Доктор Солт покидает город - Пристли Джон Бойнтон Страница 2

— Не понимаю, почему ты все время твердишь об одном и том же, Мэгги, — заявила она. — Я уверена, ваш отец ввязался в какое-нибудь бесполезное дело, не сулящее ни ему, ни нам ничего хорошего. Вот Алан совершенно спокоен. Уж он-то знает своего отца!

Мэгги так и подмывало сказать, что Алан вообще никого не знает и знать не хочет, но она сдержалась.

Она была не в силах объяснить им, что именно ее так тревожит, и боялась нарваться на скандал. Как всегда в таких случаях, Алан немедленно сбежит в свою захламленную мансарду, чтобы укрыться там за книгами, коллекциями, научными проблемами, так и не дав Мэгги возможности втолковать ему, отчего она переживает — правда, Мэгги и сама не могла понять причины, — и уж конечно не станет, раскладывая все по полочкам, анализируя ситуацию, успокаивать ее, а она как раз нуждалась в утешении.

Алану было тридцать три, Мэгги — двадцать девять, что она, впрочем, тщательно скрывала. И хотя Алан получил степень бакалавра в Бирмингеме, а затем прослушал курс в Ньюкасле, он никогда не видел того, чего насмотрелась Мэгги за пять лет в Лондоне, где у нее была восхитительная, хоть и нелепая любовная интрижка, и потому Мэгги чувствовала себя куда старше брата. Он казался ей школьником-переростком. Одевался безвкусно, не следил за своей внешностью, о чем приходилось лишь сожалеть, потому что Алан был хорош собой — рослый, смуглый, этакий Авраам Линкольн. Мать его боготворила и, хотя самого Алана это крайне раздражало, говорила о нем как о будущем Эйнштейне. Но он был пока всего лишь Калуорф.

Мэгги пошла в мать. Они обе были невысокими, коренастыми, курносыми и сероглазыми. Порой Мэгги находила себя вполне привлекательной, но в иные минуты, которые стали наступать все чаще, ей казалось, что она всего лишь скучная толстуха.

С салатом было покончено, и после нескольких минут молчания Мэгги не выдержала.

— Беда нашей семьи в том, — выпалила она, — что все мы сухари!

— В буфете стоит херес, давай сбрызнем, — отозвался Алан.

Это был его любимый приемчик — играть словами к месту и не к месту.

— Не идиотничай. Ты знаешь, что я хочу сказать.

— А я — нет. — Мать уже не скрывала своего раздражения. — Ты сама-то знаешь?

— Мы слишком черствые, холодные. Поэтому с нами ничего и не происходит.

Алан заглянул ей в глаза, потом поднял правую бровь и опустил левую. Мэгги в детстве много лет пыталась научиться так же презрительно гримасничать.

— Что с тобой, Мэгги, девочка? Сначала ты бьешь тревогу по поводу того, что куда-то запропастился папочка. Потом заявляешь, что ничего не происходит. Так происходит или нет?

— И да и нет, — отпарировала она. — Если что и происходит, то только плохое. Отца нет, а как мне быть с кучей неподписанных чеков? Но не происходит то, что хотелось бы, чтобы происходило. И все потому, что мы такие сухари.

— Это меня устраивает. А то большинство типов, которых я стараюсь чему-то научить, просто страдают разжижением мозгов.

— И вы оба не лучше, — вмешалась мать. Что же касается вашего отца… — Она вдруг умолкла, не закончив фразы.

Мэгги больше не могла терпеть.

— Я считаю, Алан должен пойти в полицию.

— В полицию? Ты с ума сошла, Мэг. В участке все покатятся со смеху. Что это тебе на ночь глядя в голову взбрело? — В голосе Алана звучала насмешка, но в глазах мелькнуло беспокойство.

Мэгги мотнула головой.

— Извини. Сама не понимаю, что на меня нашло. Конечно, это было бы неразумно. Забудь.

Мать вышла из-за стола.

— Пойду взгляну, что делается у нас наверху. А вы приберите здесь, вымойте посуду. — И она вышла из комнаты.

Брат с сестрой навели порядок на столе и пришли к согласию, что теперь неплохо было бы выпить кофе, но никак не могли решить, кто из них его сварит. Алан всегда утверждал, что у Мэгги кофе получается слишком жидкий, Мэгги же считала, что он готовит слишком крепкий. Собираясь мыть посуду, они в очередной раз вяло поспорили на эту тему. Так актеры без огонька играют проходной эпизод в ожидании ударной сцены.

Вдруг в дверях появилась мать. Она бросила на них торжествующий взгляд и заявила:

— Я знаю абсолютно точно, куда исчез отец. Ну-ка позвоните тетушке Мэй. — Миссис Калуорф так и не научилась пользоваться междугородней телефонной связью. — Я уверена, ее непутевый муженек что-то натворил, попал в очередную передрягу, а ваш отец бросился его выручать.

— Как ты это узнала? — удивился Алан.

Мэгги заметила, что мать держит в руках листок бумаги.

— Отец оставил тебе записку? Это она?

— Разве ты сама не видишь? Прежде чем паниковать, надо было хорошенько все осмотреть.

— Я не шарю по чужим спальням, мама, — начала заводиться Мэгги.

— Перестань, Мэг. Ну, мамочка, — поощрил ее улыбкой Алан, — мы слушаем.

— Спасибо, дорогой. Когда я зашла к нам в спальню, то сразу увидела, что на месте нет маленького чемоданчика, отсутствует и кое-что из белья и спальных принадлежностей. Затем я заметила эту записку, ее кончик торчал из шкатулки, где мы держим деньги на непредвиденные расходы. Тут прямо сказано: «Взял десять фунтов. Срочно вызвали. Объясню все потом». — Она посмотрела на Мэгги. — Кто-нибудь звонил ему в магазин?

— Я выходила. Но миссис Чэпмен сказала, что папа говорил по телефону.

— Тогда я точно знаю, что произошло. — Мать презрительно фыркнула. — Этот наш окаянный свояк, муж Мэй, опять впутался в какую-то историю, и Мэй упросила вашего отца приехать в Лутон. — Она помахала запиской. — Он не объясняет, в чем дело, потому что вообще не любит объясняться, как вы знаете. А главное, ему прекрасно известно мое отношение к этой парочке. Он мне поклялся, что скажет «нет», если они еще раз посмеют к нему обратиться. Он и так много для них сделал, слишком много! Но у него же слабость к этим родственникам! Вечная история. Я говорила и говорю, что и сестра его такая же бессовестная, как ее муж. Она жалуется, что тот пьет. Но спросите меня, я-то знаю, что и она выпивает. Алан, позвони туда, номер в маленьком блокноте у телефона. И если ваш отец все еще там, скажи, что я хочу поговорить с ним сама. — Она подошла к сыну и забрала у него посудное полотенце. — Иди быстрее. Бог знает какую глупость они могут заставить его сделать!

Телефон стоял в гостиной. Алан, как человек, разбирающийся в технике, не имел обыкновения орать при междугородних переговорах, так что в кухне не было слышно ни слова. Сгорая от любопытства, Мэгги с матерью мыли посуду с таким независимым и гордым видом, словно демонстрировали новые моющие средства. Правда, миссис Калуорф, ненавидевшая невестку без малого тридцать пять лет, время от времени отпускала в ее адрес колкости, особенно часто упоминая двойную порцию виски, как главную семейную реликвию лутонской родни, Мэгги усердно работала мочалкой, изредка поддакивая:

— Да, я знаю, это ужасно, я знаю…

Вернулся Алан.

— Итак, — весело начал он, — отца там нет. И тетя Мэй даже не собиралась звонить ему в магазин. У них все в порядке. Альберт вполне успешно торгует подержанными автомобилями. — И в доказательство того, что больше беспокоиться не о чем, Алан принялся раскуривать свою трубку.

— Я это знала, — сказала Мэгги.

— Что? Что ты еще знала? — возмутился Алан.

— Я знала, что отца нет в Лутоне.

— Прекрасно, — рассердилась мать. — Если ты знала, что его там нет, может быть, скажешь нам, где он? — Она повернулась к Алану. — Кто с тобой разговаривал? Надеюсь, сама Мэй?

— Да, Альберта не было дома, он где-то околачивался. А в чем дело, мама?

— Мэй могла соврать. Может быть, ваш отец просил ее сказать, что его там нет.

— Нет, — ответил Алан. — Не такая уж она хорошая актриса. Мама, Мэй была искренне удивлена.

— Папа никогда не стал бы просить ее лгать нам, — заявила Мэгги. — Он не тот человек.

— Разумеется, сестричка…

— Замолчите оба! — прикрикнула на них мать. — Дайте подумать, где еще он может быть. Ну куда можно отправиться на ночь глядя? Может быть, он уехал на какую-нибудь дурацкую книжную распродажу? Куда-то далеко? — Она посмотрела на Мэгги.