Наталья Андреева - Альфа-женщина Страница 20

Не греет, вот как это называется. Каждая семья отгородилась забором, а плотность населения в столице огромная, так что эти заборы стоят впритирку друг к другу, и раздражение людей все растет. Кажется, что за заборами скрывается тайна. Вот! У них есть, а у меня нет! Им хорошо, а мне плохо! А они, эти люди, думают точно так же, и все пытаются заглянуть за твой забор. И, не дотянувшись, просто через него плюют. На тебя и твою тайну.

Я задумалась и почти отключилась.

А Саша все говорил и говорил. О том, какая это чудесная идея, как мы проведем в Барселоне волшебную неделю, сходим, куда я захочу, и будем много заниматься любовью.

– Я соскучился, – сказал он глухо, прижимая почти к самым губам телефонную трубку. – Я все время думаю о тебе…

«Что же ему надо?» – мучилась я. По коже бежали мурашки, его голос то гладил, то щекотал. Сердце качалось, как в колыбели – все ж таки нас с Сашей многое связывало. Он был ребенком моей любви, испорченным, как и она сама, вскормленным интригами и отравленным ядом лести. И чего я от него хочу?

– У тебя кто-то есть?

Я вздрогнула. Наугад или разведка донесла?

– Нет, с чего ты взял?

– Я давно тебя не видел, но как увижу, пойму. Я тебя так просто не отдам.

– А что ты сделаешь?

– Увидишь.

Он произнес это жестко, чтобы сразу стало понятно, чья это территория. Я вдруг испугалась за львенка. Он еще мальчишка и наделает ошибок, если они с Сашей, не дай бог, столкнутся.

– Гера, почему ты молчишь?

– Думаю.

– У тебя проблемы с выездом за границу? – вкрадчиво спросил он. И я поняла: вот оно, начинается!

– Да, с меня взяли подписку о невыезде.

– Но, быть может, это как-то решается? В каком состоянии вообще находятся твои дела? – требовательно спросил он.

Узнаю начальника! Я должна перед ним отчитаться за все то время, что провела без него! Как будто мы не договаривались об отсутствии обязательств друг перед другом!

– Меня по-прежнему подозревают в убийстве, – заявила я беспечно.

– Почему же тебя еще не задержали?

– Потому что свидетелей нет.

– А как же оружие?

– Я сказала, что пистолет у меня украли.

– Ах, вот оно как… – всерьез задумался он. – И… кто? На кого ты думаешь, я имею в виду?

– Я ни на кого не думаю. Понимаешь, этот следователь… Глебов. Оказался таким дотошным.

– Он же совсем еще мальчик, – удивился Саша, который был на десять лет старше Славы.

– Ты хочешь сказать, он дурак?

– Недалекого ума.

Я всерьез обиделась за львенка.

– Поверить в то, что Гаврилкова могла кого-то убить! – продолжал меж тем Саша. – Или тем паче Людмила Ивановна!

– Да, ты прав.

– Скажи, а тебе не могут дать условный срок? Лет семь или сколько там? Можно сослаться на состояние аффекта. Тогда еще меньше, года три-четыре. Как тебе такой вариант?

– Тогда мне надо сочинить душераздирающую сцену, которая произошла в тот вечер между мной и Курбатовым.

– Вот этим мы и займемся в Барселоне! – с воодушевлением произнес Саша.

– Я бы поехала… Но как мне отменить эту чертову подписку? Ведь если я сбегу, меня точно посадят!

– Ради нас с тобой, – умоляюще сказал Саша. – Люди сбегают из зала суда после оглашения приговора. Из тюрьмы сбегают. А тебя еще даже не посадили. Ты свободна как ветер. Я прошу так мало. Всего неделю…

– Прощальную, ты хочешь сказать?

– У нас все будет хорошо.

«Что же он задумал?»

– Гера? Ты опять молчишь!

– Я тоже по тебе соскучилась, – решилась я. – Когда вылет?

– Через девять дней, – обрадовался он. – Насколько я знаю, у тебя открыт шенген.

– Да. Открыт.

– Вот и отлично!

– Но я пропущу начало учебного года.

– Ради меня… Не беспокойся, я все улажу у себя в министерстве. Оформлю тебе поездку как командировку, ну, например, по обмену опытом с зарубежными коллегами.

– Нужен им наш опыт, – вздохнула я. – Мы же не ракеты в космос запускаем.

Он рассмеялся:

– Твой опыт бесценен. Я имею в виду твой личный опыт. Никто, как ты, не умеет обращаться с мужчинами. Ты делаешь меня сильным…

Итак, он хочет меня посадить. Хорошенькая любовь!

– Насте привет передавай. И поцелуй Лизу. Она прелесть!

– Обязательно! Так я бронирую отель?

– Конечно!

– Полетим бизнес-классом, – еще одна конфетка. Шоколадная, с коньяком. Которым он примется меня накачивать, едва погаснет табло «пристегните ремни».

– Я тебя люблю.

– И я тебя. Целую, солнышко. До встречи.

Красиво. Меня пытаются развести. Даже предлагают условный срок. Состояние аффекта, гм-м-м… Неплохо звучит. Надо перетереть со львенком.

Но я не успела. Буквально на следующий день Людмила Ивановна обрушила на меня праведный гнев.

– Что вы себе позволяете! – визжала она в трубку. – Что значит: украла у вас пистолет?!

– Я этого не говорила.

– Мне дали прочитать ваши показания!

Я верила в Славу. Там не могло быть ничего, что подставило бы меня под удар.

– Глебов под вас копает, разве вы не поняли? – объяснила я. – Когда вас вызвали первый раз как свидетеля, в деле что-нибудь было о вашем утреннем визите ко мне пятнадцатого июня?

– Что-то не припомню.

– И второй раз, уже после моего допроса, ничего не было. А теперь вдруг появилось. Не догадываетесь, почему? Вас видели мои соседи. Ярослав Борисович всех обегал, всех опросил. Дотошно, с пристрастием. И вытащил из них марку машины, на которой ко мне приезжала миловидная дама средних лет.

Людмиле Ивановне верный полтинник. И она далеко не миловидна. В отличие от изящной Гаврилковой, просто колода. За страсть к черно-белым нарядам я мысленно зову ее Зеброй. Белый верх – черный низ ее любимое. Сразу видно бурное комсомольское прошлое. Сейчас в модный гардероб бывшего комсомольского вожака вошли дизайнерские наряды, но она все равно предпочитает сочетание этих двух цветов.

– И что же ему надо? А? Георгина?

– А вы не догадываетесь?

– Признаться, нет.

– Мальчику двадцать шесть, живет с мамой. Ездит на метро. Одежду его вы сами видели.

– Неужели он вымогает взятку? – ахнула Людмила Ивановна.

– Конечно!

– Господи, куда только начальство смотрит! – воскликнула жена чиновника, построившего на откаты не одну виллу. Но разве откаты – это взятки? Это же просто благодарность за оказанную услугу, все равно что прибавка к жалованью.

Говорят, люди в чужом глазу соринку замечают, а в собственном не видят даже бревна. Так вот там не то что бревно. Там лесосплав. Идет непрерывным потоком. И все законно. По бумагам чисто.

А она возмутилась из-за каких-то…

– Сколько он хочет?

– Людмила Ивановна, вы МЕНЯ об этом спрашиваете?

– Я доложу мужу!

– Конечно, сообщите.

– А тут еще этот Кобрин! Вдруг заявил, что приехал, уже когда Курбатова застрелили! Какая муха его укусила?

– Договорился с Глебовым.

– И этот хочет денег?!

– Когда наш уважаемый Игорь Абрамович отказывался от денег? А тут такой случай!

– Ну, я ему покажу! Он сам сядет! Денег у меня всяко больше!

Она, кажется, клюнула. Теперь дело за львенком.

Мы встретились в ресторане, я решила покормить его мясом. Хорошо прожаренным или с кровью, как он захочет. Главное, мясом.

– Выпьешь? – невольно улыбнулась я, глядя на его растрепанные волосы и нос, украшенный рыжими веснушками. В сочетании с серьезным лицом это выглядело так забавно. Львенок явно важничал, еще бы! В шикарном ресторане, с шикарной дамой! На мне было строгое платье, сообразно обстоятельствам, а шею украшала нитка крупного жемчуга. Д. п. н. Георгина Георгиевна Листопадова и ее талантливый ученик. Мне предстояло дать ему урок, поэтому я спросила:

– Выпьешь?

– А ты меня отвезешь?

– Мы разве не ко мне поедем?

– Извини, сегодня не могу, – с сожалением сказал он. – Мама тащит на дачу. Завтра рано утром я должен ее отвезти.

– У тебя появилась машина?

– Нет, мы на электричке поедем.

– Тогда зачем ей нужен ты?

– Она просила меня помочь копать картошку.

– И много у вас картошки?

– Какое там, – махнул он рукой. – Две грядки.

– Ты едешь на смотрины, – уверенно заявила я.

– На какие смотрины?

– Завтра суббота. Скажи, она не говорила о каких-нибудь своих знакомых или дальних родственниках, которых завтра ждет в гости?

– Что-то говорила. Но я не придал значения.

– А нет ли у них дочки на выданье?

– Может, и есть. Я не интересовался.

– Тебя решили женить, – сказала я и, не удержавшись, добавила: – Эх ты, следователь!

– Но у меня же есть ты!

– Так ты выпьешь?

– Теперь да!

Я заказала ему водки.

– Слава, ты готов к трудностям? – спросила я торжественно. – Тебе надо делать карьеру, а это не просто.

– Я жениться хочу, – сказал он с набитым ртом. – Меня карьера не интересует.

– Озвучь эту мысль на работе.

– Зачем?

– Надо, чтобы к нам с тобой привыкли. Пусть все говорят о твоей скорой свадьбе. И пожалуйся на отсутствие денег.