Мария Жукова-Гладкова - Завещание Мадонны Страница 20

– И что? – спросила я. – Какое мне-то дело до Роберта Нистелроя?

– Это я так говорю, вам к сведению. Раз вы заинтересовались живописью.

Мне невольно вспомнилась Алла Иванихина, у которой украли две картины с лошадьми, и ее рассказ про дочь Катю, которая почему-то спрашивала, нет ли у матери, оставившей ее в роддоме, картин Леонардо да Винчи…

Но у Аллы Иванихиной, насколько я поняла, не было ни Леонардо да Винчи, ни Ярослава Морозова. Ее дед, генерал Иванихин, просто не мог привезти их из Германии!

Но а если они каким-то образом попали к ее мужу-реставратору?

– Если не ошибаюсь, у нас в Эрмитаже две картины Леонардо да Винчи. Вроде бы больше в Петербурге его работ нет, – сказала я вслух. – Хотя как знать… В России может оказаться все, что угодно. Этот самый Роберт Нистелрой может заказать выкрасть картины из Эрмитажа?

– А это возможно? – Евгения удивленно вскинула брови.

– Теоретически в России возможно все. И картины из Эрмитажа уже воровали. Может, слышали историю про «Бассейн в гареме»?

– Но таким образом украсть Леонардо да Винчи…

– Так, давайте пока оставим в стороне техническую сторону, – сказала я.

– Но…

– «Мону Лизу» из Лувра выкрадывали, так и у нас могут.

– То есть как?! Когда?

– В тысяча девятьсот одиннадцатом году, – блеснула я своими знаниями. – Это считается одним из самых известных преступлений двадцатого века.

– И что? Она же сейчас опять там. Или копия?!

Я пояснила, что антикварщик, которому вор предложил купить «Мону Лизу», сообщил в полицию. Вором оказался маляр, работавший в Лувре…

– Господи, чего же только в мире не крадут?! – воскликнула Евгения.

Я пожала плечами. Меня удивило, что в официальном розыске числится свыше пятидесяти пяти тысяч предметов искусства из России. Я не думала, что так много. Украденное после начала перестройки (то есть официально зарегистрированные кражи, а есть еще и то, про что неизвестно или просто бывшие владельцы молчат) оценивается примерно в миллиард долларов.

– У этого Нистелроя полотна приобретены законным образом? – вернулась я к техасскому миллионеру.

– А я-то откуда знаю? – Евгения на мгновение задумалась. – Вообще-то если он устраивает выставки в США, то должны быть законно.

– То, что он на них выставляет.

– Да, вы правы. У него могут быть и какие-то картины, выкраденные из музеев или частных коллекций. Ему вполне мог кто-то предложить что-то из работ Леонардо да Винчи – зная про его страстное желание заиметь хоть одну картину. Но ведь ее же еще вывезти надо!

Я усмехнулась.

– И ввезти в США!

– Я не сомневаюсь, что ввезти в США что-то противозаконное гораздо труднее, чем вывезти из России. Но при наличии денег возможно все.

«Но откуда же все-таки в деле взялся Леонардо да Винчи?!»

– Ярослав Морозов был как-то связан с Леонардо да Винчи? – спросила я.

– Вы в своем уме? – странно посмотрела на меня Евгения. – Вы хотя бы примерно представляете, в каком веке жил итальянец?

– Примерно представляю. Не считайте меня полной дурой, хотя я признаю, что в живописи – профан. Ярослав Морозов мог быть обладателем картин Леонардо да Винчи или хотя бы одного рисунка?

– В России все возможно, – пожала плечами Евгения. – Вы же сами совсем недавно пытались донести до меня эту мысль.

– Да или нет?

– Да.

– Каким образом?

– Вы думаете, о чем меня спрашиваете?

– Да. Или, может, вы лучше поговорите с представителями наших органов? Я им подкину идейку насчет направления допроса. Уверена, что они очень заинтересуются тематикой.

– Вы себе хотите картину Леонардо да Винчи?!

– Да зачем она мне сдалась? На стену повесить в моей «брежневке»? Да я и не пойму, что это его работа, если увижу! Я просто хочу разобраться с тем, что происходит!

– Что-то из работ Леонардо да Винчи могло быть в семье Морозовых. Хотя это маловероятно. То есть я не так выразилась, – Евгения прикусила губу. – То есть я думаю, что если у них что-то такое имелось до отъезда из России, то они бы уж точно взяли эту картину с собой. Они не сбегали в последний момент, спасаясь от большевиков. Они уехали, когда это можно было сделать без особых проблем. Вы вообще в курсе биографии Ярослава Морозова?

– В общих чертах. Без деталей.

– Значит, знаете, что он принял революцию, стал писать нужные портреты. Я считаю, что он мог где-то увидеть работу Леонардо. И уж он-то бы понял, что это шедевр. А его друзья и покровители из партии большевиков явно были полными профанами в этом деле. Как Геринг, например.

– Вы имеете в виду?..

– Того самого Геринга. У него была большая личная коллекция, в которую перекочевали многие трофеи. Иногда он менял одну картину на другую. Например, поменял Рафаэля на картину Антуана Ватто. Вы представляете, какой кретинизм? Стоимость этих двух работ несоизмерима. А он этого не понимал. И большевики не понимали. Солдаты, рабочие и крестьяне.

Евгения многозначительно посмотрела на меня.

– То есть Ярослав Морозов теоретически мог где-то прихватить что-то из работ Леонардо? А также Рафаэля, Тициана и наших знаменитых художников. В разграбляемых особняках, в музеях… Обменять…

Евгения кивнула.

– И что дальше? – спросила я.

– Он оставил зашифрованное послание о месте нахождения какого-то шедевра.

– Где?!

– На одной из своих картин.

Я моргнула.

– То есть под слоем краски?! – наконец дошло до меня.

– Ну не поверх же.

– И… что?

– Померший дед считал, что речь шла о картине Леонардо да Винчи. То есть я так поняла из его бредовых высказываний. Нет, они не всегда были бредовыми… Он иногда говорил очень здраво.

«Она мне это говорит, потому что не нашла картину Ярослава Морозова в квартире сестры?»

– Когда и где дед встречался с Ярославом Морозовым? Морозов же остался в России, а остальные уехали!

– Дед не встречался. Но кто-то из семьи встречался. Морозов выезжал за границу с какой-то делегацией. Это вам нужно по архивам поискать, может, и выясните, когда и куда. Куда-то в Европу. Вот там и встречался. И сказал, что оставит послание на картине с детьми. Родственникам нужно будет только смыть краску.

– Может, у него тогда еще не было Леонардо? – задумчиво произнесла я. – И он только предполагал его прихватить? Или еще не успел как следует спрятать?

Евгения кивнула.

– Как вы собирались вывозить картину Леонардо да Винчи – пусть и неизвестную – из России? Я вас правильно поняла? Мне просто любопытно.

– Мы об этом пока не думали… Ленка должна была купить на аукционе картину Морозова с детьми. Это было первым этапом. Я ей деньги выслала. Она собиралась свои сбережения на это потратить. То, что откладывала для Америки. – Евгения вздохнула. – Вы знаете, чем все закончилось.

– Да уж…

– Возможно, вам поэтому и прислали именное приглашение на аукцион. Вероятно, кто-то предполагал, что не сможет получить все картины Ярослава Морозова, чтобы их проверить. И ведь и выставлялись не все. Но можно было предположить, что вы, заинтересовавшись этим делом, докопаетесь до сути… Судьба распорядилась так, что вы получили информацию от меня. Наверное, нам с Ленкой было глупо на что-то рассчитывать. В общем, раз не досталось нам… Если можно, сообщите мне, если что-то выясните. Я вам оставлю свой электронный адрес.

У меня в голове проносились разные мысли… Теперь меня совсем не удивляла гибель Елены Свешниковой, попытка ограбления Кейт Боланд, которая принеслась в Россию на аукцион… Артур Галустьян, скорее всего, не знает про тайное послание на одной из картин. Если оно вообще есть… И, кстати, что там за послание? План? Текст? Я не представляла технологии подобного сокрытия информация – в смысле как сделать так, чтобы не испортить нижний слой верхним. Как смывать верхний так, чтобы не испортить нижний. Но я знала, что такие технологии существуют, слышала, что таким образом картины вывозились за рубеж. Делаются такие вещи не только у нас. Елена Свешникова и Кейт Боланд должны были выяснить, как все сделать правильно, – если уж на кону стоит полотно Леонардо.

Кстати, а что знают Алевтина Николаевна с телохранителями?

Я спросила у Евгении, знакома ли та с некой Алевтиной Николаевной, и, как могла, описала даму. Евгения покачала головой.

– Я сделала глупость, – вздохнула женщина. – Но… Жаль Ленку. Я косвенно виновата в ее смерти. Но сами понимаете… Полотно Леонардо… Оно бы обеспечило всю нашу семью.

У нее на глазах выступили слезы. Я поняла, что пора откланяться. Пожалуй, Евгения сказала мне все, что знала. Да и сказала-то потому, что они с Ленкой не добрались до того, о чем мечтали, и у Евгении не осталось ни одного шанса добраться до полотна Леонардо да Винчи. Я же в очередной раз в своей жизни увидела, к чему приводит жажда наживы.

Глава 14

Из машины я опять позвонила Вальтеру Кюнцелю. Результат оказался тот же: телефон в квартире не отвечал, мобильный был выключен. И где же носит немца-то?