Смерть антиквара - Марина Серова Страница 2

от своей мечты. Я воспользовался советом своего школьного учителя и сам приложил руку к исполнению собственных желаний. Жаль, что я не могу увидеться с Аркадием Егоровичем и поблагодарить за тот бесценный совет: он умер от рака, когда я был в армии. Я бы рассказал этому прекрасному и мудрому человеку о том, как сам добивался того, чего хотел, несмотря на то что часто это было нелегко. Но наука, которую учитель нам преподал, не пропала даром. По крайней мере с моей стороны.

Всю свою жизнь я сам исполнял свои желания, не надеясь на чудо, доброго волшебника, чёрта с перекрестка или джинна из бутылки. Еще немного времени – и я отправлюсь в страну больших возможностей. Я понимаю, что это будет совершенно другой мир, но кто сказал, что там невозможно так же работать, жить безбедно и осуществлять свои желания? Тем более что я не вижу перед собой никаких препятствий, по крайней мере тех, что нельзя преодолеть.

Скоро здесь наступит весна. Снег растает, на деревьях набухнут почки, цветы выбросят бутоны и зацветут, солнце начнет греть и жарить, увеличится день. А я уже буду очень далеко от города, в котором родился, вырос и провел бóльшую часть жизни.

Страшно ли мне? Пожалуй, что нет. А может быть, и есть слегка. Перед чем-то новым и неизведанным всегда охватывает мандраж, как у спортсмена перед соревнованием или актера перед спектаклем. Или как перед прыжком в глубину или над пропастью. Многие из-за этого боятся перемен, потому что новое и неизведанное всегда пугает. Но не стоит так уж сильно бояться. Если здесь тебя ничего не держит, прыгай смело и не бойся, что не взлетишь. Главное – верь в себя. И тогда все получится.

Глава 1

Весна в этом году выдалась ранняя и весьма погожая. На моей работе, конечно, это не отразилось, зато повлияло на настроение: оно было приподнятым. Многие говорят, что весеннее и осеннее межсезонье – период хандры и болячек. Где-то они правы, но весна с ее теплом, солнцем и цветением всегда несет что-то позитивное и воодушевляющее. Поэтому в свой выходной я наплевала на все дела и решила прогуляться по центру города, благо подходящих красивых мест для этого вполне хватает.

Центр – это средоточие жизни в любом населенном пункте, вне зависимости от его размеров. Не могу сказать, что я знаю весь Тарасов в лицо (а его, по-моему, не знает и даже самый завзятый абориген), но по роду профессии мне довелось познакомиться с очень многими людьми. И чаще всего я встречаю их именно здесь, на Вавиловском проспекте – главной городской улице, которую в народе обзывали просто Проспектом.

Не стал исключением и этот мартовский денек. Я успела не спеша пройти пару кварталов, зайти в свой любимый магазин букинистики и уже обдумывала сделать остановочку и испить кофейку, как заметила неподалеку знакомую фигуру.

Приглядевшись, я поняла, что не ошиблась: навстречу мне семенила Лена Синцова, с которой мы когда-то учились в одной школе, в параллельных классах. После девятого класса ее семья переехала в другой, более отдаленный район, и Лена оканчивала школу уже там. Некогда мы очень тесно дружили, но уже в студенческие годы наше общение свелось к редким встречам от случая к случаю. Тем не менее встречи эти были всегда теплыми и приятными.

Мы с Леной обменялись приветствиями. Вид у приятельницы был несколько взъерошенный, не вязавшийся с выходным днем.

– С работы? – поинтересовалась я.

– Оттуда, – вздохнула Синцова и поправила очки. – Ночью трубу прорвало. Залило наш кабинет и тех, кто под нами. Поэтому нас и выдернули с утра пораньше весь этот бардак убирать.

– Тогда предлагаю выпить кофе. – Я кивнула на кофейню неподалеку.

– Согласна.

Через несколько минут мы сидели в уютном светлом зале и ждали заказанный кофе. Народу, несмотря на выходной день, почти не было. За стойкой негромко играл блюз и гудела кофемашина.

Мы с Леной обменялись банальными вопросами о житье-бытье, о работе и прочих ничего не значащих мелочах. Потом приятельница начала делиться впечатлениями о прочитанных книжных новинках – она была книгочеем еще хлеще меня. Не сомневаюсь, что в сумке у нее припрятан томик какого-нибудь новомодного шедевра. Поэтому с Леной всегда было интересно.

Беседа продолжалась за распитием чудесного кофе. Лишь в какой-то момент наш уютный книжно-кофейный мирок был поколеблен смехом парочки, усевшейся за соседний столик. Это были совсем юные ребята, разодетые по современной моде и с залихватскими прическами.

Лена взглянула на них и слегка ухмыльнулась.

– Только не говори, – прищурилась я, – что сейчас будет лекция о странных вкусах молодежи.

– Что ты. – Приятельница махнула рукой. – Я в этом плане человек лояльный. К тому же не только юнцы одеваются не пойми как.

– Среди наших ровесников я таких не встречала.

– У меня в подъезде живет такая.

– Небось какая-нибудь старая рокерша?

– Если бы… – Лена вздохнула. – Странная дамочка. Одевается в какие-то длиннющие платья и балахоны, все темного цвета. Говорит вполголоса и какими-то не то загадками, не то книжными цитатами. И смотрит на тебя так… То ли странно, то ли зловеще. Когда я первый раз ее увидела, она мне напомнила колдунью из сказки.

– Сумасшедшая? Или, может, цыганка?

– Да непохоже. На цыганку точно не тянет. Я сначала думала, что она – сектантка. Но она ни с кем из соседей не общается. Даже здоровается редко. Честно говоря, ее весь подъезд побаивается.

– Вряд ли сектантка, – заключила я и сделала глоток из чашки. Ох, кофе здесь отменный, такой, как я люблю. – Эти товарищи обычно навязываются по поводу и без, книжечки-брошюрки всякие предлагают, приглашают на встречи, собрания и заводят разговоры о боге.

– Нет, эта точно не такая. – Синцова покачала головой. – Мне кажется, она ведьма.

– Что, на помеле летает? – не удержалась я. – Или вызывает Сатану так, что на весь дом слышно?

Лена засмеялась.

– Нет. Знаю, Тань, ты ко всему этому относишься скептически. А я, как мой папа, – хоть и атеист, но в мистику верю.

Родитель моей приятельницы – человек колоритный.