Агата Кристи - Дочь есть дочь Страница 20

– И правда. Всегда жили тихо, спокойно, по своему нраву.

– Но что делать? Как бы на моем месте поступила ты, Эдит?

– Жаловаться только ни к чему. Как меня еще ребенком учили?

«Жизнь – лишь юдоль[13] печали и слез», – с упоением продекламировала Эдит.

– Это все, что ты можешь сказать мне в утешение?

– Все это ниспослано нам в испытание, – изрекла Эдит. – Были бы вы одной из тех леди, что охочи до скандалов. А ведь таких очень много. За примерами ходить не далеко – вот, скажем, дяди моего вторая жена. Эту хлебом не корми, дай поскандалить. Язык у ней – зловреднейший, но наорется, – за душой худого не таит и никогда о том, что было, и не помянет. Просто освежилась, так сказать. А всему причиной, сдается мне, ирландская кровь. Матушка ее из Лимерика. Ирландцы народ не злой, но в драку рвутся первыми. И у мисс Сэры от них кое-что, недаром мистер Прентис был наполовину ирландцем, вы мне, вроде, сами рассказывали. Любит она выпустить пар, мисс Сэра, а сама-то девушка добрейшая, второй такой и не сыскать. Если вы меня спросите, то скажу вам, это хорошо, что мистер Ллойд уезжает за океан. Он никогда не остепенится. А мисс Сэра найдет себе кого получше.

– Боюсь, Эдит, она им слишком увлечена.

– Я б на вашем месте не стала волноваться. В народе говорят, что от разлуки любовь крепче, но моя тетка Джейн еще так добавляет – «к другому парню». Куда вернее пословица – С глаз долой – из сердца вон. Да и хватит вам вообще переживать о Сэре и о других. Все испереживались. Вот книжка из библиотеки, которую вам хотелось почитать, а я принесу чашечку хорошего кофе с печеньем.

Отдохните, пока еще можете.

Зловещее завершение этой тирады Энн проигнорировала.

– Спасибо на добром слове, Эдит, – сказала она.

В четверг Джерри Ллойд уехал и, придя вечером домой. Сэра сцепилась с Ричардом как никогда.

Не выдержав этой сцены, Энн сбежала к себе в комнату. Лежа там одна, в темноте, она прижимала ладони к глазам, а пальцы – к разрывающемуся на части лбу и, не в силах сдержать катящиеся по щекам слезы, без конца твердила шепотом:

– Я этого не вынесу… Я этого не вынесу…

Вдруг ее слуха достиг конец фразы, которую не произнес, а почти выкрикнул Ричард, выбегая из гостиной:

– и маме твоей не удастся вечно уходить в сторону под тем предлогом, что у нее болит голова.

Затем с грохотом захлопнулась входная дверь.

В коридоре раздались шаги Сэры, медленно, неуверенно направлявшейся в свою комнату.

– Сэра! – окликнула ее Энн.

Дверь отворилась, и Сэра немного смущенно произнесла:

– Что это ты в полной темноте?

– Голова раскалывается. Включи маленькую лампу на столике в углу.

Выполнив просьбу матери. Сэра двинулась к ее кровати, упорно отводя глаза. Вид ее, по-детски растерянный, поразил Энн в самое сердце, хотя всего лишь несколько минут назад дочь вызывала у нее только жгучую ярость.

– Сэра, ну зачем ты так?

– Как «так», мама?

– Зачем ты все время ссоришься с Ричардом? Неужели тебе меня не жаль? Или не понимаешь, что делаешь мне больно? Разве ты не хочешь, чтобы я была счастлива?

– Конечно, хочу. В том-то и дело, что хочу.

– Я тебя не понимаю. Ты меня огорчаешь невероятно. Иногда мне начинает казаться, что дальше так продолжаться не может. Все так изменилось!

– Да, да, все изменилось. Это он все испортил. А теперь он хочет выгнать меня из дому. Ты же этого не допустишь, мама?

– Что за вопрос! – возмутилась Энн. – Кому это могло прийти в голову?

– Ему. Он только что сказал об этом. Но ты ведь не согласишься, правда? Мне иногда начинает казаться, что я вижу дурной сон. – Сэра неожиданно расплакалась. – Все полетело вверх тормашками. Абсолютно все. После моего возвращения из Швейцарии. Джерри уехал – быть может, навсегда. А ты ополчилась против меня.

– Да что ты. Сэра! Зачем такое говорить!

– О мама, мамочка!

Сэра упала у кровати на колени и дала волю слезам, время от времени повторяя между всхлипываниями одно-единственное слово: «Мама».

На другое утро Энн обнаружила на подносе с завтраком записку от Ричарда:

«Дорогая Энн!

Так продолжаться не может. Нам необходимо решить, как быть дальше. Я полагаю, что Сэра окажется более сговорчивой, чем ты думаешь.

Всегда твой Ричард».

Энн нахмурилась. Намеренно ли Ричард обманывает себя? Или вчерашние речи Сэры следует отнести за счет ее истерического состояния? Последнее весьма возможно.

Сэра переживает горечь первой любви и первой разлуки. А если и впрямь она настолько недолюбливает Ричарда, то вне дома ей будет лучше…

Повинуясь внезапному порыву, Энн набрала номер телефона Лоры Уитстейбл.

– Лора? Говорит Энн.

– Доброе утро. Что это ты звонишь с утра пораньше?

– Сил моих больше нет. Голова болит не переставая, я чувствую себя совсем больной. Хочу с тобой посоветоваться.

– Советов я не даю. Это чересчур опасно.

Энн пропустила эти слова мимо ушей.

– Как ты думаешь, Лора… Может статься, не так уж это будет и плохо, если.., если Сэра захочет жить отдельно.., ну, скажем, снимет квартиру вместе с подругой или что-нибудь в таком роде?

После минутной паузы леди Лора спросила:

– А Сэра этого хочет?

– Ну как тебе сказать… Полной уверенности у меня нет, – лишь предположение.

– От кого же оно исходит? От Ричарда?

– Да.

– Очень разумно.

– Ты считаешь это разумным? – оживилась Энн.

– Разумным – с точки зрения Ричарда. Он знает, чего хочет, и идет напролом.

– Но ты-то что об этом думаешь?

– Я ведь сказала уже, Энн, советов я не даю. А что Сэра?

Энн помедлила с ответом.

– Я, собственно, с ней еще не говорила.

– Но какие-нибудь предположения у тебя есть?

– Вряд ли она захочет сейчас отделиться, – довольно неохотно признала Энн.

– Ага!

– Но, быть может, мне следует настоять на этом?

– Зачем? Чтобы избавиться от головных болей?

– Что ты, что ты! – перепугалась Энн. – Исключительно ради ее блага.

– Звучит замечательно! Но благородные побуждения меня неизменно настораживают. Не расскажешь ли поподробнее, что ты имеешь в виду?

– Знаешь, я подумала, – вдруг моя забота стала ее тяготить? Может, Сэре и правда лучше от нее освободиться, чтобы реализоваться как личности.

– Так, так, звучит весьма современно.

– И мне начинает казаться, что это может заинтересовать ее. Раньше я так не считала, но сейчас… Но послушай, что ты обо всем этом думаешь?

– Бедная моя Энн.

– Почему «Бедная моя Энн»?

– Ну ты же спросила, что я думаю, я и ответила.

– Толку от тебя, Лора!

– А я и не хочу, чтобы от меня был толк в твоем понимании этого слова.

– Понимаешь, договариваться с Ричардом стало очень трудно. Сегодня утром он прислал мне нечто вроде ультиматума. Скорее всего он потребует, чтобы я сделала выбор между ним и Сэрой.

– И кого же ты выберешь?

– Ах, Лора, не задавай подобных вопросов. Я все же надеюсь, что до этого не дойдет.

– Не надейся. Может дойти.

– Ты сведешь меня с ума, Лора. И никакой помощи от тебя! – И Энн в сердцах швырнула трубку на рычаг.

В шесть часов вечера того же дня позвонил Ричард Колдфилд. Трубку взяла Эдит.

– Миссис Прентис дома?

– Нет, сэр. Она в каком-то комитете – Союзе Пожилых Женщин или как его. Раньше семи не вернется.

– А мисс Сэра?

– Только что пришла. Позвать ее, сэр?

– Не надо, я сейчас приду.

Решительным шагом Ричард быстро преодолел расстояние между его конторой и домом Энн. Проведя бессонную ночь, он наконец понял, что следует делать. Подобно всем людям, склонным колебаться, приняв решение, он сгорал от желания как можно быстрее воплотить его в жизнь.

Так продолжаться не может. Надо растолковать это сначала Сэре, а затем и Энн. Эта девица погубит мать своими выходками и упрямством. Бедная милая Энн! Но и о ней Ричард думал не только с любовью. К ней примешивалось едва ощутимое раздражение. Ведь с помощью обычных женских хитростей – то у нее голова болит, то слабость одолевает – она все время уклоняется от того чтобы сказать последнее слово. Но сейчас такой номер не пройдет!

Ох уж эти две женщины… Пора, пора положить конец этой типично женской бестолковщине!

Он нажал дверной звонок, Эдит впустила его и провела в гостиную. Сэра, стоявшая с бокалом в руке у камина, повернулась в его сторону.

– Добрый вечер, Ричард.

– Здравствуйте, Сэра.

– Простите, Ричард, за вчерашнее, – с усилием произнесла Сэра. Боюсь, я была груба.

– Пустяки. – Ричард сделал великодушный жест рукой. – Забудем.

– Не хотите ли выпить?

– Нет, благодарю вас.