Наталья Андреева - Остров порхающих бабочек Страница 21

– Да, в самом деле, – рассеянно откликнулась Евгения.

Ведь и правда, не карьеру же вспоминать на смертном одре? Удачные сделки и построенные торговые центры, Евгении Анисиной, между прочим, не принадлежащие. А люди, которые ее наняли, наверняка, вот также, наслаждаются жизнью. Только не с ней, не с Евгенией. Она им деньги зарабатывает. Хозяева считают, что это для нее, как наркотик, руководящая работа и неустанное повышение прибыли. До сих пор, находясь на отдыхе, ЕБ думала все о том же: о работе. Как вернется в Москву, в свой офис, и погрузится в пучину звонков, бесконечных переговоров, совещаний, обсуждений проектов…

– О чем задумалась? – тихо спросил ее Алик.

– О том, что я никогда раньше не отдыхала. Не чувствовала вкуса жизни. Это потому, что на мне постоянно лежала ответственность, а за меня не отвечал никто. Никто не хотел решать мои проблемы.

– Ладно, расслабься, – он обнял ее за плечи и прижал к себе.

Она почувствовала привычное волнение. Ему стоит только дотронуться до нее, как вся кожа моментально покрывается мурашками. Словно искорки пробегают вдоль всего позвоночника, и губы невольно тянутся к его губам…

– Вон он, твой остров!

– Что? – Она очнулась.

– Остров на час. Поплывем?

Капитан торопливо стал объяснять, что плыть никуда не надо. Океанические течения. Сейчас на воду спустят моторку и через пятнадцать минут гости окажутся на берегу.

Алик прихватил пару бутылок шампанского и пляжные полотенца, а она – шляпу и солнцезащитный крем.

Остров оказался крохотным: узкая песчаная коса с грудой камней, между которыми притулился чахлый куст чего-то. В его жидкой тени Евгения постелила полотенце.

– Представляешь, что будет, если они сейчас уплывут? – пошутила она. – Через несколько часов нас отсюда смоет. И мы умрем.

– Тогда они не получат вторую половину денег. Я им заплатил только аванс, – невозмутимо сказал Алик. – Думаешь, я дурак? Здесь, в Таиланде, жизнь человеческая – дешевка. Они ведь буддисты. Верят в реинкарнацию. У них так много жизней, что одна не стоит и гроша.

Евгения согласно кивнула. На пляже она недавно видела сцену, которая привела ее в ужас. Двое туристов летели на парашюте, обычное пляжное развлечение. Сначала она не поняла, что за противовес болтается на стропах. Потом сообразила, что «противовес» очень ловко управляет парашютом. На самом деле это был крохотный таец, который без всякой страховки висел над океаном на высоте семиэтажного дома, и лазил по стропам, чтобы туристы за свои деньги получили максимум удовольствия. Посмотрев в ту же сторону Алик, с улыбкой сказал, что люди здесь – расходный материал. Сорвется – найдут другого комикадзе. Причем желающих хватает.

– За деньги они готовы на все, – сказал тогда Алик. – Многие вообще не тайцы, как ты думаешь.

– А кто?

– Гастарбайтеры из Мьянмы. Там жуткая нищета. Они здесь деньги зарабатывают, спят в гамаках, прямо под открытым небом, едят то, что тайцы вечером обычно выбрасывают, если туристам не продали. За десять бат эти парни из Мьянмы тебе ботинки вылижут. Я здесь, считай, уже весь пляж купил. Наслаждайся!

Денег у Алика, судя по всему, было так много, что местные жители почитали его, как Бога. При виде его сотрудники отеля вытягивались в струнку, а облюбованные им шезлонги охраняли, словно святыню. Как бы потом не утащили в качестве сувениров! Здесь возлежал миллионер! Как будто золотая пыль со священного тела, оставшаяся на матрасе, и всем остальным, кто к ней прикоснется, принесет удачу.

Евгения уже перестала подсчитывать траты Алика на нее и ее удовольствия. Сейчас вся команда терпеливо ждала, пока месье и мадам наиграются в Робинзона и Пятницу. Они и в самом деле резвились, как дети, носясь по песчаной косе и поливая друг друга шампанским. А потом смывали его в морской воде, теплой, словно парное молоко. Океан сегодня был ласковый, будто кошка, и когти выпускал, лишь когда его гости пытались отплыть подальше от берега. Тогда их мгновенно подхватывало течение, сопротивляться которому удавалось с трудом. И они торопливо гребли обратно к берегу.

Наконец Евгения устала и прилегла на полотенце. Голова немного кружилась, во всем теле была приятная слабость.

– Ну что, возвращаемся? – улыбнулся Алик. – Отдыхать лучше в каюте, там кровать удобная, – намекнул он.

По их знаку с яхты отплыла моторка.

– Далеко еще до Семилан? – простонала Евгения.

– А ты куда-то торопишься?

– Я? Нет. Просто плыть, это как-то… Скучно.

– Идем, я тебя развеселю, – и Алик увлек ее в каюту.

…День прошел незаметно. Добравшись до Семилан, они немного поплавали с огромными черепахами, которые настолько привыкли к людям, что совсем их не боялись. Сами подплывали и требовали угощение. Потом от них невозможно было отделаться. Евгения скормила черепахам весь запас бананов, находящихся на судне, под конец самую огромную и, видимо, голодную обитательницу морей Алик просто-напросто отогнал.

– Она мне чуть руку не откусила! – пожаловалась Евгения.

– Ты еще не кормила мартышек. Эти и наедятся, и кошелек с очками сопрут, да всю тебя исцарапают. Туристам теперь запретили высаживаться на берег, где живут обезьяны.

– Из-за того, что мартышки воруют?

– Нет. Наши их на пиво подсадили. Это, мол, нарушает экологию, – подмигнул Алик.

– Представляю себе! – рассмеялась она. – Обезьяны-алкоголики!

– Ты еще обалдеешь от того, что наши соотечественники здесь натворили. Порою это забавно.

Ночевали они на одном из островов. Евгения выбрала ночевку по-спартански, в палаточном городке. А перед этим они отправились смотреть закат. Романтики было хоть отбавляй! И при этом полное одиночество и свобода, чем не могли похвастаться туристы, приехавшие сюда группой, с гидом.

Они с Аликом долго бродили по камням, вдоль прибрежной полосы, слушали шум океана и наслаждались видами.

– Это самый счастливый день в моей жизни, – повторила она.

Потом она частенько вспоминала эти эпизоды: бирюзовое море, пенящееся шампанское, исчезающий под водой крохотный остров, огромное багровое солнце, плавно опускающееся в океан. И вид с вершины утеса, вызывающий умиротворение, потому что взгляд уходит в никуда, в бесконечность, где ничто не напоминает о том, что человек смертен…

И, разумеется, опьяняющая любовь, пряная, как все тайские блюда, и с непривычки кажущаяся такой опасной, убивающей. А на деле – то, что нужно.

Утром они поплыли обратно. На этот раз волна была сильнее, и качка оказалась ощутимой. Но шампанское вылечивало от морской болезни не хуже таблеток, которые гиды раздавали туристам перед посадкой на борт катамарана.

– А лучше всего – коньяк, – со знанием дела сказал Алик. – Помню, поехали на рыбалку наши с американцами. Дело было в Доминикане. А шторм был приличный. Ну, наши, понятно, как следует приняли: рыбалка же! И давай таскать одну за другой! А американцы все на леере повисли. С русскими пить честь американского флага не позволяет. Так и блевали, пардон, всю дорогу. А наши притащили в отельный ресторан голубого марлина, зажарили и всех накормили.

– Ты был в Доминикане? – с улыбкой спросила она.

– А кто там не был? – небрежно отмахнулся Алик.

«Я отдыхала только на Мальдивах», – чуть не проговорилась Евгения. «Ну, еще в Европе, которую изъездила всю. Мадейра, Тенерифе… Доминикана не слишком котируется у богатых». Рассказ Алика про рыбалку тоже показался знакомым, но Евгения уже смирилась с тем, что у нее дежавю, приписав это резкой смене климата и непривычной жаре.

Алик напоминал ей давно уже прочитанную книгу. Евгения только все никак не могла вспомнить автора и название. А сам текст был знаком до боли. Будь она в другом месте, в другом настроении, под другим флагом, если хотите, ее память была бы гораздо услужливей. И Евгения Анисина мгновенно насторожилась бы. А так она приписывала все жаре.

Вообще, главное свойство тайского отдыха было в том, что мозги отключались напрочь. Особенно в том, что касалось работы. Ну, невозможно было заставить себя думать о холодной северной стране и об ее столице, огромном мегаполисе, над которым большую часть года нависают тучи. И который словно бы создан для того, чтобы делать в нем деньги, потому что ни к чему другому такой климат не располагает. Хочется побыстрей их заработать и уехать куда-нибудь, где тепло, где люди улыбаются и радуются жизни и где не надо начинать свой день с нервотрепки, с мысли о том: как бы все успеть?

Евгения и сама была такой, мысли о работе и о том, как бы все успеть, занимали ее целиком, она была предельно собранной и внимательной, но здесь, в Тае, все никак не могла сконцентрироваться и прислушаться к голосу разума. Что-то с Аликом не то. Иначе откуда ощущение дежавю?

Она наконец-то была при мужчине, который все решал сам. И который не нуждался в ее деньгах, потому что не знал, куда девать свои. Он тратил их без счета, словно спеша избавиться от излишнего количества купюр: дорогие рестораны, бриллианты, яхта… Шампанское, которое покупал или заказывал Алик, всегда было самым дорогим, выбирая для своей Евы вещи, он никогда не смотрел на ценники, яхту, когда они вернулись в порт, оставил за собой.