Антон Леонтьев - Корона последней принцессы Страница 20

А тем временем приближалась коронация: вне зависимости от того, когда скончался предыдущий монарх, коронация в Герцословакии проходила всегда в июле следующего года. Таково было древнее, незыблемое правило.

Королева Мария, начавшая седеть от переживаний – она все еще не могла смириться с болезнью сына, – требовала от мужа скрывать ото всех, что их младший сын страдает синдромом Дауна. Принца держали в королевских покоях, и видеть его могли только избранные. А по дворцу и по столице ползли удивительные слухи о том, что ее величество родила чертенка с рожками, копытцами и хвостиком и что его величество пытался задушить его подушкой, но чертенок оказался живуч, как кошка. Другие утверждали, что принц – сущий монстр, с двумя головами, покрытый зеленой шерстью. Одна из желтых газетенок напечатала статью, в которой утверждалось, что королева родила сиамских близнецов. Газету тотчас прикрыли, а главного редактора в числе первых арестантов отправили в только что отстроенную новую столичную тюрьму. Диктатор, генерал Зорич, выступая по радио, громыхая, заявил, что любое слово, направленное против короля и королевы, равносильно измене и будет караться долгим сроком на каторге или даже смертной казнью, и, чтобы не быть голословным, велел расстрелять три десятка коммунистов и социалистов.

Королева Мария более всего мечтала, чтобы ее младший сын был таким же, как и три старших сына. Однако медики разводили руками: превратить его в нормального ребенка не могла никакая операция и никакое чудодейственное лекарство. Доктора пытались убедить ее величество в том, что внешне Михаил, вполне возможно, мало чем будет отличаться от ее прочих отпрысков, ведь синдром Дауна не является смертным приговором.

Королева и слушать ничего не желала. Она боялась взять на руки сына и постоянно молилась, считая, что всемогущий Господь сотворит чудо и вылечит ее младшенького. Тех медиков, которые осмелились называть это мракобесием и средневековым идиотизмом, отдали под суд и лишили права заниматься врачебной практикой. Дворец заполонили облаченные в черные рясы монахи, белобородые старцы, бабки-ведуньи, колдуны, волшебники. Они странным образом уживались друг с другом, молились, устраивали вокруг люльки дикие пляски и коллективные мессы, окуривали принца благовониями, купали в святой воде. Но ничто не помогало.

Мария немного отошла от своего горя, когда узнала, что снова беременна. Растущий живот она расценила как знак свыше, как милость Господа и была уверена, что подарит стране здорового отпрыска.

Ситуация в Герцословакии с каждым днем ухудшалась: финансовый и экономический кризис привел в массовой безработице, заводы и фабрики закрывались. На улицах и площадях Экареста появились демонстранты с красными знаменами. Пока они требовали хлеба и возможности работать, но во дворце были уверены – скоро раздадутся и требования свержения королевской власти, установления диктатуры пролетариата.

– Этому надо положить конец! – заявил наконец генерал Зорич.

И вот однажды, когда мирная демонстрация за неделю до коронации приблизилась к дворцу, дабы передать его величеству петицию с требованиями, по безоружным людям, среди которых было много детей, открыли огонь из пулеметов.

Королевская семья, находившаяся в загородной резиденции, узнав о более чем сотне убитых, не проявила ни малейшего сочувствия. Королева, облаченная в шелка, которые не скрывали ее большой живот, металась по комнатам замка, заламывала руки и причитала:

– Георгий, ты должен показать своему народу, что только ты – хозяин земли герцословацкой!

– Но, Мэри, – робко возражал супруг, – ведь убиты и дети. Не лучше ли будет отменить пышный коронационный бал?

Королева, которая так радовалась предстоящему великому событию, рыча, ответила:

– Ни за что! Это были отпрыски бандитов и предателей, которые рано или поздно превратились бы во врагов государства. Ты не должен жалеть их. И тем более отменять коронационные торжества. Потому что все должны видеть, что ты велик и силен, как никогда. Ах!

Королева схватилась за живот, на ее лице возникла гримаса боли. Обеспокоенный король усадил супругу в кресло и послал за лейб-медиком. Тот, осмотрев королеву, заявил, что ей нельзя волноваться. Мария, услышав его слова, покрылась бордовыми пятнами, и у нее приключился один из ее знаменитых истерических припадков. Перебив бесценный фарфоровый сервиз, королева немного успокоилась и заявила, что родит здорового сына.

– Потому что этого хочет Господь! – таков был ее железный аргумент.

Каким образом она узнала его волю, никто не осмелился спросить, в том числе и супруг.

Наконец наступило первое воскресенье июля. Экарест был оцеплен пехотинцами, а на крышах домов в центре столицы были установлены пулеметы. Впрочем, народ и не думал бунтовать, а с наслаждением ожидал бесплатной раздачи подарков на Марсовом поле, недалеко от королевского дворца. Было заготовлено двести пятьдесят тысяч коронационных наборов – оловянная кружка с ликом самого короля, фотография королевы с детьми, медный пятак и молитвенник. Но среди прибывавших на коронацию из провинции зевак ходили невозможные слухи – якобы каждому подарят по золотому, а кто-то на полном серьезе утверждал, что в одном из наборов будет лежать банкнот в миллион форинтов. Посему к Марсову полю стекалось великое количество народу, ибо каждый желал заполучить если не миллион, так хотя бы бесплатный королевский презент.

Королева Мария, с утра чувствовавшая себя неважно, всматривалась в окно и наблюдала за людским океаном, колыхавшимся неподалеку от дворца. Ее величество испытывала непреодолимый страх перед большим собранием бедно одетых подданных. Да еще это неприятное, тянущее ощущение в низу живота…

И все же Мария решила, она пересилит себя и наконец-то наденет сегодня на свое чело корону! Это будет означать, что Господь возьмет ее под свою защиту – ее саму и неродившегося сына. Мария пришла к простому выводу: Михаил родился больным, потому что она еще не коронована. Но теперь все изменится! До рождения ребенка оставалось еще около двух месяцев, и она подарит королевству сына, являясь супругой законного монарха!

– Мэри, ты сегодня очень бледна, – сказал, целуя ее, король. – Ты уверена, что церемония коронации должна длиться согласно церемониалу целых четыре часа? Ее можно сократить…

– Ни за что! – ответила с гневом королева. – Георгий, Господь за это разгневается на нас! И ты не будешь настоящим королем!

Появились камеристки, чтобы помочь королеве одеться. Закусив губу от резкой боли, Мария встала перед зеркалом. Господь посылает ей испытания, желая убедиться, что она с честью перенесет их... Но даже если бы ей пришлось идти босиком по раскаленным противням, она все равно выдержит пышную четырехчасовую церемонию!

Мария, облаченная в пышное белое платье, усыпанное драгоценными камнями, с гигантским неподъемным шлейфом, под руку с Георгием, одетым в парадную униформу генерал-адмирала королевской армии, спустились по мраморной лестнице к старинной золоченой карете, ожидавшей их у главного входа в королевский дворец. Наряд, как казалось Марии, весил не меньше центнера, она не могла нормально дышать – грудь была скована корсетом, а каждый шажок отзывался тупой болью в животе. Но королева с деревянной улыбкой на напудренном лице уселась на бархатные подушки рядом с супругом, и торжественная процессия тронулась в направлении кафедрального собора Экареста.

Мария механически махала рукой, затянутой в атласную перчатку, зевакам, стоявшим вдоль улиц, по которым двигалась карета, сопровождаемая грациозными всадниками и нарядно одетыми военными. Она – королева, и в самый главный день своей жизни не имеет права выказывать слабость! Если Господу угодно подвергнуть ее такому суровому испытанию, то она покорится воле Создателя и с честью выдержит нелегкий экзамен, не ропща, не жалуясь, как и надлежит истинной христианке!

Карета остановилась перед величественным собором со златыми куполами. Мария ступила на красную ковровую дорожку и едва сдержала тяжкий вздох – ее передернуло от боли. Но она заставила себя двинуться вслед за королем.

В соборе их ожидали именитые гости, представители венценосных династий Старого Света, многочисленные родственники – тетки и дядьки, кузены и кузины. Все они взирали на чету Любомировичей, и Мария знала, что каждый их жест, каждый взгляд будет подробно обсуждаться и строго оцениваться.

Началась долгая церемония коронации. Главным действующим лицом был все же Георгий, и только после того, как патриарх наденет на его голову корону, король возведет на престол и свою супругу.

В соборе было душно, в серебряных канделябрах оплывали свечи. У Марии кружилась голова, а в низу живота продолжала пульсировать и нарастать боль. Но королева дала себе слово – она не позволит себе быть слабой, она выдержит и церемонию коронации, и последующие балы и приемы, которые будут продолжаться без малого месяц.