов, отбыли восвояси. На мои робкие, но справедливые упреки Клавка философски заметила:

— Не ошибается тот, кто ничего не делает!

В глубине души у меня затеплилась надежда, что неудача остановит Клюквину. Время показало, что упрямство — самая значительная черта ее характера. Клавка удвоила рвение, и не проходило недели, чтобы она меня с кем-нибудь не знакомила. Сотовый телефон превратился в орудие пытки. В течение дня звонили какие-то Саши, Бори, Вовы, Алеши и предлагали встречу, замужество и себя. Сначала я вежливо слушала и с извинениями отказывалась, ссылаясь на занятость. Потом извиняться перестала, а затем уже без смущения посылала… Короче, вы поняли. Клавдия, видя мое преступное равнодушие к собственной судьбе, перестала давать мой телефон женихам. Теперь она лично договаривалась с ними о встрече, иногда сама ходила на первое свидание, а уже потом конвоировала меня. Про необходимость конвоя Клюквина сообразила мгновенно.

— Ты не переживай, Афоня, — втолковывала она мне, — если принц тебе по душе придется, мигнешь, и я растворюсь в пространстве.

Представив, как это будет выглядеть со стороны, я несмело захрюкала. Любой, даже самый стойкий, принц исчезнет, решив, что у его возлюбленной нервный тик. А что он так решит, сомнений не было. Принц ведь не знает о нашем с Клавкой уговоре. Я сообщила об этом Клюквиной.

— Ладно, тогда можешь кашлять, — великодушно разрешила она.

На мой взгляд, это ненамного лучше. Однако волновать Клавдию не стоило, и я благоразумно промолчала.

— Ну, так ты усвоила? — Клюквина замерла, перестав наконец мельтешить перед глазами. — Сразу после педсовета — домой.

В подтверждение своих слов она хлопнула по столу ладошкой. Вышло не очень убедительно, но я поспешно согласилась:

— Угу. Усвоила, — и пошла собираться в школу.

— Господи, — опять донесся до моего слуха Клавкин голос. — Ну кто додумался засунуть мои брюки в ящик для овощей?! Я их только постирала и приготовила гладить!

Краска стыда залила мои щеки. Думаю, клюквинские брюки в ящике — это моя работа. Вчера вечером я пребывала в крайне взволнованном состоянии под влиянием только что просмотренной мелодрамы. Не зажигая света, я попила кефира прямо из пластиковой бутылочки. На табуретке обнаружилась какая-то тряпка, которую я в темноте приняла за сумку из-под картошки и автоматически убрала ее в тот самый ящик для овощей.

Спешно попрощавшись с Клавкой и чмокнув Тырочку в аквариум, я покинула дом.

…После педсовета я приставными шажочками пробралась к двери и выскользнула в длинный коридор. В глубине души зрела обида на Клюквину: «Далось ей это сватовство! Девчонки обидятся. И правильно, между прочим, сделают! Я громче всех галдела о сабантуйчике, а сама смылась! Ну, Клавдия, держись! Я этого «прынца» под орех разделаю!»

— Стой! — раздался сзади чей-то сиплый голос. — Куда?

От неожиданности я присела и вскинула руки вверх.

— Ты ручонки-то опусти, — издевался голос. — Никак линяешь, Афоня?

Я медленно опустила руки и оглянулась. За моей спиной стояла учительница по физкультуре Зинка. Горло у Зинки было замотано толстым шарфом. Это означало очередную простуду и, как следствие этого, низкий сиплый голос.

— Угу, линяю, — виновато прогудела я и принялась ковырять ногой пол.

— Понятно, понятно, Афанасия Сергеевна. У вас дома голодная черепаха, поэтому на банкет, кстати, столь распропагандированный, не пойдете…

— У меня свидание… — пролопотала я в оправдание. — Жизнь вот личную буду устраивать…

— Опять? — тон у Зинки сменился с издевательского на нормальный. — Никак Клавка тебе очередного женишка присмотрела. Ох, смотри, Афанасия, не доведут тебя эти походы по мальчикам до добра!

Я лишь глубоко вздохнула, ибо эти слова соответствовали моим мыслям. Всю дорогу до дома я придумывала разные умные словечки, которые должны были убедить Клюквину отказаться от своей затеи. Никогда не верила, что подобные «знакомства вслепую» могут привести хоть к какому-нибудь положительному результату. Кроме того, они сильно походили на авантюру. А я этого не люблю.

И вот теперь я мялась у дверей собственной квартиры, настраивая себя на решительный лад. Дверь распахнулась сама, едва я поднесла руку к звонку.

— Чего так долго? — недовольно буркнула Клюквина. — Заходи, будем готовить тебя к судьбоносной встрече.

Клавка была настроена по-боевому. Моя же решимость, наоборот, резко пошла на убыль. Пока она не исчезла совсем, я поспешила предпринять еще одну попытку.

— Слушай, Клавдия, чего это ты так хлопочешь? Можно подумать, эта встреча решает твою судьбу!

— Балда, не мою, а твою! А кандидат действительно стоящий…

— Ты его видела? — спросила я, чувствуя, что Клюквину не переубедить.

— А как же?! Поверь, Афоня, клиент — просто конфетка!

— А может, не надо, Клав? У меня предчувствие. А мое предчувствие редко обманывает…

— Засунь свое предчувствие знаешь куда? — прошипела Клавдия. — Ну что тебя ждет, подумай! Ты вкалываешь в своей школе с утра до вечера. Л по ночам, вместо того чтобы заниматься сексом с любимым человеком, пишешь конспекты уроков и проверяешь тетради. А разговоры? Я только и слышу: ах, какая Иванова умница, ах, какой Петров балбес! Да ты, кроме своей школы и детей-обормотов, и думать ни о чем не можешь. Даже в Питер, в твой любимый Питер, ты поехала не в свадебное путешествие, а на экскурсию с детишками! Если так пойдет и дальше, ты состаришься за своими тетрадями и умрешь старой девой!

Немного поразмыслив, я согласилась с сестрой, но сдаваться без боя не хотелось.

— Мне противно это сватовство, Клав, — промямлила я. — Может, роковая встреча сама как-нибудь произойдет?

— Как-нибудь можно только в туалет сходить, да и то не всегда! — рявкнула Клюквина. — И где, интересно, встреча может произойти? В трамвае, что ли? Так ведь нормальные мужики в трамвае не ездят, а все больше на машинах, на иномарках в основном. Или надеешься жениха на родительском собрании подцепить? Только мне почему-то кажется, что на собрания мамашки ходят. И потом, нам не нужен «бэушный» мужик, да еще с алиментами в придачу.

Все доводы с моей стороны были исчерпаны, но очень хотелось оставить за собой последнее слово. Почесав за ухом, я решительно заявила, что никаких спецприготовлений не будет. На мой взгляд, природа неплохо потрудилась, создавая мой образ, и вмешиваться в данный шедевр не стоило. Клюквина критически окинула меня взглядом, но спорить не стала, а лишь махнула рукой.

Гордясь своей маленькой победой, я сыграла на губах туш и прошла на кухню. Там с удовольствием поделилась приятной новостью с Тырочкой. Черепашка внимательно выслушала меня и весело подмигнула: мол, молодец, Афоня, так держать!

…Свидание с принцем должно было состояться в Таганском парке на второй скамейке от входа. Если раньше, отправляясь на встречу с очередным кандидатом, я волновалась, то теперь пребывала в состоянии прямо-таки олимпийского спокойствия. Где-то внутри меня ворочалось сожаление о безвременно покинутом банкете.

— Вон он сидит! — в ребра уперся острый локоток Клавдии. — Иди сюда!

С этими словами Клюквина утянула меня в кусты, давая возможность как следует рассмотреть будущего избранника. Сквозь желтое кружево листьев я добросовестно пялилась на парня лет тридцати, сидевшего на условленном месте.

Он, в самом деле, был неплох. Спортивный, подтянутый, темные волосы спиральками спускались на широкие плечи; мощные руки спокойно лежали на не менее мощных ногах, обтянутых синими джинсами. Молодой человек сидел, запрокинув голову назад, и, видимо, внимательно следил за траекторией полета голубей.

Ну? Как тебе экземплярчик? — приникла к уху сестра.

— Нормально, — пожала я плечами.

— Нормально?! И это все, что ты можешь сказать?! Да ты посмотри, это ж настоящий Аполлон Бельведерский! Какие руки, а?! Прикинь, Афоня, такими руками как обнимет! Уф, аж дух захватывает!

Клюквина умолкла и принялась мечтать. Я же сидела, уставившись на жениха. Что-то меня в нем настораживало — уж очень долго он сидел, уставившись в небо! Оно, конечно, голубое и красивое, но сидеть неподвижно такое продолжительное время весьма затруднительно. Даже сильная шея Аполлона уже должна бы устать.