Анна Данилова - Ангел в яблоневом саду Страница 20

– Вы бы смогли ее описать?

– Нет, не думаю. Помню только, что на ней был темно-зеленый атласный костюм, и волосы – огненно-рыжие.

Рыжие волосы были у Надежды. Да и чек из ювелирного магазина был также найден в ее доме. Ну и что это нам может дать? Предположим, что Надежда купила колье с перстнем, и что с того? По свидетельству бывшего мужа, Бориса Карасева, ничего из дома не было похищено. Другое дело, что ни я, ни Лиза прежде не обращали внимания именно на эти украшения.

– А кто купил остальные гарнитуры? – спросила я у продавщиц безо всякой уже надежды. И правильно: на этот вопрос я ответа не получила. Удивительно, что вообще вспомнили хотя бы одну покупательницу. Вот только что мне это дало?

Я поблагодарила девушек и вышла из магазина. И вдруг вспомнила, что купила и себе кое-что. Улыбнувшись ярко сиявшему солнцу, я сошла со ступенек магазина, села в машину и позвонила Карасеву. Спросила, помнит ли он гарнитур из золота с рубинами, не украли ли его. На что получила утвердительный ответ, что, мол, да, он его помнит, золото на месте. Я спросила, не знает ли он, когда и кем гарнитур был куплен, в том плане, что не сам ли он подарил своей бывшей жене золото, на что Борис Карасев, не задумываясь, ответил, что эти украшения купила сама Надежда. Задавать вопросы, касающиеся денег, тем более не было смысла: Надежда неплохо зарабатывала, к тому же ей помогал Карасев. Ну, купила себе женщина украшения и купила. В чем криминал-то?

Вот и получалось, что я своим визитом в «Изумруд» лишь потеряла время. Хотя, с другой стороны, мы с Лизой не могли не задаться позже вопросом: почему чек трехгодичной давности оказался на столе в доме, где, судя по всему, и были совершены убийства обеих женщин? То, что он хранился у Нади, факт. У кого же еще он мог находиться все эти три года? Другой вопрос: зачем, с какой целью она его достала? Кроме того, оставалась еще салфетка из ресторана «Шико», салфетка, на которой, возможно, Надиной рукой производились какие-то расчеты.

А что, если и этот чек, и эту салфетку извлекли откуда-то из документов, к примеру, случайно, в то время как внимание участников предсмертного действия (их трое – Надя, Валя и убийца) было привлечено к совершенно другим предметам или документам? Просто были вынуты из стола или секретера документы, среди которых случайно оказался этот чек…

Если честно, то вся эта история с золотом меня стала уже раздражать. Чтобы как-то успокоиться, я достала из сумочки купленные кольца, надела их и принялась любоваться ими на солнце. Конечно, ручки у меня, мягко говоря, пухлые. Да и пальчики не тонкие. Скорее смахивают на сосиски или даже сардельки, но как же облагораживают даже такие пальчики золото и драгоценные камни! Да и вообще, кто сказал, что тонкие пальцы это красиво, а пухлые – нет. Все это очень относительно. Вот моему мужу, к примеру, нравится во мне все!

Так, подбадриваемая собственными приятными воспоминаниями, связанными с моим мужем и нашими с ним нежными отношениями, я, сама не знаю как, оказалась в кондитерской «Буше».

От одного духа этой кондитерской настроение поднималось и хотелось жить. Я купила эклеров с заварным кремом, один «наполеон» и перекусила. И только после этого направилась в ресторан «Шико».

Это был небольшой и очень дорогой ресторан. Скромная, темного дерева дверь с табличкой, на которой тусклыми золотыми буквами было выведено «ШИКО». Буква «О» представляла собой хитрую физиономию королевского шута, с «рожками» шутовского колпака в красно-золотистых тонах. Шоколадного цвета гладкие стены старого особнячка, который занимал ресторан, коричного цвета оконные рамы, сверкающие чистотой вытянутые окна, плотно закрытые светло-бежевыми шелковыми занавесками. Внутри ресторана все было бархатно-пурпурным, золотым, сверкающим и приглушенным. Темно-красные ковры, внушительного размера камин, барная стойка красного дерева, официантки в нарядах куртизанок: корсаж с глубоким декольте, отделанным кружевом и со шнуровкой, пышные юбки бордового и зеленого цвета с разрезом от бедра.

Мы были с Димой в этом ресторане пару раз. Помнится, заказывали какие-то французские блюда: блинчики «Сюзетт» с апельсинами, устрицы, жареные лягушачьи лапки. Да, готовят они вкусно, но мне не нравится, с каким высокомерием там относятся к случайным клиентам, гостям, посетителям, назовите как хотите. Понятное дело, что этот ресторан не для всех, из-за его особого стиля и дороговизны он стал как бы клубом для определенного круга людей, считавших себя избранными, словом, «белой костью». Зайти с улицы и поужинать, к примеру, вам не удастся, поскольку столики надо заказывать предварительно, недели за две или, если повезет, за неделю. Хотя я в это не верю. Просто хозяин постоянно держит места для своих друзей, которые могут нагрянуть к нему в любой день. И не обязательно это местные политики, чиновники, артисты или бизнесмены. Зачастую это бывают столичные гости, как мне рассказывала Лиза, которые в роскошно отделанных подвалах «Шико» играют в карты или рулетку…

Не думаю, что вышколенные официанты и официантки запомнили меня с Димой, в свое время уплетавшей блинчики с апельсинами, да и на завсегдатая дорогого ресторана я в своих широких штанах цвета хаки и белой батистовой тунике не тяну. Значит, я чужая, случайная, и гнать меня надо из этого волшебного места метлой.

– У вас столик заказан? – спросили меня при входе. Сухой и белый как лунь швейцар в красной ливрее и с очень бледным лицом смотрел на меня едва ли не с испугом. Думаю, что я показалась ему слишком большой.

– Я из полиции, – сказала я ему, показав свое удостоверение помощника адвоката. – Мне надо поговорить с персоналом ресторана. Сейчас день, у вас посетителей, я думаю, немного, поэтому лучше вам пропустить меня сейчас, чем я потревожу ваших гостей вечером.

Швейцар стал пятиться, после чего кивнул головой, впуская меня в святая святых – в полутемный зальчик ресторана. Посетителей не было вообще! Я выбрала столик возле окна и дождалась официантку. Очень красивая девушка с пышной грудью склонилась надо мной в ожидании заказа. В руках ее был маленький блокнот и золотая ручка.

– Мне кофе и землянику со сливками, – сказала я. – А еще я хотела бы, чтобы ваши официанты посмотрели фотографии и ответили мне, видели ли они здесь вот этих женщин.

И я разложила на зеленой скатерти фотографии Надежды и Валентины.

– Вот эта женщина тут была, – сразу сказала моя официантка, ткнув золотой ручкой в фотографию Надежды. – Но только давно, днем. И не одна. С мужчиной. Вернее, они раза три были.

– Как давно это было?

– Года три тому назад, я тогда еще только устроилась сюда… Не знаю почему, но я сразу запомнила эту пару. Особенно женщину.

– А мужчина? Помните его? Можете его описать?

– Могу сказать, что он сильно отличается от наших постоянных посетителей. Обыкновенный такой мужичок, из тех, кто пыль в глаза женщинам пускает и деньги считает.

– Он вам на чай не оставил? – не выдержала я.

– Это имеет значение?

– Скажите, – я прочла на табличке имя официантки, – Вероника, откуда в вас столько презрения к простым людям? К обыкновенным трудягам?

Нас никто не слышал, а мне до смерти хотелось немного осадить эту зазнайку, разносящую тяжелые подносы и за деньги улыбающуюся клиентам.

– А кто вы такая, чтобы задавать мне подобные вопросы? – Она разозлилась так, что ноздри ее стали раздуваться, а кончик носа побелел. Глаза же сверкали красными молниями отраженных в них светильников.

– Нельзя все мерить деньгами, дорогуша. Я хорошо знаю клиентов вашего ресторана, слышала и о хозяине, думаю, что мне не трудно будет собрать целое досье на него. Я много чего вообще знаю, – запугивала я ее, подготавливая к самому главному. – И если сюда сегодня вечером заявится полиция, то, можете мне поверить, я извещу вашего хозяина о том, что это вы его заложили.

Она даже моргать перестала. Смотрела на меня, забыв закрыть рот.

– Да что я вам такого сделала-то?

– Вы презрительно отозвались о человеке, который обедал здесь у вас и считал, как вы выразились, деньги. А что плохого в том, что он их считал? Ведь он их заработал собственным трудом…

Разговаривая таким образом и защищая человека, о котором не имела ни малейшего представления, я в глубине души понимала, что просто трачу время. Что вижу перед собой девушку, которая, обслуживая богатых посетителей, и сама успела причислить себя к их кругу, забыв о том, что она всего лишь обслуживающий персонал, живущий на зарплату и зависящий от чаевых.

– Он что, ваш знакомый, родственник? – нахмурилась Вероника. – Я не знала.

– Да я вообще его не знаю! Просто эту женщину убили, вот я и ищу людей, которые общались с ней…

– Убили? Какой ужас… Я сейчас вспомнила ее в подробностях… Да-да, это точно была она. Сидела вон за тем столиком, рядом с баром. Мне даже показалось, что она чувствует себя не в своей тарелке… Так, стоп. Два раза они были точно днем, обедали, а вот последний раз он привел ее вечером. Вы же знаете, что к нам так просто не попасть, у нас запись…