Валерий Воскобойников - Экстрасенс Страница 20

Мужики окружили машину плотным кольцом, и бандитам пришлось вылезти.

– Кликнул, значит? – с угрозой спросил один из них Николая.

Но тут вперед выступил человек, о котором Николай пока знал лишь одно: что он председатель совета общежития. Они жили в разных подъездах. И на разных этажах. Кулаки у него были размером с уличные фонари.

– Ты пасть-то захлопни, – спокойно посоветовал председатель, – и нашего мужика отдай нам.

Через минуту пожилой водитель троллейбуса стоял рядом и потирал синие полосы на запястьях.

– Теперь так, – продолжил председатель. – Мы все тут за мир боремся. Среди народов. И потому можем вас отпустить. А то, может, «вольвишку» вашу вверх колесами поставить? Как? – И он обернулся к своим.

Зажавшие машину в тесный круг выразили радостную готовность это немедленно исполнить.

Бандит мгновение посоображал, потом вдруг оскалился в улыбке и открыл дверь автомобиля:

– А, пошли вы все на хрен!

Он уселся за руль, и остальные трое тоже следом за ним полезли в машину.

– Значит, ставим точку в этом деле? – спросил полуутвердительно председатель.

– Ставим, ставим, – отозвался бандит и повернул ключ зажигания.

Мужики расступились. «Вольво» громко газанула и, шаркнув колесами, рванулась с места.

– Спасибо вам всем, люди добрые! – проговорил водитель троллейбуса и, всхлипывая, вдруг начал кланяться во все стороны, скрестив на груди руки. – Они ж у меня хотели квартиру отнять и все, что есть. Паяльной лампой грозились пятки жечь.

– Ваша фамилия Горюнов? – спросил председатель совета, когда они прошли через проходную и приостановились на баскетбольной площадке перед домами. – Вы вроде бы кандидат наук?

– Биологических.

– Ну, я-то просто начальником цеха на воле был. Надо бы вас к какому-нибудь делу приставить. Или в совет ввести. Как вы, не против?

– От работы не бегал, – уклончиво ответил Николай.

– Это вам поможет уменьшить срок.

Выборгская электричка тащилась еле-еле. Вокруг Николая на четырех сиденьях расположилась компания рыбаков с рундуками для подледного лова, в плащах с капюшонами поверх ватников, валенках с резиновым низом. Они выпивали, закусывали, потом начали играть в карты.

Николай думал о Вике и Димке. Все эти дни он звонил им с почты, которая помещалась на улице вблизи проходной, и старался держаться бодро, хотя в душе его выли волки.

– Тебя Иннокентий дожидается, – сказала Вика в последнем разговоре.

– Что он тут делает?

Из-за треска в трубке слышно было плохо. И вопросы приходилось выкрикивать по нескольку раз.

– Говорит, приехал специально, чтобы с тобой повидаться.

Иннокентий был старательным, но туповатым сорокапятилетним кандидатом наук из мурманской лаборатории. Диссертацию ему написал Николай года три назад. Он же нашел и оппонентов, организовал защиту. Иначе бы век ему сидеть в мэнээсах. Сочетание тупости и старательности давало поразительные всходы. Не было дня, чтобы Николай раздраженно не орал на него, потому что, получив задание, Иннокентий долго и со вкусом рассуждал, как он к нему приступит и что для этого нужно, а потом все делал наоборот.

– Значит, так, – говорил Иннокентий, – ты говоришь, заказать стеклодуву новый прибор. Так ему же позвонить сначала надо, узнать, в какой день он к нам придет.

– Ну так и позвони, – терпеливо отвечал Николай.

– «Позвони!» – хмыкал Иннокентий. – Чтоб позвонить, номер телефона надо знать.

– Телефон на столе в записной книжке.

– Ты там его разборчиво написал? А то ведь, если неразборчиво и я не тот номер наберу, меня знаешь куда пошлют?

– Разборчиво. Иди звони.

– Я-то позвоню. А если его не будет на месте, что тогда? Сказать, чтоб он сам нам звонил?

В этих рассуждениях Иннокентий проводил день за днем, и именно на его примере Николай понял, что дурак – это вовсе не тот, кто мало думает. Дурак – как раз тот, кто думает слишком много по пустякам, которые решаются автоматически и мгновенно.

Однако простое конкретное дело он выполнял хорошо – например, дрова колоть, лед пилить, когда они однажды жили на полярной станции. И что странно – некоторые вещи помнил наизусть. Например, таблицу Менделеева со всеми атомными весами элементов до четвертого знака или значение числа «пи» до десятого знака, а также скорость света, звука и прочие константы, которые можно было найти в любом справочнике. Он помнил, как точно пишутся по-латыни названия водорослей и многочисленных пород рыб. Или, например, в каком году в прежние десятилетия сколько стоили маленькая водки, пол-литра, а также разные коньяки – от «Плиски» до дорогих армянских.

Однако, если бы не Николай, так бы он и был до пенсии на побегушках.

Зачем он приехал теперь, Николаю было неясно. Видимо, его послал директор.

Воспоминание о Вике

Сколько раз он входил за те полтора года в свой дом и всякий раз с благодарностью думал о дне, когда судьба соединила их с Викой.

Они познакомились в троллейбусе. Николай просунулся в его двери на Невском в последний момент, ехать надо было до Стрелки Васильевского, в Зоологический институт, – три остановки. Этот десятый троллейбус всегда ходил набитым, талончика у него с собой не было, а передавать через весь троллейбус деньги водителю не имело смысла, – сдача наверняка бы не вернулась. Тут его и прихватили две крикливые тетки-контролерши.

– Вот его билет, – вмешалась неожиданно стоявшая рядом девушка и действительно протянула второй проколотый билетик.

Ничего особенного в этой девушке ему тогда не померещилось: не уродка и не красавица, самое обыкновенное лицо. Хотя, конечно, он даже растерялся и не знал, что сказать в благодарность, когда контролерши мгновенно перестали скандалить. Однако, стоило бы ей выйти на другой остановке, они бы, скорей всего, больше никогда не встретились, а если б и встретились – не узнали друг друга.

Но в тот день судьба сделала все, чтобы их знакомство продолжилось.

Они еще не вышли из троллейбуса, как судьба пригнала тучу. Хлынул дождь. Девушка была в легком летнем платье и без зонта. А его зонтик торчал из сумки. Понятно, что, прислонившись к стене Кунсткамеры, Николай мгновенно раскрыл над нею свой зонт. При этом сказал что-то неуклюжее типа:

– Ни одно доброе дело не пропадает даром. Имелся в виду ее поступок с билетом. Потом он еще добавил:

– Вы всех так спасаете?

– Всех, – храбро ответила девушка.

Через три минуты он уже знал, что ее звали Вика и она шла в БАН – Библиотеку Академии наук. У людей его круга была одна и та же шутка: на вопрос «Где работаешь сегодня?» отвечать: «В бане».

Николая ждал в Зоологическом институте оппонент – через месяц у него была защита кандидатской, – девушка тоже торопилась, поэтому он вручил ей зонтик вместе со своим телефоном. Дверь Зоологического института была рядом.

Через час, идя по Дворцовому мосту в сторону Адмиралтейства и щурясь от яркого солнца – тучи разбежались, небо и Нева под мостом сияли голубизной, – он подумал, что девушка, конечно, не позвонит и зонтик можно считать безвременно пропавшим. Тем более что рано утром улетал его самолет во Владик – так тогда они звали Владивосток.

Вечер он просидел у друзей, а когда вернулся в свою коммуналку, увидел на комнатной двери записку: «Трижды звонила Вика. Сказала, можно звонить в любое время». И дальше – семь цифр, ее номер.

Был первый час ночи, но он все-таки позвонил, трубку сразу взяла сама Вика, и они проговорили до четырех. Ни о чем и обо всем сразу.

– Завтра я приеду вас провожать, – сказала она ему на прощание. – Вместе с зонтиком. Вас ведь никто не будет провожать?

– Конечно, никто.

– Ну вот я и приеду.

– Не завтра, а сегодня, – рассмеялся он. – Только это в семь утра.

– Так и хорошо, я на работу успею.

Подъезжая в автобусе-экспрессе к аэропорту, он испугался, что ее не узнает.

Но она сама его узнала и сразу подошла, едва он остановился напротив стойки, где шла регистрация.

– А зонтик я забыла в последнюю минуту. Хотите, пришлю по почте?

– Нет уж, я через три недели снова прилетаю.

К счастью, тогда все эти перелеты, телефонные разговоры были по деньгам. Дальневосточный научный центр оплачивал им любые расходы.

И следующие три недели они звонили друг другу ежедневно.

– Коля, ты сейчас что делаешь? – спрашивала она.

– Как раз спать собираюсь. Вот книги сложил.

– Ой, а я только что встала. Но у тебя то же самое число, что у нас, или другое?

– Пока то же самое.

– А я сегодня твой автореферат буду развозить. По всем твоим адресам. Еще какие-нибудь поручения будут, полковник?

– Пока нет, благодарю за службу, мой генерал.

На защите она сидела в первом ряду и ловила каждое его слово.

Они зарегистрировались через месяц после защиты во Владивостоке, куда Вика прилетела к нему в отпуск. Следующий год его владивостокской жизни они писали письма друг другу каждый день. А вернувшись в тогдашний Ленинград, так удачно выменяли свои комнаты в коммуналках, что получили двухкомнатную квартиру, без прихожей, вход в которую открывался прямо на кухню, но зато отдельную и в центре. По сути, это была выгородка из огромной старопетербургской квартиры, только у остальных вход был с улицы, а к ним – со двора, с черной лестницы.