Фридрих Незнанский - На исходе последнего часа Страница 21

– Это святое, – насмешливо подтвердил Турецкий. – А кто сейчас будет рулить в угро? – Он кивнул на перевязанное трофимовское плечо.

– Как – кто? Я и буду. Терпенье и труд – все перетрут.

Турецкий довольно прищурился:

– Народное творчество…

– Точно! Так вот что я не успел вчера рассказать. В начале восьмидесятых в Сочи стали организованно завозить на лечение «афганцев». Специально, правда, для них ничего не строили, но часть санаториев, гостиниц – предоставляли. У нас же тогда военных инвалидов и неврастеников быть не могло! Были только люди, которые выполняли свой интернациональный долг и слегка простудились, там, в горах, холодно, знаете ли. Такие дела. Ну нормальные ребята отдохнули, оклемались, перестали по ночам во сне ходить в атаку и разъехались. А остались такие, которым ехать было особенно некуда. Такие, кто уже не хотел никуда ехать. «Афганцы» шлялись по побережью, бряцали медалями, щупали девок, курили «травку», жрали водку и пытались морально разлагаться. Но, честно говоря, в Сочи этим никого не удивишь. В те времена, когда люди зарабатывали худо-бедно какие-то деньги, а девать их, хоть убей, было некуда, большинство отдыхающих в Сочи вело себя именно так. Пока не появился Герат.

– Кто это? – тупо спросил Турецкий.

– А то вы еще не знаете, Александр Борисыч! – улыбнулся Трофимов. – Герат – это муж Климовой, пропавший неделю назад.

– Я бы предложил на «ты», особенно после вчерашнего, – вставил Турецкий. – Почему ты мне сразу об этом не рассказал?

Трофимов пожал плечами и чуть не взвыл от боли.

– У нас сегодня в оперативном розыске – полтора десятка человек. Если бы я вам… тебе в аэропорту всучил столько дел?… Про Герата – эту нашу головную боль – сказать бы рано или поздно пришлось. Сейчас я до этого дойду… Да, так вот, он был тоже «афганец», но не такой, как все эти десантники и танкисты. Он был снайпером, причем, по слухам, – просто запредельным. Говорили, что ночью в горах безо всяких приборов специального видения в ста метрах на малейшее движение душмана стрелял без промаха. Говорили еще, что «духи» его объявили чуть ли не своим национальным врагом и устроили на него бешеную охоту. И поймали-таки. Года через два. Герат ведь там остался, стал прапорщиком. Так вот, когда поймали, знаете, что сделали?

Турецкий задумался. Вспомнил слова криминалиста: «Даром что слепой на один глаз». И предположил:

– Вырезали глаз?

Трофимов оторопел:

– Выкололи… Точно. И отрезали пальцы на правой руке. А потом он умудрился сбежать… Когда точно здесь появился, установить так и не удалось. Он то уезжал, то приезжал. Но в какой-то момент вдруг все, а мы – особенно, обратили внимание, что «афганцы» стали на себя не похожи. Они изменились настолько разительно… Только что строем не ходили. Переселились все в одно место…

– Куда именно? – быстро спросил Турецкий.

– Да, конечно, ты прав, – кивнул Трофимов. – Гостиничный комплекс «Горизонт».

Турецкий снова вспомнил слова криминалиста: «Горизонт» – куда ни глянь, всюду он.

– В общем, беспалый и одноглазый Климов их быстро укротил и выдрессировал. И настолько лихо, что всего за полгода они сумели разобраться с абхазской мафией, а ведь это уже был конец восьмидесятых, так что сфера ее влияния распространялась далеко за рамки воровского мира. Герат так здорово за них взялся, что под конец абхазские воры готовы были уже его «короновать» на весь Краснодарский край. Но он им дал коленом под зад. И полностью забрал все, весь их общак и все зоны влияния. А тут ведь уже откровенно начался большой бизнес с отмыванием сумасшедших денег. Представь, что все это прибрал к рукам «афганский снайпер»! Правда, за эти полтора года разборок трупов мы нахлебались по самое не могу.

– Неужели за все это время вы не смогли его ни на чем взять?

– Единственное, на чем его можно было бы поймать, это – на неуплате налогов, как Аль Капоне. Если бы он их, конечно, не платил. Но он их платил! Формально, у него была маленькая сапожная мастерская. У беспалого… Вот такие дела.

– Ну хорошо, а жена его откуда взялась?

– А вот она-то как раз ниоткуда не бралась. Она всю жизнь тут прожила. И работала горничной в гостинице «Горизонт», когда Герат появился.

– Ты полагаешь, Герат может существовать сам по себе?

– Я ничего не полагаю. Я даже не знаю, жив ли он. Впрочем, думаю, все же жив. В худшем случае – лишился второго глаза, и только. В общем, через полгода после того, как «афганцы» переселились в «Горизонт», Вэлла стала Климовой. А еще через пару месяцев гостиница была приватизирована-акциониров# ана, а Вэлла – уже на коне. Такая вот карьера. В эту гостиницу тебе, Александр Борисыч, обязательно надо съездить. Даже если ничего не найдешь, просто погляди, рекомендую, очень любопытно, – улыбнулся Трофимов. – Да, и вот еще что. Думаю, что в Климову во время перестрелки попал я.

– Да брось, майор, – махнул рукой Турецкий. – Во-первых, никто этого точно знать не может. А во-вторых, после всего, что она вынесла, это было как щекотка. Ты вот что лучше скажи. Ведь Малахов был знаком с Гератом?

– Еще как. Он у нас был человек передовых взглядов, – усмехнулся Трофимов. – Не скажу, конечно, чтобы они как-то особенно корешили – это было бы чересчур… Зашторь окна, пожалуйста, глаза слепит, просто невыносимо.

Турецкий встал и зашторил, хотя шторы были настолько прозрачными, что это практически не спасало. По пути он заметил под подушкой у Трофимова пистолет.

– А Малахов не мог на охоту пойти с Гератом? Ведь речь шла о каких-то старых приятелях?

– В принципе – да, если бы Герат не пропал еще до того. Но тогда, значит, либо Малахов сам все это время Климова и прятал, что вряд ли, ведь по факту исчезновения Герата Малахов тут же предпринял бурные действия, весь город на уши подняли. Либо Климов объявился и дал полковнику знать.

– А почему вообще начали его искать, если Вэлла никуда не обращалась? И почему она не обращалась?

– Герат был одним из спонсоров кинофестиваля, но деньги дать еще не успел. Это скандал, открытие же было на носу. А почему Вэлла к нам не обращалась? Шут ее знает, она баба странная, может, и не любила Герата, вполне может быть. По крайней мере, моя покойная жена так всегда считала. Она работала в той гостинице администратором, еще когда Вэлла была горничной. Но потом я настоял, чтобы ушла. Но ты не надейся, что легко расколешь Климову. Мы, когда Герата искали, «поймали» труп один, сильно обгоревший, так ее на опознание вызвали. Ты бы видел эту выдержку. Я даже позавидовал.

– А не похоже было, что она надеялась, что Герат – труп?

– Едва ли. Да честно говоря, любому, кто хоть раз его видел, поверить в это было трудно. Это не человек, а амфибия. Те же абхазцы его подстрелили однажды. Записочку оставили: так, мол, и так, порешили мы человека, за то, что воровской закон не уважает, обывателей раздевать не дает и прочее. Вогнали в него всю обойму из «ТТ». Но в сердце и голову не стреляли, чтобы помучился. Ну и что? Через полтора месяца мужик вышел из больницы.

– Извини, Андрей, а что случилось с твоей женой?

– Несколько лет назад последние абхазцы захватили автобус, который ехал к морю, с тридцатью заложниками, там была жена с пятнадцатилетней дочкой. Вот так мои девочки и искупались. Абхазцы требовали каких-то безумных вещей. Власти долго вели с ними увещевательные переговоры. В конце концов, предоставили вертолет, наркотики, деньги, все, что те просили. Но немного позже, чем было договорено. К этому времени двоих заложников они расстреляли. Возможно, они знали, чьи это родственники. А я в это время был в Москве на переподготовке. Постигал в том числе основы нейролингвистического программирования, пропади оно пропадом! Прилетаю домой, а меня с родными поздороваться – на кладбище везут.

Турецкий молчал, понимая, что любые слова тут неуместны. А Трофимов продолжал размышлять вслух:

– Вообще-то я думаю, что Малахов просто вел какую-то игру через Герата, возможно, даже так, что тот этого и не понимал. В любом случае он его использовал как источник информации, это точно. Но как связать их сейчас, я не представляю.

– Честно говоря, меня больше всего беспокоит эта история с Климовой, – признался Турецкий. – Все как-то очень нелогично. Этот странный подвал…

За окном пошел дождь. В комнате потемнело.

– Слава Богу, а то ведь какой-то идиотизм, – проворчал Трофимов, – так глаза слепит… А все очень просто. Здесь рядом, на базе МВД, служил сынок нашей местной шишки, хозяина зеркального завода. Малахов через друзей дембельнул пацана побыстрей, а папаша за это бухнул в госпиталь изрядные деньги. Но облицовочных материалов, как всегда, не хватило. Зато теперь ему всегда есть, где отлежаться, – хохотнул он. – Когда солнце глаза слепит, так светло.

– Светло? – переспросил Турецкий. – Черт возьми! – Он вспомнил странную надпись в подвале: «Да будет „Свет“!» Почему последнее слово было взято в кавычки? – Вот что, Андрей, немедленно вспоминай, есть ли в городе какая-нибудь фирма, занимающаяся электроникой, с названием «Свет» или что-нибудь в этом роде?