Николай Стародымов - Тринадцатый сын Сатаны Страница 20

Никуда не денешься, Антону Валерьевичу пришлось удовлетвориться этим жестом.

— Первое одолжение будет состоять в том, чтобы ты держал меня в курсе расследования… Нет-нет, — увидев, что собеседник пытается ему возразить, торопливо закончил свою мысль. — Мне не нужны все ваши секреты и прочие тайны. Я просто хочу быть в курсе того, как идет поиск убийцы, какие дополнительные обстоятельства будут вскрываться этом деле. И не более того.

Следователь с сомнением покачал головой:

— Но ведь ты же и сам прекрасно знаешь, что это невозможно.

Тоха усмехнулся:

— Ладно, будем считать, что ты мне отказал… Тогда предлагаю остановиться на таком варианте: если вдруг в ходе расследования всплывут какие-то кардинально новые факты, которые не будут являть собой некую обалденную тайну, надеюсь, ты мне просто скажешь об этом — ведь утечки материалов расследования по тому или иному делу у вас случаются регулярно… Заранее спасибо. И второе, — гость растянул губы в благожелательной улыбке. — Когда ты возьмешь убийцу, в чем я, должен сказать, ни на секунду не сомневаюсь, мне обязательно нужно будет с ним поговорить, — попросил он. — Без протокола и с глазу на глаз. Сделаешь?

Это слишком серьезно — давать такое обещание. Потому что…

— А ты что же, имеешь к убийству какое-то отношение? — в лоб спросил следователь. — И хочешь его настрополить, чтобы он тебя не заложил?

Это была явная чушь. Потому что, имей Тоха хоть какое-то отношение к этой истории, он бы отыскал убийцу без помощи официальных органов. Однако сыщик запустил эту ерунду сознательно. Потому что ему нужно было услышать хоть какое-то объяснение этой просьбе. Это объяснение будет, естественно, липовым, а потому четко укажет направление, в котором работать не нужно.

Однако Тоха, старый прожженный лис, не достиг бы своих высот, если бы его можно было поймать так дешево.

— Ты же и сам понимаешь, что это не так, — ухмыльнулся он, выпуская изо рта тонкую струйку дыма от свежей, только что раскуренной, сигареты. — И инструктировать убийцу я не собираюсь. Равно как не собираюсь его зарезать, скрывая следы преступления… Ну ладно, так и быть, слушай, коль есть такая охота и раз уж у тебя появились такие мысли, — вдруг, сделав вид, что сдался, запустил «домашнюю заготовку» Антон Валерьевич. — Так и быть, согласен на то, что моя беседа с убийцей будет проходить в твоем лично присутствии; полагаюсь на твою порядочность… Хоть это ты можешь устроить своему старому другу?.. Это коммерция, Игорек, поверь: самая обыкновенная коммерция. Я даже не буду у него спрашивать, кто заказал убийство, поверь, меня это не интересует ни в малейшей степени. Меня будет интересовать лишь одно: в интересах какого именно коммерческого проекта это совершено. И все… Тебя устраивает такое объяснение?

Устраивает ли… Оно было слишком логично, слишком правдоподобно, слишком в духе Тохи, чтобы оказаться выдуманным и неискренним.

Игорь Дмитриевич задумчиво покивал.

— Ну что ж, я думаю, что эту твою просьбу можно будет выполнить… Если все получится…

Тоха удовлетворенно кивнул:

— Для меня достаточно твоего слова, Игорек. Я же понимаю, что ты не всесилен и у тебя тоже что-то может не получиться, поэтому если что-то сорвется, я не буду на тебя в обиде. Просто прошу: помоги, пожалуйста.

— Хорошо, постараюсь, — на что уж у него, следователя со стажем, загрубевшая была душа, а теперь почувствовал, что даже в ней что-то дрогнуло от простых и бесхитростных слов старого приятеля. — Если у тебя что-то еще есть по этому вопросу, сообщи. Хорошо?

— Какие разговоры, конечно, сообщу, — согласился Антон Валерьевич. И тут же перевел разговор на другую тему: — Кстати, у меня к тебе еще одно дельце, но теперь уже для тебя вовсе не обременительное.

Расслабившийся было Игорь Дмитриевич вмиг насторожился. Что еще, какую еще пилюлю приготовил ему нежданный гость?

— Слушаю, — коротко обронил он.

А Тоха довольно рассмеялся:

— Ты бы сам себя сейчас видел, дружище!.. То сидел спокойно, а услышал про просьбу, встрепенулся, как гончая по команде «пиль!»…

— Ну так с кем разговариваю! — в тон улыбнулся хозяин кабинета. — С тобой ухо надо держать востро… Так что у тебя еще стряслось?

— У меня — больше ничего, — благодушно пробурчал Тоха. — Теперь речь пойдет о тебе. Дело в том, Игорек, что у нас снова собираются с аукциона пускать часть машин правительственного автопарка. Сам понимаешь, что при этом можно немного схитрить и по совершенно бросовой цене купить вполне приличный «мерседес». Я же понимаю, что тебе, живущему на одну государственную зарплату, приличную «тачку» никогда не заиметь… Так если желаешь, я тебе могу помочь. Машина вполне законно обойдется тебе в чисто символическую сумму. Ты как? Не против?..

Игорь Дмитриевич выслушал предложение, опустив голову и уперев взгляд в лежащую перед ним на столе папку.

Господи, как все просто, как все узнаваемо, как примитивно. Но зато как эффективно! Переведем происходящее на нормальный язык и получится привычное и банальное: ты — мне, я — тебе!

Наверное, очень важен для Антишока этот незаконный разговор, коль уж он за него сулится «мерседес» подарить.

— Это слишком неожиданно, — не поднимая головы, пробормотал хозяин кабинета. — Мне нужно подумать, прикинуть возможности…

— Естественно, — легко согласился гость. — Такие вопросы с кондачка не решаются… Да и с женой нужно посоветоваться… Ну ладно, Игорек, засиделся я у тебя, а у меня сегодня еще дел по горло.

Главное было сказано, можно и разбегаться.

…Когда снизу, от ворот, позвонил дежурный и доложил о том, что нежданный гость уехал, Игорь Дмитриевич еще какое-то время сидел один. Даже на телефонные звонки не отвечал, что позволял себе нечасто. Ситуация и в самом деле складывалась непонятная. Даже вечером, лежа в постели, все думал о том же.

А утром вызвал к себе Индикатора. Потому что ему и в самом деле нужно было посоветоваться о том, как поступить в такой непростой ситуации.

… —  Что случилось, спрашиваешь? — Игорь Дмитриевич говорил, неторопливо прохаживаясь по изрядно потертому ковру, которым был застелен паркетный пол, а сам говорил неторопливо, взвешивая слова и фразы, словно вслушиваясь в собственную речь и пытаясь воспринять все сказанное еще раз, будто со стороны. — Вчера ко мне приезжал некий человек. Весьма высокопоставленный. И я от него узнал, что где-то в Москве при до конца невыясненных обстоятельствах был убит некто Василий Ряднов. Ты сам прекрасно знаешь — подобные дела у нас случаются постоянно. Однако вдруг обстоятельствами смерти этого самого Василия заинтересовались очень большие люди. Как бы сказать… Такие большие, что если попытаться смотреть на них с нашего с тобой уровня, шляпа с головы упадет… И нам навязали это убийство в качестве приоритетного. Усекаешь?.. Так и получается, Сергей, что мы оказываемся в сложной ситуации. Мы обязаны искать убийцу или убийц — причем, искать активно, потому что за ходом расследования будут наблюдать. С другой стороны, если мы отыщем их или его, неизвестно, до чего мы докопаемся в ходе расследования; ведь я уже сказал, что за делом невесть по какой причине будут наблюдать… Иными словами, Сергей, по моим прикидкам получается, что в любом случае мы оказываемся в проигрыше… — Игорь Викторович говорил раздумчиво, мерно прохаживаясь по кабинету, словно размышлял вслух. — Сам же знаешь, в какое время мы с тобой живем! Нам с тобой нужно сообразить, как бы сделать так, чтобы провернуться между всеми вихрями враждебными, которые веют над нами и нас же злобно гнетут. Вот и хотел посоветоваться с тобой: как бы нам и рыбку безболезненно съесть и на одно место без ущерба для организма сесть…

В продолжении всего этого монолога Сергей привычно молчал. Он не хуже начальника понимал, насколько в сложное положение они попали. И по поводу времени проживания тоже был согласен. В свое время, когда по телевидению в прямом эфире регулярно крутили заседания съездов народных депутатов СССР, модна была фраза «В интересное время мы живем, товарищи!»… Еще тогда Сергей произнес свою коронную фразу, которая до сих пор гуляет по кабинетам: «Кому бы уступить эту интересность нашего времени!»

В самом деле, сейчас так непросто удержать равновесие между всеми этими взаимонеприемлющими силами: законом писанным, законами неписанными, мизерными официальными денежными окладами, грандиозными возможностями по незаконному обогащению, чувством долга, желанием и необходимостью достойно содержать семью, умением не затронуть интересы сильных мира сего — причем, как законных, так и криминальных… Удается это далеко не всем. Зато кому удается — вот те нынче и остались на коне.

Ну что ж, товарищ начальник, раз уж тебе понадобилась моя помощь…