Полина Дашкова - Легкие шаги безумия Страница 21

Смерть как самое неотвратимое, могучее и конкретное во Вселенной, как единственная реальность притягивала меня, влекла неудержимо. Я хотел прикасаться к ней еще и еще раз, для меня убийство было актом любви к смерти и ужаса перед ней. Корыстный убийца — это неинтересно. Это как любовь за деньги, любовь проститутки. Смерть сама по себе столь значительна, что убивать можно только ради нее самой…"

Лена Полянская переводила последнюю часть статьи психолога Дэвида Кроуэла «Жестокость жертвы» и думала о том, что стоит, наверное, немного сократить текст за счет кровавых подробностей. Она прекрасно знала, что читатель очень любит такие подробности и многие будут читать эту статью не ради психологии, а ради патологии, то есть ждать от текста именно кровушки и душераздирающих сцен. Но Лену от этих подробностей уже слегка подташнивало. Автор ими явно увлекался, сознавая, что именно они делают из научной статьи беллетристику. Он не мог положиться лишь на интеллект и здоровое любопытство читателя, ему хотелось подстраховаться беспроигрышными «ужастиками».

Лена понимала, что это правильно. Даже элитарный журнал «Нью-Йоркер» вряд ли опубликовал бы статью, состоящую из одних только психологических наблюдений и обобщений, пусть интересных, свежих, живо и ярко изложенных, но достаточно абстрактных. И уж совсем глупо ожидать, что такая вот чистая психология увлечет читателей журнала «Смарт». Вот сократишь хотя бы половину «ужастиков», а главный редактор спросит: «Подробности-то кровавые куда дела? Обижаешь читателя, Елена Николаевна». И будет прав. Скучно читателю без кровушки, неинтересно.

В соседней комнате проснулась Лиза и громко позвала:

— Мамочка!

Лена обрадовалась, что можно отвлечься от работы и отдохнуть от откровений всех этих философствующих Джеков-Потрошителей.

Когда она кормила Лизу куриной котлетой с картофельным пюре и читала ей наизусть стихотворение о королевском бутерброде, раздался звонок в дверь.

— «Придворная корова сказала: в чем же дело?» — успела произнести Лена, отправляя ложку пюре Лизе в рот.

Подойдя к двери, она взглянула в «глазок» и увидела пожилую незнакомую женщину, расстегнутое пальто было накинуто поверх белого халата, на шее висел фонендоскоп.

— Здравствуйте, я из Филатовской больницы, — послышался голос за дверью, — мы проводим неделю профилактического осмотра детишек до трех лет, перед очередной прививочной кампанией.

Поликлиника при Филатовской больнице была их районной, всякие анкетирования и профилактические осмотры маленьких детей действительно проводились там довольно часто, поэтому Лена спокойно открыла дверь.

У женщины было усталое милое лицо — типичное лицо детского участкового доктора, очки в Дешевой пластмассовой оправе, на голове, под лиловой мохеровой шапочкой, — стандартный рыжий перманент, сделанный в дешевой парикмахерской. На лице ее был небрежный макияж, какой накладывают в спешке каждый день перед уходом на работу такие вот немолодые, небогатые женщины, и движет ими вовсе не желание стать красивее, а просто многолетняя привычка подкрашивать губы и пудрить нос, выходя из дома на люди.

— У нас вообще-то все прививки сделаны, — сообщила Лена, помогая женщине снять пальто.

— Мы собираемся вводить сейчас дополнительную, противогриппозную, — улыбнулась женщина, — не для грудничков, конечно, но после года. Карта у вас дома или в регистратуре?

— В регистратуре. Вы простите, мы сейчас обедаем.

— Ничего, вы доедайте спокойно, я подожду. Женщина прошла вслед за Леной на кухню.

— Здравствуй, Лизонька, — сказала она, — что ты кушаешь?

— Картошку и котлетку, — серьезно сообщила Лиза, сидевшая за столом в своем высоком стульчике.

— Надо же, как она у вас хорошо говорит. Просто блеск для ее возраста. Ей ведь еще не исполнилось двух лет?

— Как раз пять дней назад исполнилось. Вы присаживайтесь. Может, чайку?

— Спасибо, не откажусь. Только попозже. Вы сейчас доедайте, потом я Лизоньку посмотрю, а потом с удовольствием выпью чаю.

Лиза доела очень быстро, даже «Королевский бутерброд» не пришлось дочитывать. Проходя по коридору в детскую, доктор заметила сквозь дверной проем спальни светящийся экран компьютера и спросила:

— Неужели вы умудряетесь работать при таком крошечном ребенке?

— Приходится, — пожала плечами Лена.

— Что, материальные проблемы?

— Скорее профессиональные.

— Понимаю, вы работаете в частной фирме, декретов там нет, отпуска без содержания тоже. — Доктор покачала головой. — Да, ничего не поделаешь, как говорится: за что боролись, на то и напоролись. Не высыпаетесь, наверное?

— Бывает, — улыбнулась Лена.

Осматривая Лизу, слушая ее, заглядывая в горлышко, доктор то и дело бросала какой-нибудь вопрос о Лениной работе и личной жизни. Это выходило у нее тактично и ненавязчиво.

— А в какой фирме вы работаете, если не секрет?

— Я заведую отделом в журнале «Смарт».

— О, я знаю этот журнал… Так, сколько у нас зубиков? Она посчитала Лизины зубки, записала что-то в свой блокнот, потом опять вернулась к Лениной работе:

— А каким отделом вы заведуете?

— Литературы и искусства… Вы знаете, доктор, у нас иногда бывают запоры, я не могу понять отчего.

— Размочите несколько черносливин, подержите сутки в холодной кипяченой водичке и давайте по чайной ложке вместе с мякотью три раза в день, перед едой. Но если вас это сильно беспокоит, сдайте анализ на дисбактериоз. Кстати, вам в любом случае надо это сделать, есть небольшой диатезик. В общем, ничего страшного, но запускать не стоит.

— Спасибо вам большое.

Лена обратила внимание, что у педиатра длинные острые ногти, покрытые бледно-телесным лаком. Это показалось немного странным — обычно врачи и медсестры, имеющие дело с маленькими детьми, коротко стригут ногти, чтобы случайно не поцарапать ребенка.

Осмотрев Лизу, доктор с вежливой и виноватой улыбкой сама напомнила про обещанный чай.

— А кофе хотите? — предложила Лена.

Она обрадовалась возможности спокойно, без спешки побеседовать с толковым детским врачом. В поликлинику они с Лизой ходили редко, домой вызывали врача еще реже.

Участковый терапевт Светлана Игоревна была милейшим человеком и грамотным доктором, но всегда спешила. От чая-кофе вежливо отказывалась, задерживать ее лишними вопросами и разговорами было неловко, у нее и так голова шла кругом от десяти-пятнадцати вызовов в день. А в поликлинике к ней всегда была очередь.

— Простите, я забыла спросить, как ваше имя-отчество? — Лена налила крепкий кофе доктору и себе.

— Валентина Юрьевна, — представилась доктор. — У вас отличный кофе. Скажите, а с кем вы оставляете Лизу, когда уходите в редакцию?

— С соседкой. Нам очень повезло, она одинокая пожилая женщина, сидит с ребенком за скромную плату.

— Да, — согласилась Валентина Юрьевна, — это большая удача. Сейчас сложно найти надежную недорогую няню. Про ясли, конечно, и говорить нечего. Они там болеют без конца. Дома вы сидите со здоровым ребенком, а стоит отдать в ясли — придется сидеть с больным. Если есть хоть малейшая возможность, лучше держать ребенка дома до школы. Мудрые родители это понимают, но, к сожалению, не у всех есть такая возможность. — Доктор грустно улыбнулась и отхлебнула кофе. — А как часто вам приходится бывать на службе?

— У меня всего два присутственных дня в неделю, в основном работаю дома, в редакции мне идут навстречу. Скажите, Валентина Юрьевна, как быть, когда ребенок долго не может уснуть?

— Ваша Лиза — очень спокойная девочка, неужели у нее с этим проблемы?

— Иногда бывают. Мне кажется, мы ее слишком балуем, позволяем сидеть с нами допоздна.

— Не переживайте, ребенок всегда возьмет свое. Не доел и не доспал сейчас — наверстает завтра. У них в отличие от нас мудрый организм. А что касается баловства — когда же их баловать, как не в этом возрасте? Потом начнется школа, уроки, обязанности… Скажите, Леночка, а сами что-нибудь пишете для журнала?

— Иногда. Но в основном я работаю с авторами, перевожу.

Лену слегка удивляло, но не настораживало такое любопытство со стороны незнакомого человека, детского врача. Журнал «Смарт» был известным и популярным. Если эта дама среднего возраста заглядывала в пару-тройку номеров, ей, разумеется, интересно поболтать с заведующей отделом за чашкой кофе, в домашней обстановке.

Немного странно было то, что она в отличие от своих коллег вовсе не спешила, а ведь всякие анкетирования и профилактические осмотры предполагают спешку, беготню по разным адресам, маленьких детей много, а врачей и сестер всегда не хватает, даже в престижной Филатовской поликлинике.

Впрочем, человек мог устать от этой беготни, и далеко не в каждом доме предложат чашку кофе.