Сергей Рокотов - Я выбираю тебя ! Страница 20

- Так что же там все-таки произошло? Расскажите по порядку...

- Он очень много пил в тот день, и был какой-то странный, напуганный как будто... Потом мы пили вместе, потом... ну... И зазвенел телефон. После этого звонка он совсем потерял лицо... Стал кричать на меня, оскорблять. Я собиралась было уходить. И вдруг... Звонок в дверь. Он пошел открывать... Я наблюдала за происходящим в небольшую щелку, дверь спальни была слегка приоткрыта...

... Вошли трое мужчин. Два здоровенных мордоворота, что называется, качка, а третий невысокий, в кожаном пальто и белом вязаном шарфе. Шрам небольшой на подбородке, русые волосы, густые такие...

Они прошли в другую комнату, захлопнув за собой дверь. Я же быстро оделась в спальне, мне было интересно, и я подошла к той двери. Тут резко распахнулась дверь, и сильно ударила меня прямо в лицо. Острая дверная ручка угодила мне в подбородок, даже кровь пошла...

- Ты что подслушиваешь, падла? - крикнул один и оттолкнул меня. Тот, в пальто, остановил его и вежливо пригласил пройти к ним, если я хочу послушать. Евгений сидел в кресле, смертельно бледный. Меня посадили у двери...

- Евгений Николаевич, - сказал этот человек. - Поговорим откровенно. Только без шуток и выкрутасов всяких, договорились? Человек вы явно пугливый и хлипкий, и брать на себя чужую вину вам вовсе ни к чему.

- О чем речь? - глядя в пол спросил Женя.

- Да неужели же вы сами до сих пор не догадались, о чем речь? Если не догадались, чего же вы так испугались?

- А как не испугаться? Терроризируете меня, преследуете, шагу шагнуть не даете, звоните, теперь врываетесь в квартиру. Вас трое здоровенных мужиков, я один, да впридачу с девушкой. Почему бы мне и не испугаться? Я не крутой, справиться с вами не могу, в милицию позвонить мне не дадите...

- Почему это не дадим? Мы что, бандиты, что ли какие? Звоните пожалуйста, вот ваш телефон. Только что вы им скажете, позвольте вас спросить? Что в вашу квартиру ворвалось трое мужчин? Так мы не ворвались, а вы нам сами открыли. Мы хотим с вами поговорить, только и всего.

- Хотите говорить, так говорите, - проворчал Женя, бросая на меня мимолетный взгляд. Я поняла, что ему очень неприятно мое присутствие в такой момент.

- Говорить стану без предисловий, Евгений Николаевич. Они нам ни к чему. Сейчас войдет одна дама, а эти ребятишки наоборот выйдут и покараулят около двери. А ваша девушка пусть останется, ей будет очень полезно послушать этот разговор. Дама задаст вам несколько несложных вопросов, требующих вполне конкретных ответов. Идите за ней, ребята!

Мордовороты вышли, и вскоре в квартиру вошла женщина лет сорока пяти, высокая, бледная, в длинном сером пальто с распущенными волосами.

- Здравствуй, Прокофьев, - сказала она. Женя долго вглядывался в нее, а потом вдруг узнал и побледнел как смерть. - Вот теперь вижу, узнал... Узнал...

- Узнал, и что с того? - едва шевелил губами Женя.

- Расскажи, Евгений в подробностях, как вы отпраздновали день рождения твоего дружка Эдуарда Григорянца в августе девяносто первого года, незадолго до всем известного путча?

- Нормально отпраздновали, - ответил Женя, ещё раз бросив какой-то странный взгляд на меня. - Выпили, посидели...

- Сына моего Алешку убили..., - вдруг добавила женщина и сделала резкий шаг по направлению к нему, сбив на своем пути стул. - Слушай ты, шакал, запомни, мне известно все. Доподлинно известно, что Григорянц на месте преступления был, доподлинно... Так что, ты хочешь сказать, что вы с Левушкиным ждали его у него дома, пока он на лесной тропинке убивал Алексея? Так дело было? - спросила она, садясь перед Евгением на кресло.

- Нет...

- А как?!!! Сейчас сюда и Григорянца доставят, и Левушкина, и мы их спросим, как дело было. Учти, шакаленок, тут люди серьезные собрались и порядочные к тому же. Как следователя Курбыко их не купишь... Тобой на сей раз занялись основательно. Говори, сволочь, как было, а то мы с тобой по другому поговорим...

- Никак не было. Я ничего не знаю. Мы сидели у Эдика, потом напились и там же заснули. Вот и все... Нас всех вызывал следователь Курбыко, а потом вызовы прекратились. Мы ни в чем не виноваты... А тот, кто убил, сидит...

- Уже не сидит, хоть и не убивал. Загнулся он в тюрьме от чахотки... И ты об этом, наверняка, знаешь, до сих пор же ваша образцово показательная семья там, на дачке, на свежем воздухе свой летний отдых проводит. А у Шилкина, кстати, тоже мать была, кстати, инвалид первой группы. И он был её единственным кормильцем. Выпивал, правда, и безобразил порой, это его и подвело. Но за это девять лет строгого режима не дают, Прокофьев... Он умер в заключении, мать умерла чуть ли не с голоду. Как вам такие дела? По душе?

- Мне это не по душе, но суд доказал его вину..., - бормотал Женя.

- Продажный следователь Курбыко сумел представить суду доказательства вины Шилкина и Чугаева, судья толком не разобрался и влепил им по полной катушке. А кто за них хлопотать станет, за полуграмотных нищих сельских пьяниц, адвокат, что ли? Адвокат Григорянц, кстати, и похлопотал. Тугим своим кошелечком, чтобы сынка своего отмазать от большого срока и вечного позора...

- Это лишь ваши измышления, - еле слышно проговорил Женя.

- Скажи еще, что я сумасшедшая, - сузила глаза женщина. - Лечилась же в Кащенко, что правда, то правда... Там я тоже насмотрелась на гуманизм нашего общества, много могла бы чего порассказать, только некогда... Вот девушка сидит, - показала она на меня. - Любите, наверное, вашего дружочка. Представьте себе, выйдете за него замуж, родится у вас сыночек... - Тут она резко встала, вытащила из кармана фотографию и сунула её мне буквально в лицо. На ней был изображен мальчик лет двух, голенький, в одних трусиках и в кепочке. Волосики светленькие, кудрявенькие... - Вот он, девушка, мой Алешка. Так ваш дружочек и его кореша забили его ногами, а потом прирезали ножом. А потом кто-то насмерть задавил моего мужа, когда он сам хотел добиться правды... Ну как, хотели бы вы, чтобы с вами так поступили?

- Нет, - прошептала я.

- А вот они сделали это. Сделали! Смотри в глаза, Прокофьев, в глаза!!! - Она вырвала фотографию у меня и сунула её в нос Жене. - Ну!!!

И по его реакции я поняла, что он причастен к этому делу, поняла, что все, что она говорит - правда...

- Отвечай, сволочь, - вмешался и мужчина. - Отвечай по-хорошему, пока я своих друзей не пригласил. Они умеют бить не хуже твоих, уверяю тебя. Все равно расколешься, щенок... Поздно бы только не было.

Но Женя не сдавался. Он повторял одно - не виноват, ничего не знаю...

И тогда он позвал тех двоих. Они в угрожающей позе встали рядом с ним.

А женщина вдруг сказала:

- Не надо здесь. В другом месте. Поехали, Прокофьев.

И тут он закричал:

- Не надо увозить меня! Были, были мы там, были!!! Только я не убивал, это, это...

- Кто? - процедила женщина.

- Я не знаю, кто именно..., - опустил глаза Женя. - Я был сильно пьян, я ничего не помню...

- Значит, возможно, и ты?

- Я не знаю!!! Говорю честно, не знаю!!!

Женщина и мужчина переглянулись.

- А я-то все же полагала, что это сделал Григорянц, - сказала она задумчиво. - А выходит, что это, возможно, и ты...

- Возможно, но я не помню!!! - буквально голосил Женя.

- Одевайся, - приказала женщина, и он стал одеваться. Покорно, словно зомбированный.

- Так-то вот, девушка красивая, - сказала мне женщина. - Такие вот дела порой происходят на этой грешной земле...

Я, насмерть перепуганная, ушла.

Перед тем, как уйти я ещё раз поглядела на Женю. Он отвернулся в сторону...

В самой двери меня остановил мужчина со шрамом и сказал:

- Не дай тебе Бог проболтаться про нас... Ему же хуже будет.

Я заплакала и убежала.

А потом... Значит... Выходит..., - лепетала она со слезами на глазах.

- Что потом было, я не знаю, - сказал Костя. - И никто об этом не знает...

- Так он в самом деле убийца? - с какой-то робкой надеждой в голосе спросила Надя.

- Хотел бы ответить вам отрицательно, Надюша, только не могу - правда мне дороже всего. В какой-то степени, непременно да. В этом я абсолютно уверен.

- А тогда... А тогда, - заплакала она. - И не занимайтесь его розысками...

- Найти его живого или мертвого - мой долг, - ответил Костя.

Уже в дверях она дотронулась до его плеча и прошептала:

- Найдите его, Константин Дмитриевич...

10.

- Знаешь что, Федор, - сказала Ирина Малиновская, пристально глядя на него. - Устала я ото всего этого. Я просто выдыхаюсь, и не чувствую больше ничего, кроме этой жуткой усталости - ни удовлетворения, ничего... Давай подводить эту историю к логическому концу...

- Скоро сказка сказывается, Ирка, - покачал головой Федор. - Дело делается не так быстро.

- Оно не просто делается долго, - возразила она. - Оно делается не так, как бы нам того хотелось. В наши планы постоянно вмешиваются то посторонние люди, а то и просто какие-то потусторонние силы...

- Какие там посторонние силы? - хмыкнул Федор. - Это яростного и неукротимого Борьку Чугаева ты называешь посторонней силой? Откуда мы могли предполагать, что он решит действовать одновременно с нами?