Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность Страница 20

Это душераздирающее зрелище разбудило воспоминания тринадцатилетней давности и подкосило меня до такой степени, что я велела пробегавшей официантке принести еще ракии.

Третья рюмка виноградной водки весьма поспособствовала изменению не только моего настроения, но и, не побоюсь сказать, мировоззрения. Сидящие в зале стали моей семьей или, по крайней мере, лучшими друзьями, к которым можно обратиться с любой просьбой и которые разделят самый непосильный груз. Я даже прикинула, не пожаловаться ли коллективу на все свои трудности, а заодно и на проклятого полицейского. Но почему-то воздержалась.

Дальнейшее я помню смутно, хотя в том, что штурмовала автобус собственными силами, уверена на сто процентов. Другое дело, что в первую попытку я перепутала транспорт и в нужном автобусе оказалась только со второй или третьей. А вот как очутилась в номере, не помню совершенно. Утро, помимо дикой головной боли, меня «порадовало» отсутствием любимой сумочки. Между прочим, кожаной и жутко дорогой!

Вернувшись к жизни при помощи двух таблеток анальгина, я поплелась к бассейну, — во втором часу пополудни на море делать нечего. Я обошлась без завтрака, и что-то мне подсказывало, что от обеда и ужина я тоже откажусь. Причем неизвестно в течение скольких последующих дней.

Глава 10

По-настоящему очухалась я ближе к вечеру. Перестала наконец тупо пялиться в пространство и даже нашла силы пообщаться с югославами. Они дружно порадовались улучшению моего самочувствия и выразили надежду, что впредь в выборе напитков я буду осмотрительней. На предложение вместе поужинать я вынужденно ответила отказом, и супруги настаивать не стали, ограничились рекомендацией хорошенько выспаться. Скатав подстилку, я сунула ее в бездонную пляжную торбу и двинула к отелю.

Откуда-то сбоку неожиданно вывернулся незнакомец и молниеносным рывком выхватил у меня сумку. Исчез он даже быстрей, чем появился. А когда я сообразила закричать, было поздно. Такими темпами парень мог уже добежать до канадской границы.

Я вернулась к лежакам и поведала друзьям о происшествии. Оба страшно перепугались. Европейцы, что с них взять! Привыкли жить в правовом государстве, так их от любой мелочи в дрожь кидает. Что бы они запели, узнай, что тут не только воруют!

То ли дело я. Трупы только что лично не обнаруживаю и все равно как огурчик. И не потому, что такая героическая личность. Просто мы, россияне, в постперестроечные годы к чему только не притерпелись! Что нам жмурики — подумаешь! Раскрой любую газету, а еще лучше выйди в «спальном» районе на улицу после наступления темноты — обогатишься впечатлениями, какие чикагским жителям и населению Гарлема даже в страшном сне не привидятся!

Нада предложила мне идти к ним в номер, она, вероятно, опасалась, что, лишившись сумки (кстати, второй за два дня), я пережила сильнейший стресс и мне нужна экстренная помощь. Глупости. Я просто поначалу опешила, но теперь, представив, какой сюрприз ждет этого придурка, повеселела.

Кроме «ароматизированной» подстилки, он сможет приобщить к трофеям влажное полотенце, далеко не новое, и не самый чистый носовой платок. По причине пошатнувшегося здоровья сегодня я не взяла даже книжку и кошелек за ненадобностью оставила в номере. Хотя чуть не забыла, в сумке было кое-что еще. Только вот не знаю, его действительно утешит маленький пакетик чипсов и пустая пластиковая бутылка из-под минеральной воды?

Заверив друзей, что со мной полный порядок, я предприняла повторную попытку попасть в отель и на сей раз преуспела. А когда попросила ключ от номера, девушка-администратор меня порадовала, сообщив:

— А вас искала Бонка. Вы вчера сумку оставили в автобусе. — Она протянула мне «дорогую пропажу» и с беспокойством спросила: — Все на месте?

Даже поверхностный осмотр подтвердил кристальную честность водителя и моей благодетельницы. Все-таки чем больше я узнаю болгар, тем больше они мне нравятся. Нет, конечно, я не обольщаюсь, в любом народе встречаются отщепенцы. Однако ни знакомство с кассиршей обменного пункта и ее подельником, ни преследования дуболома-полицейского, мечтающего пристроить меня за решетку, ни тот факт, что только за время моего тут пребывания с жизнью не по своей воле простилось трое туристов (еще, кстати, неизвестно: может, их извел и не представитель коренного населения), ни сегодняшняя кража не заставят меня изменить этого мнения.

В большинстве своем болгары — доброжелательные и очень светлые люди. Россиянам, особенно столичным жителям, разучившимся улыбаться и воспринимающим жизнь как цепь материальных затруднений, помноженных на тотальный беспредел и беззаконие, иногда полезно посмотреть вокруг себя другими глазами.

Жизнь здешнего народа тоже не безоблачна. В туристический сезон они работают буквально на износ, и сомневаюсь, что отлеживают бока в остальное время. И все равно они улыбаются. Причем совершенно искренне. И не испытывают неприязни к благополучным туристам, ведущим праздный образ жизни. Может, именно поэтому, в обстановке общего жизнелюбия и терпимости, у них и нет массового террора и запуганности, а преступления и преступники — явление редкое и нетипичное.

Войдя с такими мыслями в номер, я застыла. Содержимое шкафов и чемодана покрывало пол, кровати и остальные имеющиеся плоские поверхности. На тумбочке валялись книги, мой недовязанный рукав и кошелек. Приходилось признать, что увиденное — отнюдь не результат уборки, произведенной персоналом в мое отсутствие.

Неужто давешняя дама из ресторана оказалась права? Только что у меня можно похитить? Деньги и документы я держу в сейфе на ресепшене, ключ от ячейки пристегнут к массивному браслету на запястье, я его не снимаю, даже когда купаюсь. Никаких ювелирных украшений, кроме тех, что на мне, — браслет, о котором я уже сказала, цепочка с медальоном и крупные серьги с аметистом, — я не брала. Тряпки? Но кому нужны мои вещи, если я не наследница «Торгового дома Романовых» и зарплата, даже вкупе с «левыми» заработками, ограничивает мои потребности самым скромным и необходимым? Тем более, что визуальная проверка подтвердила: ни на поношенные джинсы, ни на стоптанные кроссовки вор не польстился.

Мелькнула приятная мысль, что могли похитить леопардовое недоразумение — единственная новая вещь, к тому же дорогая и необычная, но под кроватью отыскался и «леопард». Очень жаль. Если бы его украли, я могла бы с чистой совестью объяснить Милочке, отчего не ношу ее подарок. Даже в кошельке никаких пропаж! Пять долларов и десять левов лежали нетронутыми и подтверждали мои сомнения в целесообразности посещения домушниками отелей данной категории.

Не знаю, наверное, в таких случаях следует ставить в известность администрацию? Лично мне перспектива провести ночь в объяснениях не улыбалась. Компенсировать все равно никто ничего не станет, да и нечего, в сущности, компенсировать. А привлекать излишнее внимание к своей особе я тем паче не рвалась. Опять же, не исключено, что побеспокоят Крысилова, а уж на это я даже с приплатой не согласна.

Решив, что лучшее, что я могу предпринять, — это плюнуть на беспорядок и, освободив одну кровать, отправиться на боковую, я сгребла шмотье в охапку и занялась устройством лежбища.

Как ни странно, кошмары в эту ночь меня не беспокоили. Наоборот, мне снилось поле, широкое и удивительно красивое. Спелая крупная рожь колыхалась в легком мареве, и бесчисленные вкрапления васильков придавали ей еще большую красочность и очарование летней сказки из далекого детства. Я босиком ступала по краю поля и пела от счастья. На душе было легко и свободно, хотелось воспарить как птица и лететь, лететь до тех пор, пока не устану и не опущусь снова в восхитительно-золотую рожь.

Я и утром, когда проснулась, испытывала невероятный душевный подъем и спокойствие. День начинался замечательно, даст бог, он и закончится благополучно.

Приняв душ и приведя себя в порядок, я «задвинула» пробежку и устремилась на пляж. За мороженым, соком и купанием. Потом по расписанию, как обычно, бассейн, а насчет вечера будет видно. В перерыве между морем и пляжем я заскочила в номер и привела его в более или менее пристойный вид. Кстати, не забыть погладить любимое платье — вечером мы с Надой и Райко снова собрались поужинать в ресторане!

Ждать лифт я не рискнула — уж больно в это время народу много. Простоишь до посинения. Я рывком преодолела четыре этажа и остолбенела. Под дверью, прямо на полу, сидел мой несостоявшийся ухажер. И вид у него был, прямо скажем, не очень. У меня даже мелькнула мысль, что не одна я «с кайфом» провожу отпуск. Поверить крайне сложно, но, похоже, у Паши даже меньше, чем у меня, поводов быть благодарным судьбе. Бледный, с трясущимися губами, он производил впечатление побитой дворняги, которой уже нечего ждать от жизни и которая, наконец, нашла хозяина, но боится поверить, что ее примут обратно, обласкают и обогреют.