Город зловещей тишины - Алексей Макеев Страница 20

давно мухлевал с бюджетом. Об этом знали, но, разумеется, молчали. Не буду выставлять себя в белом цвете, потому что тоже был в курсе его махинаций, но сам не принимал в них никакого участия. В материалах следствия действительно есть результаты проверки моих банковских счетов. Следователи даже документы на дачу запросили: сколько я заплатил за строительство, когда это было, откуда брал деньги? А даче той уже тридцать лет как. Оказалось, что честно заработал – вот сюрприз, да? Что касается Олега Петровича, то его жена наняла Чернухина. Надеялась на то, что мужу дадут условный срок по состоянию здоровья, что, по моему мнению, ему вообще не светит. Чернухин – адвокат не из дешевых. У супруги Олега Петровича быстро кончились деньги. Я приходил к Чернухину из-за нее. Она умоляла меня поговорить с ним.

– Она хотела, чтобы он снизил лично для нее цены на свои услуги? – уточнил Стас.

– Не снизил, а предоставил отсрочку. Она надеялась занять деньги у родственников.

– А зачем жена Рукольникова обратилась именно к вам? С какой целью?

– Ей казалось, что я смогу его уговорить. Я все-таки занимаю определенное положение в полиции. Все-таки не последний я здесь человек.

– Она хотела, чтобы вы его припугнули, что ли? – понизил голос Стас.

– Вы с ума сошли? За кого вы меня вообще держите? – нахмурился Сутулов. – Или каждый человек в окружении обвиняемого для вас выглядит как потенциальный преступник? Я не собирался угрожать адвокату. Я пришел к нему с той же просьбой, что и жена Олега Петровича. Просто на человека в погонах реагируют по-другому, чем на кого-то другого. Скажем так, относятся более… внимательно. Кажется, у людей врожденный страх перед правоохранительными органами.

– Итак, вы попытались обсудить с Чернухиным финансовые вопросы, связанные с оплатой его услуг, верно?

– Он отказал в рассрочке, – глаза Сутулова подернулись злобой. – Заявил, что с удовольствием бы пошел навстречу, но никак не может. Причину не объяснил.

– Значит, речь шла только о гонораре?

– Только об этом. Не об уменьшении суммы гонорара, а именно об отсрочке. Наверное, я все-таки объясню. Мы с Рукольниковым через многое прошли. Наша дружба началась, еще когда в армии служили. В Школу милиции поступили с разницей в год. С тех пор мотались по разным местам, но не теряли друг друга из виду. И когда его перевели в Министерство внутренних дел, он меня сразу же перетащил к себе в качестве заместителя. Звание и выслуга вполне позволяли мне занять эту должность. С семьей Рукольникова я знаком много лет, прекрасно знаю его жену. Вот и пошел за нее просить к Чернухину, больше ведь некому. Черт, как вспомню… Стыдоба. Никогда не козырял своим положением, а тут пришлось. Вот ведь говорят, что зарекаться ни от чего нельзя…

К такому повороту ни Гуров, ни Крячко не были готовы. Сутулов оказался не изворотливым лжецом, а обычным человеком, попытавшимся решить чужие финансовые проблемы.

– Вы говорите, что супруга Рукольникова просила об отсрочке платежей, но получила, как и вы, отказ. Однако Чернухин все-таки не отказался от защиты. Он продолжал работать над делом до самой смерти. Значит, семья Рукольникова продолжала ему платить за услуги? – спросил Гуров.

– Не семья. Это я нашел деньги.

– Вы?

– Я помог ей финансово. Пришлось влезть в долги, но другого выхода я не видел. Оставлять жену друга в бедственном положении не в моих правилах. Все его счета заморожены, имущество конфисковано. Надо было как-то выбираться.

Из-за двери кабинета показалась женская голова. Сильно сощурив глаза, женщина некоторое время всматривалась в Гурова и Крячко, после чего, ни слова не говоря, исчезла.

– Извините, это дознание ко мне просится, – пробормотал Сутулов. – Я им сам назначил на это время, просто не ожидал, что вы придете.

– Исполняете обязанности Олега Петровича Рукольникова? – миролюбиво поинтересовался Гуров. – Справляетесь?

– И своих хоть отбавляй, – ответил Сутулов. – Ничего, справимся. Я же заместитель. Им был, им и остаюсь. У вас еще остались вопросы или я могу приступать?

– Остались, – поднялся со своего стула Гуров. – Что вы делали с двадцати часов вечера двадцать седьмого ноября до восьми утра двадцать восьмого?

– Вот уж не думал, что когда-нибудь придется отвечать на такие вопросы, – раздраженно сказал Сутулов. – Дома я был. С женой и внуком, которого подбросила дочь. Хотите совет? Не спрашивайте у жены, ведь она лицо заинтересованное. А вдруг скажет неправду и я на самом деле убил того адвоката? Лучше узнайте у внука. Ему пять лет, он точно скажет правду.

Гуров шагнул к полковнику, протянул ему руку. Тот ответил вялым рукопожатием. Выглядел он плохо, его голова мелко подрагивала, но лицо заметно разгладилось, словно у человека свалилась с плеч тяжелая гора.

– Вычеркиваем? – спросил Стас спустя пять минут, заходя в лифт.

– Надо позвонить его жене, – ответил Гуров. – Послушаем, что скажет. Кто у нас следующий?

Встретиться с Шаламовой договорились у памятника Достоевскому, за несколько десятков метров до стен Библиотеки имени В. И. Ленина. Припарковаться в этом месте всегда было сложно, поэтому машину оставили возле станции метро, а потом поехали до места встречи своим ходом. Вера Андреевна Шаламова, коллега арестованной за взятки Иваницкой, заранее предупредила Гурова и Крячко о том, что времени у нее будет мало и терять его она не намерена. Поэтому она сама будет выбирать, где и во сколько они должны ждать ее появления.

Когда они вышли из метро, то заметили Веру Андреевну сразу. Возле памятника, прижав телефон к уху, стояла стройная брюнетка сорока с небольшим лет. Красное короткое пальто и такого же цвета берет на волосах смотрелись немного неуместно на фоне черного гранитного постамента.

– Яркая женщина, – заметил Стас. – Красный цвет означает вызов, решительность и агрессию.

– Откуда ты все это выдумал?

– Где-то услышал краем уха, но запомнил на всю жизнь.

– Вот и проверим. Может быть, это не она.

– Конечно не она. Тут же десять красоток возле памятника стоят, выбирай любую.

Женщина заметила направляющихся к ней мужчин и приветливо вскинула руку. Гуров подошел первым. Крячко отстал от него на один шаг.

– Лев Иванович? – улыбнулась она.

– А это Станислав, мой напарник, – обернулся Гуров к Стасу. – Вера Андреевна, если не ошибаюсь?

– Да, это я, – еще шире улыбнулась Шаламова. – Ребята, у меня и правда очень мало времени, но я бы с удовольствием выпила чашечку кофе. Вы не против, если мы поговорим в кафе? Вон вывеска, прямо на углу. И вас я тоже могу угостить.

– Ты голодный, Гуров? – поежился Стас.

Даже если бы Гуров не был голодным, он все равно бы принял приглашение Веры Андреевны. Он очень хорошо чувствовал людей. Вера Андреевна пока что казалась хорошим человеком.

Гуров поднял голову и взглянул на небо. Откуда-то сверху на Москву опускались редкие колючие капли дождя.

– Поторопимся, – согласился Гуров. – Кто же откажется от кофе в такую погоду?

В кафе, куда они пришли, не оказалось свободных мест. Оно и понятно – близость Красной площади со всеми ее красотами, самое сердце Москвы никогда не пустовало. Здесь всегда было людно в любую погоду. Стало быть, любая точка общепита постоянно была оккупирована туристами или теми, кто работает рядом.

Но Веру Андреевну вид занятых столиков не смутил. Она быстро осмотрелась и смело пошла влево, в самый, казалось бы, тупик. Но тупик на самом деле был с секретом, скрывая поворот налево, где также располагались столики, но в гораздо меньшем количестве, чем в большом зале.