Фридрих Незнанский - Живая бомба Страница 20

— Вы вовремя, — сказал мужчина, впуская Поремского в квартиру. — Опоздали бы на пять минут, я бы, пожалуй, и не открыл.

— Это еще почему? — удивился Поремский.

— Опоздать — значит проявить неуважение к человеку, который вас ожидает, — назидательно сказал Криворукое. — А разве стоит ожидать уважительного отношения от человека, с которым сам так по-хамски обошелся?

— Интересная теория. Получается что-то вроде маленькой мести, так?

Криворукое не согласился:

— Нет, не так. Скорее, это воспитательная мера. Ведь правосудие, сажая преступника в тюрьму, не мстит ему за его преступление, а всего лишь дает понять, как жестоко он ошибался в оценке своих сил.

— И только в оценке?

— Разумеется. Быть неуловимым преступником — это талант. И дается он не каждому.

— Кем дается?

— Дьяволом, я полагаю. Ну что ж, Владимир Дмитриевич, давайте попьем кофе?

— Я что-то не очень хочу… — начал было Поремский и, заметив, как посуровело и осунулось лицо Криворукова, поспешно добавил: — Я сегодня уже выпил чашек десять.

— Ну что ж… Тогда чаю. Полагаю, от чая вы не откажетесь?

Криворукое пристально посмотрел на Поремского. Тот с готовностью кивнул:

— Не откажусь. Напротив — буду очень признателен.

— Ну вот и славно. Проходите в комнату и садитесь где вам удобно. А я скоро приду. — Криворукое направился на кухню, но на полпути обернулся и сурово произнес: — Только, пожалуйста, не трогайте ничего руками. Просто сядьте и ждите.

«Н-да… Личность и впрямь в высшей степени неприятная», — подумал Поремский, глядя на тощую спину удаляющегося «консультанта».

Он скинул туфли, подумав секунду, надел мягкие тапочки, которые стояли в прихожей, и потопал в комнату. Едва переступив порог, Поремский замер, открыв от удивления рот.

— Вот это да! — выдохнул он.

Комната была похожа на музей военной техники. Под потолком висели планеры, истребители и бомбардировщики времен двух мировых войн. На широких стеллажах стояли танки, бронетранспортеры, армейские джипы и зенитные установки. Все это было сделано из пластика, картона и жести.

Поремский подошел к висящему на длинной нити самолетику и с улыбкой уставился на маленького пилота, сосредоточенно глядящего прямо перед собой сквозь круглые летные очки.

— Какой ты, брат, серьезный! — усмехнувшись, сказал Поремский. — Интересно, из чего ты сделан?

Он протянул руку, чтобы потрогать голову пилота.

— Не сметь! — визгливо рявкнул у него за спиной Криворукое.

Поремский вздрогнул и поспешно отдернул руку.

— Я же сказал — ничего не трогать! — продолжал кричать Криворукое.

— Извините, пожалуйста. Я не нарочно. — Поремский придал своему взгляду виноватое выражение. — Просто все эти ваши… вещицы настолько искусно сделаны, что невозможно удержаться.

Криворукое поставил на журнальный столик поднос с чашками и сахарницей, поднял голову и, прищурившись, посмотрел на Поремского.

— «Вещицы»? — едко спросил он. — По-вашему, это просто «вещицы»?

— Ну… — Поремский пожал плечами. — Возможно, я просто не так выразился.

— «Возможно». Хотя… — Криворукое грустно усмехнулся. — Что с вас, профанов, возьмешь. Одно слово — плебс.

«А вот это уже оскорбление, — подумал Поремский, хмуря брови. — Ну, Чебурашка, надавать бы тебе за «профана» и «плебс» по твоим широким ушам… Но нельзя».

— Ладно, — милостиво сказал Криворукое. — Не будем ссориться. Садитесь к столу. Если вы не заметили — я принес вам чай и сахар.

— Премного благодарен. — Поремский сел в кресло у столика. Придвинул себе чашку с чаем. Положил сахар и стал размешивать его ложечкой.

Криворукое какое-то время смотрел на мелькающую ложечку Поремского, наконец поморщился и попросил:

— Вы не могли бы перестать делать это? У меня от этого кружится голова.

— Да, конечно. Извините.

Поремский вынул ложку из чашки и рассеянно положил ее на стол.

Криворукое нервно дернул щекой, затем протянул костлявую руку, поднял ложку с полировки стола и переложил ее на поднос.

— Извините, — вновь стушевался Поремский.

— Ничего страшного, — с усилием сказал Криворукое. — Ладно. Давайте не будем больше тянуть кота за хвост. Вы ведь хотели со мной поговорить — так говорите. Только не забывайте про свой чай, иначе получится, что я напрасно тратил на него время.

Поремский, изо всех сил стараясь оставаться вежливым, отпил немного чаю (который оказался слабым и невкусным), поставил чашку на стол (строго на поднос) и заговорил:

— Дело, собственно, вот в чем…

Пока Поремский излагал Криворукову суть дела, тот сидел с апатичным видом, поглядывая на свою чашку, но не притрагиваясь к ней. По виду «консультанта» можно было сделать вывод, что ему давно уже наскучил и этот разговор, и сам Поремский, и весь этот мир в целом.

— Ну вот, — «- закончил Поремский. — Вячеслав Иванович сказал, что вы… можете помочь мне.

— Помочь? — Криворукое криво улыбнулся. — Чем? Если бы я мог помочь каждому следователю, который обращается ко мне за советом, в Москве не осталось бы нераскрытых преступлений. Однако же, насколько вы можете судить по собственному опыту, преступлений в Москве хватает.

— Значит, вы ничем не можете мне помочь? — не скрывая сожаления, спросил Поремский.

Криворукое посмотрел на важняка из-под белесых бровей, вновь («еще гаже прежнего», — как подумал Поремский) улыбнулся и сказал:

— Ас чего вы вообще решили, что я смогу вам помочь? Я что, по-вашему, член преступного сообщества? Или якшаюсь с бандитами и киллерами?

«Вряд ли, — с усмешкой подумал Поремский. — Уж эти-то ребята давно бы тебя прихлопнули. За одну твою гадкую рожу!»

Криворукое заметил усмешку Поремского, и его тонкие губы обидчиво поджались.

— Вы находите мой вопрос смешным?

— Да нет, не нахожу. А вот ваша физиономия и впрямь кажется мне смешной. — Поремский поднялся с кресла. — Жаль, что потратил время понапрасну, — вздохнул он. — Кстати, дядя, в чай положено класть заварку. Уверен, вы об этом даже не догадывались.

Поремский обошел столик и, не глядя на «консультанта», направился в прихожую.

— Постойте! — рявкнул ему вслед Криворукое.

Однако Поремский не остановился.

В прихожей он быстро снял ненавистные тапочки и влез в свои легкие туфли, сразу почувствовав себя в своей тарелке.

Он уже повернулся у двери, чтобы открыть замок, но тут Криворукое, шаркая ногами по линолеуму, выскочил в прихожую и схватил его за руку:

— Подождите!

Поремский убрал пальцы с замка и повернулся к «консультанту». Медленно посмотрел на тощую руку Криворукова, сжимающую его запястье. Тот поспешно убрал руку и спрятал за спину.

— Молодой человек, у вас очень скверный характер! — быстро сказал Криворукое. — Я уже не говорю о том, что вы ведете себя с малознакомым человеком просто по-хамски!

— Да ну? — Поремский дернул уголком рта. — Все сказали? В таком случае я пошел.

— Подождите, — вновь остановил его «консультант». — Насчет этого вашего дела. Дельный совет я вам дать не могу, однако… Не далее как позавчера утром, гуляя по книжному развалу на Олимпийском, я наткнулся на одну любопытную книженцию.

— Какую еще книженцию? — нетерпеливо спросил Поремский (ему не терпелось распрощаться с тощим, ушастым уродом и поскорее очутиться за пределами этой мерзкой квартирки).

Криворукое задумчиво наморщил сухой лоб и ответил:

— Так… Сейчас… Кажется, она называлась «Акционер против фирмы, или Как стать богатым». Да, точно! — Криворукое уверенно кивнул. — Помню, мне еще показалось забавным это название. Я пролистал книжонку. Выяснилось, что это настоящее пособие по захвату успешной фирмы! Как раз то самое, о чем вы рассказывали.

— И что? — угрюмо спросил Поремский.

— «И что»? — с возмущением повторил за ним «консультант». — Молодой человек, вы что, и в самом деле не понимаете? Господи, и таких людей держат в Генеральной прокуратуре?!

До Поремского стало доходить.

— Вы хотите сказать, что авторы этой книги…

— Ну конечно! — кивнул Криворукое. — В работе над книгой они занимались этим вопросом вплотную. Они знают такие тонкости и так подробно все описывают, словно сами не раз прокручивали подобные махинации на практике.

— Значит, нужно найти этих авторов, — рассуждал

сам с собой Поремский. — А для начала… книгу.

Криворукое победно усмехнулся.

— Слава богу, дошло, — констатировал он. — А я уж подумал, что у нас в прокуратуре работают одни…

— Достаточно, — оборвал его Поремский. — Спасибо за помощь. Мне пора.

— Вы что, собрались ехать на Олимпийский? — иронично поинтересовался Криворукое.