Юлия Алейникова - Труп на английской лужайке Страница 21

«Ничего себе», – удивление Юли было беспредельно.

– Но почему же он вернулся в Гарт и перестал работать? – задала она вполне естественный логичный вопрос, который поверг Тома в полнейший ступор.

Да, такими сложными и отвлеченными проблемами он себе голову забивать не привык.

Когда Юля поднималась к себе, он все еще стоял в недоумении возле раковины.

Вернувшись к себе, Юля всерьез задумалась. Почему же успешный, талантливый хирург, который каждый день спасал детские жизни, вдруг бросил все и осел в деревне изучать паучков? Такое просто так не происходит. Для этого нужна веская причина. И она знает, где выяснить эту причину. Ариана Далтон! Уж она-то точно в курсе случившегося. Она с детства знает Адама, была подругой его матери, дружит с Ником, и ей стопроцентно известно, что именно произошло в Лондоне. А вдруг тут кроется какая-то темная история, которую случайно пронюхала Шарлотта, и Адам ее убил, чтобы спасти свою репутацию или репутацию своей семьи?

Нет. Шарлотту, наверное, убила Виктория! Спасала мужа, его честь и честь семьи. Ради этого она бы могла пойти на преступление!

Да, завтра ей будет чем заняться. Чашечка чая в компании художницы тут же была внесена в завтрашний Юлин график. Впрочем, нет. Пить чай с Арианой опасно. Для этого лучше подойдет Сидни Додсон. Она проработала в Гарте долгие годы и наверняка знает не меньше, зато она гораздо более простодушна и вряд ли сможет вывести Юлю на чистую воду.

Всесторонне обдумав версию убийства с Адамом в главной роли, Юля попыталась изобрести что-нибудь про запас. Но ничего путного из этого не вышло. Кроме несостоятельного предположения, что убить мог Ник. Вот только неясно – за что? Но уж больно он весь какой-то белый и пушистый. Пять жен, несметное богатство, увлечения эти несуразные. За что бы зацепиться?

Да, с Шарлоттой вышло лучше, чем с Янгом. Две версии все же подлежат рассмотрению. Остальные сплошная чушь.

Глава 18

Бессонница

Юля без сна вертелась на узкой скрипучей кровати. Проснувшись от необъяснимой тревоги около часа назад, она продолжала беспокойно таращиться в низкий, обшитый деревом потолок.

Ей снилось, что она дома, в своей кровати, рядом тихонько сопит Маруська. Юля протянула руку проверить, не раскрылась ли во сне малышка, и не нашла ее. И вот теперь ее сердце разрывалось от тоски.

Марусе было уже два года, и Юля, конечно, иногда уезжала на несколько дней, оставляя дочь то со своими родителями, которые все больше времени проводили у них в Ницце, то с Василием, и, конечно, рядом всегда была няня Эбби. Но раньше Юлины отлучки были заранее спланированы, спокойно подготовлены. Она успевала попрощаться с ребенком и твердо знала, когда вернется. К тому же у нее всегда был выбор, не уезжать или вернуться домой в любой момент. Но сейчас, будучи беглянкой, скрывающейся от закона, она ощущала особенную пронзительную тоску по семье. И особенно по Марусе: маленькому, теплому, сладкому комочку, который нуждался в ней больше всех на свете. Слезы не заставили себя ждать. Они щипали глаза и текли по щекам. Юля промокнула их простыней и тихонько всхлипнула. А уже через пару минут она натягивала штаны.

Как можно тише выбравшись из дома, Юля выкатила из гаража старенький скутер и вывела его за калитку. На улице стояла мертвая, почти священная тишина. Ни одного светящегося окна, ни одного звука не нарушало сон благопристойной английской деревни. Ночные мотыльки, вившиеся возле слабых уличных фонарей, и стрекот цикад в траве только усиливали жутковатое впечатление мертвого призрачного мира. Даже собаки не лаяли. То ли их здесь не держали, то ли вымуштровали так, чтобы после двадцати трех ноль-ноль они рта не раскрывали.

Юля отъехала метров сто от последних домов и завела двигатель. Идти дальше пешком было жутковато. Скутер тихо тарахтел по дороге и вскоре, подняв обычную щеколду, придерживавшую парковую калитку, Юля вкатила своего старенького железного коняшку в парк Гарт Мэнор.

Подобравшись поближе к дому и держась в густой тени кустов и деревьев, Юля поставила скутер на подножку и пошла к дому.

Он был так же мертв и темен, как и вся деревня. Неизвестно, на что она рассчитывала, когда ехала сюда. Что Маруся не спит, зовет ее, и Василий, бледный и потерянный, укачивает ребенка на руках, охваченный тревогой о своей бывшей женушке? Глупости. Они оба наверняка спят крепким сном, и слава богу. Но Юлю все же тянуло взглянуть хотя бы на окна спальни, за которыми сейчас смотрят сны ее самые родные и близкие люди. Она пошла тихонько вдоль фасада. Конечно, было бы здорово пробраться во дворец и взглянуть хоть одним глазком на Васю с Машей! Но двери наверняка заперты, да и окна тоже.

Юля тихо двигалась вдоль дома, скрываясь в тени стриженого кустарника. Вот окна Джона и Вероники. Эти уж точно дрыхнут! Что теперь Нике мамочка, когда у нее есть жених, а через месяц состоится свадьба? Дети вырастают, связь с родителями ослабевает. Все естественно. Денька – тот и вовсе не в курсе, что у них тут творится. Путешествует с друзьями где-то в Европе. Последний раз звонил из Бельгии. В вечной спешке, ничего толком не расскажет. А если позвонить самой, то только и услышишь: «Мусь, у меня все нормально, потом перезвоню!»

Конечно, ему там весело. С двумя приятелями кочевать на машине без особенной цели. Где захотел – остановился, куда захотел, туда и поехал. Втроем на машине, в девятнадцать лет – одно сплошное приключение.

Юля тяжело вздохнула. Вот и окна ее спальни. Темно, тихо. Она стояла и завороженно смотрела на темные прямоугольники окон. Постепенно ее слуха стали достигать едва различимые ночные звуки. Всплеск рыбы в пруду за ивами, шорох ночной птицы, едва различимые голоса. Шепот. Ругаются.

Ругаются? Кто бы это мог быть? Юля насторожилась и внимательно осмотрела все окна. Нет. Везде заперто и темно. Наверное, это внизу. Юля еще раз осмотрелась, теперь более цепко, и различила тоненькую полоску света, пробивающуюся сквозь плотно сдвинутые шторы, окно было едва приоткрыто. Юля нахмурилась. Кажется, это библиотека. Интересно, что там происходит? Неужели Арчибальд совсем заработался? Когда Юля выезжала из деревни, было самое начало четвертого.

Да нет, вряд ли. Он бы не отважился. Он и так боится рассердить хозяев, чтобы его не выставили из Гарта раньше времени. Тем более он бы не рискнул так безответственно расходовать хозяйскую электроэнергию. И он ужасно трепещет перед дворецким. Стоит Арчибальду поймать на себе пронзительный взгляд мистера Дайсона, бедняга Кук начинает потеть и заикаться. Юля усмехнулась, вспомнив грозную фигуру всесильного управителя. Да, было в нем что-то величественное и устрашающее.

Ну, конечно! Наверное, это мистер Дайсон распекает какого-то нерадивого лакея за незакрытое окно. Только странно, что происходит это в четыре часа ночи. А может, он застукал там сладкую парочку?

Ноги Юли уже принесли ее к приоткрытому окошку.

Заглянуть в него не было никакой возможности. Слишком высоко. Подпрыгнуть и подтянуться на руках тоже не получится. Максимум, что могла Юля подтянуть своими руками – это была тарелка супа. Но уж точно не собственное тело. Оставалось слушать. Голос гудел едва слышно. В нем явственно слышались недовольные, сердитые нотки. Точно кого-то отчитывают.

Но вот первый голос был беспардонно прерван. Второй, ноющий и тоже недовольный, попытался спорить, и первый тут же сорвался, перейдя на громкий, злой шепот.

– А я сказал, заткнись и не вякай! – любопытно выражается мистер Дайсон. – Будешь делать, что я велел. – И оба голоса снова неразборчиво забубнили.

Любопытство разбирало. Кто же это ругается? Узнать голоса не было никакой возможности. Слишком много сил уходило на то, чтобы понять, что они там бубнят. Вот говорили бы по-русски – другое дело. В любом случае ни один из проживающих в замке так не разговаривал. Слишком уж резко и грубо звучал голос. С хамоватыми хулиганскими нотками. Отвязными, можно сказать. Законопослушные граждане таким тоном не разговаривают.

Господи! А может, это кто-то залез во дворец с целью грабежа? Только бы они не полезли на верхние этажи! Юля засуетилась, подпрыгивая на месте. Батюшки, что же делать?

Любопытство – страшная сила. Забыв о собственном спортивном убожестве, Юля присела на корточки и, распрямившись, как пружина, подпрыгнула вверх. С таким же успехом это могла проделать личинка, жирная и неповоротливая. Но азарт уже вспыхнул, и Юля, отойдя шагов на пять, с разбегу кинулась на штурм. На этот раз ей удалось зацепиться кончиками пальцев за край подоконника. Рама предательски скрипнула, голоса тут же смолкли. Успев разглядеть чей-то профиль, Юля кулем свалилась на землю, сломав ноготь, и, пытаясь на бегу принять вертикальное положение, понеслась прочь, прижимаясь к стене дома.

Когда она скрылась в густых зарослях ближайшей аллеи, голоса в доме уже смолкли. Свет погас, она даже не заметила, когда точно. Но в библиотеке явно никого уже не было. Спугнула! Отбежав подальше от окон, она постаралась уловить хоть какое-то движение внутри дома. Но все было мертво и тихо.