Тайна за семью печалями - Галина Владимировна Романова Страница 20

– Да пошли вы все…

Махнув рукой, Мария Сергеевна повернулась к Лере спиной и шагнула в квартиру. Но дверь запереть та ей не дала. Ногу в мягкой белой обувке под порог поставила и полезла в пакет.

– Смотрите, Фома неверующий, – достала она стеклянную бутылку и повертела у нее перед глазами. – Это вода. Дорогая, импортная. В стекле она и с железной крышкой.

Это правда была вода. И с чего-то это Марию Сергеевну порадовало. Она даже скупо улыбнулась, кивнула. Проговорила:

– Ладно. Принято. Заходи. Разговор есть.

Лера вошла в квартиру.

– У меня нет роскоши, если что. Я срок тянула за мошенничество, всегда знала, как заработать. Ну, ты уж знаешь небось. А потом вот противно сделалось от денег. Тошнит от них.

Она бормотала, подталкивая Валерию к кухне. Та на ходу оглядывалась. Находила, что в квартире очень чисто, но по-спартански мало вещей. В гостиной, которая просматривалась из прихожей, кроме тумбочки с телевизором и узкого диванчика у стены ничего не было. В кухне старый белый холодильник в углу. Электрическая плитка со спиралью на деревянной тумбочке. Обеденный стол и две табуретки. Такие на памяти Леры одноклассники в школе мастерили на уроках труда.

– Это из школы. Там мой знакомый трудовиком до сих пор работает. Они с пацанами делали. Он мне самые надежные подобрал. Падай на нее, не развалится.

Лера послушно уселась. Пакет с водой она оставила в прихожей. Сейчас, разложив руки на растрескавшемся от времени пластике обеденного стола, внимательно наблюдала за Марией Сергеевной. Та поставила на плитку зеленый эмалированный чайник. Полезла за чашками в тумбочку.

– Ничего такого у меня нет, конечно. Но чаем хорошим напою.

Чай, заваренный через три минуты, был крепким, отменно терпким, невероятно ароматным.

– Вкусно. – Лера поставила чашку на стол, сделав пару глотков. – Так, о чем вы хотели со мной поговорить, Мария Сергеевна?

– В общем, я тут наблюдаю вашу жизнь, да? Делаю кое-какие выводы. И понимаю, что многие тут врут. Ты врешь. Колька врет. Мать его врала при жизни. Настя тоже. Все, кто к вам ходит, врут. А я ваше вранье наблюдаю, да. И понимаю, что врут все не просто так, а по теме. И у каждого она своя. Чай пей, – прикрикнула на Леру Мария Сергеевна. – Ментам я, конечно, ничего не солью. Много чести. А вот тебе хочу кое-что рассказать. Но с одним условием!

– И что за условие?

– Ты расскажешь мне всю свою правду, – торжественно объявила пожилая женщина, выпив крепкий чай из своей чашки до капли.

– Какую правду? – обеспокоенно завозилась на табуретке Лера.

– Про себя. Я же вижу, что ты особенная. Умная. И из бывших.

– Из каких бывших?

– Из бывших ментов. У меня же глаз наметанный. Я вашего брата за версту чую. Ты из бывших, но чего-то у тебя пошло не так. Ты уволилась. Тут поселилась, в дедовой квартире. Скверный мужик был, скажу я тебе. Все приставал ко мне с вопросами. Он пристает, я его посылаю. То вежливо, то не очень. Не важно… Ты поселилась и пить начала. С чего вдруг? Молодая, красивая, и вдруг заперлась в квартире и пьешь. Что с тобой случилось в прошлой жизни, Лера-холера? Пристрелила кого-то при задержании? И теперь с этим жить не можешь?

– Это так заметно? – У нее странно съежились плечи. Опустилась голова. – Это так бросается в глаза? Что на мне чья-то кровь?

– Не сильно. Но я наблюдательная. Ну, Лера-холера? В кого шмальнула?

– Я погубила любовницу своего мужа. Только я не шмаляла, как вы выражаетесь. На моей совести ее гибель, да. Но это не было убийством. Это… Это был несчастный случай. Почти… Так сложились обстоятельства. Черт! Я никогда не произносила этого вслух!

– Может, время-то пришло? Сама знаешь как мент, а я как бывшая зэчка, что чистосердечное признание смягчает степень наказания.

– Это в суде! – громко возразила Лера.

– И тут тоже. – Сухонькая ладошка женщины легла на впалую грудь, легонько постучала; Мария Сергеевна криво ухмыльнулась. – Тут даже важнее. Говори, Лера-холера. Я умею слушать…

Был и еще чай. И даже рюмка домашней наливки. Мария Сергеевна себе наливала. Лера отказалась. И много вопросов было, на которые ответов не находилось.

– Ладно, с этим постараюсь разобраться. Есть у меня людишки, – занюхав апельсиновой сушеной коркой наливку, проговорила серьезно соседка Леры. – Тут вот что я высмотрела по факту глупой дурочки Настьки…

Ее информация была ошеломляющей. Поверить в нее было просто невозможно.

– Головой качаешь? И понятно. Кто в это поверит! Но я тебе не для этого рассказываю, чтобы ты, сломя голову, помчалась людей опрашивать. Присмотрись, Лера, – впервые не добавила прозвища к ее имени Мария Сергеевна. – Внимательно сначала присмотрись. А только потом решай, кто прав, кто виноват.

Глава 13

Костя старательно прятал от него глаза, сидя за своим компьютером.

Ясно! Что-то накопал. Либо на него с Настей. Либо на Люсю. Только зря он так. Никто вреда Насте не причинял. За себя он точно знает. А с Люсей имел вчера вечером очень серьезный разговор. И ее рыдания, и признательные вопли носились по их дому до самой полуночи. Хорошо, никто из соседей их теперь слышать не мог.

– Я не виновата! Я никого не убивала!.. Да, я следила за ней! Думаешь, я такая дура?! Не вижу, когда мне муж изменяет?! Каждая женщина чувствует! А когда все обострено, то особенно.

При этих словах Люся пыталась обнять себя за талию. Но той не было на положенном месте. Там был жир.

– В день ее гибели я была дома с тобой, – севшим от крика голосом рассказывала Люся. – А потом поехала за тобой, чтобы удостовериться, что ты не врешь. Когда ты свернул к ее дому, я была готова к тому, чтобы пойти за тобой! Но когда увидела все…

– А у дома ее свекрови что делала? Ты ведь и там на камерах засветилась, дура!

Он законно гневался. Он имел на это право. И еще…

Ему очень хотелось пометить эту территорию как свою. Определиться тут хозяином. Люся ему в этом оказала хорошую услугу. Она виновата. Он на нее орет. В доме, подаренном ее отцом. Все справедливо. Он хозяин.

– А ее свекровь в тот день умерла от отравления. Отравили ее, понимаешь? И ты там на машине! Круто, Люся!

В праведном гневе он метался по их огромной кухне-столовой, ничего не задевая, ни обо что не спотыкаясь. И, невзирая на напряженность момента, это было замечательно.

Простор