Марина Серова - Дамская вендетта Страница 20

— Неужели Катя вот так просто поехала в Москву и поступила в ГИТИС? — Я не могла скрыть своего удивления.

— Не совсем. Дело в том, что наш знаменитый земляк Олег Трояновский приходится Раечке троюродным братом. Она с ним созвонилась, обрисовала сложившуюся ситуацию, и тот пообещал помочь. В первый год Катя, конечно, провалилась на первом же туре, оно и понятно — ведь не готовилась же совершенно. Но Москва ее очаровала, и девочка осталась в столице, забыв про свою несчастную первую любовь и про загубленное здоровье. Сбежала, так сказать, от немилостивой судьбы и скучной тарасовской реальности. Целый год при содействии Трояновского она занималась с педагогами, и на следующий год ее таки приняли в театральный институт. Хочу сказать вам, Танечка, что у Катюши хорошие вокальные данные, да и пластика неплохая, она когда-то бальными танцами серьезно занималась, а вот насчет ее актерского таланта я бы лучше помолчала. Впрочем, в наше время талант не главное. В общем, Раиса, отправив дочь в Москву, спасла ей жизнь. Конечно, до нас доходили слухи, что Катерина там здорово куролесила — крутила романы направо и налево, но и у Раи здесь личная жизнь тоже била ключом, только все больше по темечку…

— То есть?

— Ну, не везло моей подруге с мужиками, и все тут! То законченный алкаш попадется, то аферист. А потом Раиса встретила Влада, и вскоре они поженились. У Катерины тоже была намечена свадьба с каким-то московским бизнесменом, но почему-то у них все разладилось. Она к этому времени как раз институт закончила, но ни в одном столичном театре ей не нашлось места. Катюша вернулась в Тарасов, думая, что задержится здесь ненадолго, но Москва не звала ее обратно. Девочка вовремя поняла, что дом ее здесь, наладила отношения с матерью, остепенилась и устроилась в местный драмтеатр. Короче, в жизни Барулиных настала светлая полоса. Откровенно сказать, я думала, что Влад порядочный человек, но недавно появился повод усомниться в этом.

— Что вы имеете в виду?

— Примерно месяц назад мы с мужем ехали на машине, и я увидела Влада с некой девицей. Она вешалась на него прямо посреди улицы, а он доволен был, как слон. Право слово — седина в бороду, бес в ребро! Несколько раз эта девица приходила сюда в Раечкино отсутствие, была она здесь и в тот день, про который вы спрашивали.

— Долго?

— Даже не скажу вам. Мы встретились с ней в подъезде, я возвращалась домой, а она уже уходила.

— Во сколько это было, не помните?

— Помню. Это было в шестом часу вечера. Я еще подумала, что Раечка должна с работы вот-вот вернуться.

— Как эта девица выглядит?

— Как будто неутомимая «труженица» с Большой Казачьей. На улице двадцатиградусный мороз, а у нее шубенка короткая — пупок с пирсингом наружу, юбочка кожаная коротенькая и колготки в сеточку.

— Какого она роста?

— Высоченная, как фонарный столб. Влад-то небольшого роста, а она его повыше будет.

— Катерина тоже высокая. Неужели та, о ком вы говорите, выше ее?

— Думаю, что они примерно одного роста, просто рядом с Владом я Катерину никогда не видела.

— Когда эта девица приходила сюда, она случайно не в голубой пуховик одета была?

— Нет, говорю же — короткая шубенка и пупок наружу.

— Насчет пупка и пирсинга я поняла, а вот в лицо вы могли бы ее узнать?

— Конечно. Думаю, что даже могла бы сделать карандашный набросок ее смазливого личика. Мы столкнулись с ней на лестнице, аккурат под лампочкой, и ее «фейс» навеки запечатлелся в моей памяти. Я ведь неплохая портретистка!

— Здорово! Полина Николаевна, вы даже не представляете, как это может быть важно для следствия. Призрак, кажется, обретает конкретное лицо.

— Призрак? Честно говоря, мне очень интересно, что же такое произошло. Нет, я, конечно, догадываюсь, в чем дело. Скорее всего, Катенька узнала, что ее отчим изменяет матери, и решила вмешаться в эту ситуацию. — Михайлова стала сверлить меня взглядом, пытаясь отгадать, права она или нет.

Разумеется, ее домыслы были далеки от реальности, но я не собиралась ни в чем разубеждать художницу. Мне самой многое еще не было известно, была лишь уверенность в том, что эта высокая девица с пирсингом имеет прямое отношение к трупу в багажнике Катиной «шестерки». Пока Полина Николаевна делала эскиз, я пыталась родить версию, объясняющую мотивы поведения той девицы. Увы, ничего толкового в голову не приходило. Если бы она подстроила пакость матери Кати, то моя задача была бы намного проще. А увязать любовницу Владислава Витальевича с моей клиенткой оказалось не очень-то легко. К тому же я ничего не знала о жертве — длинноволосом белозубом мужчине. В общем, сплошные неизвестные. Была надежда на то, что Катя узнает ту, чей портрет нарисовала Михайлова, и, может быть, тогда хоть что-нибудь прояснится.

— Вот, возьмите, — сказала Полина Николаевна и протянула мне листок.

— Красивая девушка, — я не могла удержаться от такого замечания, поскольку это было чистейшей правдой.

Огромные миндалевидные глаза, пухлые губы, ямочка на подбородке… Не верилось, что девушка с таким ангельским личиком способна на преступление. А может, красотка не имеет к нему никакого отношения? Хотелось бы знать, хотелось бы знать… Но ничего, время подскажет.

Глава 11

От Полины я поехала обратно на свою конспиративную квартиру, готовая к тому, что Катя снова преподнесет мне какой-нибудь сюрприз. Так, собственно, и произошло, но подарок, который она мне приготовила, ничуть меня не расстроил, скорее порадовал. В мое отсутствие Катюша приготовила умопомрачительный обед. Я даже не подозревала, что из того скудного запаса продуктов, преимущественно консервов и заморозок, которые имелись в холодильнике, можно сотворить столько вкусных блюд.

— Давай живенько мой руки и за стол! — сказала Барулина, гремя тарелками.

Внезапно меня осенила догадка, которую я тут же озвучила:

— Катя, скажи честно — ты ждала Сергея?

— С чего ты взяла? — не оборачиваясь, спросила Катя.

— Просто я не говорила тебе, что в скором времени вернусь. Возможно, сегодня мы вообще бы не встретились.

— Тогда я съела бы все это сама, — тут же нашлась Барулина. — Мне нравится готовить. После общения с тобой я как-то успокоилась и стала заниматься обедом, чтобы не скучно было. Таня, прости, я снова не спросила у тебя разрешения и без спроса взяла продукты. Знаешь, я ведь жила в Москве в студенческом общежитии, там все было общее. Мне трудно отвыкать от своих старых привычек. Если ты считаешь, что я вконец обнаглела, то я заплачу за продукты, только скажи, сколько.

— Нет, у меня по этому поводу нет к тебе никаких претензий. Я с удовольствием пообедаю. Так вкусно пахнет, что уже слюнки текут.

— Как там поживает Полина? Она видела что-нибудь интересное?

— Да, но давай поговорим об этом после обеда. — Мне захотелось тоже сделать ей сюрприз, если, конечно, получится.

— А почему не сейчас?

— Вдруг последние новости испортят тебе аппетит…

— Ладно. Конечно, неплохо было бы выпить по рюмочке. Я видела, что у тебя есть коньяк.

— Если хочешь, налей себе, а я за рулем.

— Нет, одна я тоже не буду, тем более бутылка запечатана, — с грустью сказала Катерина и стала наливать в тарелки ароматную солянку.

Да, Катюша неплохо изучила мою квартиру, можно сказать, сделала здесь профессиональный обыск — ключи нашла, ревизию продуктов в холодильнике сделала, даже специи в подвесном шкафчике откопала, ну и бутылку коньяка, стоящую в баре, обследовала. Возможно, она проявила нездоровый интерес и к моим личным вещам. Надо бы проверить, все ли на месте. Хорошо, что все «шпионские» прибамбасы закрыты в сейфе. Откровенно говоря, я была немного зла на Барулину, из всех клиентов и свидетелей, которых в силу разных обстоятельств я пускала сюда на постой, она одна проявляла такое откровенное любопытство и не скрывала его. Правда, вслух я ничего плохого ей не сказала, потому что Катя потчевала меня разными вкусностями. Татьяна Иванова умеет быть деликатной, особенно со своими клиентами!

Когда Катерина стала мыть посуду, я достала из сумки портрет, сделанный Полиной Николаевной, положила его на стол и закурила. Катя оглянулась, чтобы взять со стола грязные тарелки, и увидела рисунок. По выражению ее лица нетрудно было догадаться, что красотка, изображенная Михайловой, моей клиентке очень хорошо знакома. Барулина в первый момент, можно сказать, была в шоке, но она очень быстро справилась со своими эмоциями и спросила голосом невинной овечки:

— Ой, а кто это?

— Это как раз я хотела спросить у тебя.

— Я не знаю эту девушку, но догадываюсь, что она имеет какое-то отношение ко всему происходящему. Это она угоняла мою машину, да?

— Не знаю, может быть, и так, а может, и нет.

— А зачем тогда ты мне показываешь этот портрет?