Не лучшее время для убийства - Юлия Евдокимова Страница 20

Глава 8.

Утром, когда Лука вернулся с ночного дежурства, Саша пообещала сидеть тихо, пока он спит, но у комиссара было другое предложение.

– Через два часа начнется заупокойная месса по синьоре Беатриче Симонини.

– Кто это? – Саша не сразу сообразила, что речь идет о Бебе.

– Я подумал, что ты можешь съездить, я попрошу Массимо, и вы заедете за твоей Фионой, она наверняка хочет проститься со старой знакомой.

Девушка подумала что на мессу обязательно придет семья Аньези, ведь Беба была их домработницей, и убедила Луку, что Массимо не нужен, они съездят с Галиной. Конечно, приятельница тут же согласилась.

За столько лет знакомства с бывшей домоправительницей замка Саша ни разу не поинтересовалась ее телефоном. Звонок подругам из Кастельмонте Симоне и Джованне тоже ничего не дал. Она знала, кто мог позвонить Фионе, а вернее, даже зайти из двери в дверь, но звонить графу не собиралась. Вспомнив о дружбе Фионы с сестрой Марией, занимавшейся хозяйством дона Доменико, настоятеля храма в Кастельмонте, Саша набрала его номер.

– Алессандра, дорогая, я надеюсь ничего не случилось?

– Даже не знаю, как ответить на этот вопрос, – засмеялась Саша, – и да, и нет. Я хотела узнать, нет ли у sor Maria телефона синьоры Фионы. Через два часа месса в Бачаяно Терме по ее приятельнице, заупокойная. И я хотела захватить Фиону с собой.

– В Бачаяно Терме? О, ты получишь неизгладимые впечатления.

– Я там уже была, вроде симпатичный городок.

– Я не про городок, я про мессу.

– Впечатления от мессы? Это что-то новое!

– Впечатления от падре. Падре Джермано.

– Я где-то уже слышала это имя… вспомнила, от одной его прихожанки. А что? Он так популярен?

– Никаких спойлеров! Сама увидишь.

– Так вы спросите телефон?

– Я сделаю лучше. Я сам привезу Фиону, я как раз свободен. Не могу лишить себя удовольствия.

– Это уже совсем интересно. Я в нетерпении!

К началу мессы они с Галиной прибыли на центральную площадь Бачаяно Терме.

Супруга олигарха набросила короткую легкую норковую курточку на черное узкое платье чуть ниже колен, кокетливая черная шляпка с вуалью украшала тщательно уложенные волосы. Нитка жемчуга виднелась в расстёгнутом вороте куртки, в ушах матово блестели такие же жемчужины. Саша прекрасно понимала что женщина вырядилась так совсем не ради церковной службы, как и Саша, она просчитала возможность появления на мессе семьи Аньези, и мало ли что, вдруг просветление как раз в этот момент настигнет старого синьора Клименте!

Сама Саша в джинсах, куртке и кроссовках смотрелась максимум приживалкой богатой дамы, но ее это совершенно не волновало.

Неоготическая церковь святых Якопо и Стефано, чьи имена ничего не говорили девушке, как и имена художников, написавших ее восхитительные фрески, называлась еще церковью Царя Христа, Cristo Re. Построенная во второй половине XIII века, церковь примыкала к старинному монастырю августинцев. Строгий фасад напоминал больше лютеранскую кирху, чем католическую церковь, наверное смешение поздней готики с романским стилем и дало такой строгий фасад без единого украшательства. Церковь резко отличалась от храмов Флоренции или Сиены.

Внутри оказалось очень просторно, женщины устроились в самом конце и внимательно оглядывали публику.

Раскрасневшаяся Фиона (зуб даю, падре привез ее на своем мотоцикле!– хихикнула Саша) вкатилась быстрым колобочком, не замечая Александры, сразу двинулась в первые ряды, откуда послышались радостные восклицания, видимо редко заглядывала домоправительница замка к знакомым в Бачаяно. Дона Доменико нигде не было видно.

Церковь была переполнена. Казалось, все население маленького городка пришло проститься с Бебой, большинство людей старше среднего возраста, но синьоры Эрмини Саша среди них не увидела.

Как ни странно, было немало молодежи. Через проход от Саши с Галиной сидела группа девушек, по возрасту старшие школьницы или студентки. Ни одна из них не пользовалась косметикой, на лицах – торжественное вдохновленное выражение. Они напомнили Саше сектанток, ожидающих появления своего гуру.

В этот момент в церкви появились две женщины среднего возраста. Саша помахала им и предложила присоединиться.

Ада и Рея Аньези с облегчением устроились на свободное место возле новых знакомых.

– Я так и знала, что вы придете!

– Конечно, мы любили бедную Бебу. И она очень к нам привязалась. Как мы могли не прийти?

– А ваш отец? – с деланным безразличием поинтересовалась Галина.

– Папе нечего тут делать, мы договорились с приходящей медсестрой, она побудет с ним, пока мы в церкви.

– А кто эти девушки вы не знаете? – Саша кивнула на экзальтированно-вдохновленную компанию через проход.

– Ах, это figlie della luce.

– Дочери света? Кто они?

– Фан клуб обожательниц дона Джермано.

Одна из девушек заерзала на сиденье, постоянно оглядываясь на сестер Аньези.

– Тише, – прошептала Рея. – они же услышат.

– Не волнуйся, я знаю эту девушку. Это Джузеппина, племянница Бебы. – Джузи! – Ада помахала рукой, но девушка отвернулась.

Орган смолк, наступила тишина. У алтаря появилась крупная мощная фигура дона Доменико, с ним вышел другой священник, видимо тот самый падре Джермано.

Падре вышел к проходу, сказал несколько слов о Бебе, какой милой, приятной, трудолюбивой женщиной она была. Несколько женщин всхлипнули. Все помолились, пропели какие-то гимны, пару раз встали, один раз опустились на колени. Падре Джермано поблагодарил дона Доменико. который приехал поддержать безутешный приход в печальный час. Затем он предложил всем помолиться.

Наступила полная тишина. Казалось, над присутствующими раскрылся купол, отсекающий все звуки. Большинство встало на колени, лишь несколько пожилых людей и Саша с Галиной остались сидеть. Тишина обволакивала, Александре показалось. что она сейчас впадет в транс и начнет раскачиваться. Ни звука, никто не ерзал, не кашлял, девушке захотелось самой закашлять или чихнуть, только бы избавиться от этой тишины.

И тут она подпрыгнула и чуть не заорала от громового голоса, заполнившего всю церковь.

… nel nome del Padre e del Figlio e dello Spirito Santo…

В церкви погасли все лампы, за исключением небольшого прожектора, направленного на фигуру за кафедрой.

– Вот это представление! – прошептала Саша.

Глаза падре Джермано сверкали, густые волосы сияли серебром в свете прожектора, руки то вздымались вверх, то опускались вниз, когда он хватался за края кафедры и наклонялся, чтобы посмотреть на своих прихожан. Его хорошо поставленный баритон, то громкий и звучный, то переходивший в волнующий шепот, казалось, отзывался эхом из каждого угла. Одаренный оратор, способный ввести в экстаз своих слушателей, он использовал образы, которые сразу возникали в головах присутствующих. Он побледнел от чего показались красными его полные губы и Саша неожиданно подумала, что ее сейчас стошнит. Перед ней стоял вампир, который на ее глазах, прямо сейчас высасывал человеческие души. Этому вампиру кровь не нужна.

Но она не могла двинуться, словно загипнотизированная странным священником, не могла оторвать взгляда от фигуры на кафедре. Очнулась она лишь