Андрей Троицкий - Амнистия Страница 21

Такого фейерверка, который будет сегодня вечером, Москва давно не видела и не слышала. Бах-бах, море огня, океан света. Да, похороны с салютом – это запоминается надолго. Плюс пожар и несколько трупов на десерт. Вместо торта и мороженого. Нравится? Те, кто ещё не успел запастись гробами, запасайтесь скорее. Те, кто все откладывает на потом, скорее закругляйте земные дела, думайте о вечном. Времени в обрез. Поторопитесь, живые.

Тарасов, рисуя в воображении картину взрыва, улыбнулся. Вот и говори тут о даре предвидения, о человеческой интуиции. Если бы кто из посетителей ресторана «Домино» предвкушал такой конфуз с пожаром и трупами вместо сытного ужина, разве отправились бы люди в это увеселительное заведение?

Остались бы дома в этот вечер. И жили долго и счастливо. Но не судьба…

Сидя на мягком пуфике перед старинным высоким трюмо, Тарасов рассматривал в зеркале собственное отражение. Короткая стрижка, лоб с небольшими залысинами. Брови узкие, нос средней длины, прямой. Губы не толстые ни тонкие. Глаза голубые, яркие, запоминающиеся. Хорошее лицо.

В том смысле, что лицо никакое, не характерное. С таким лицом можно работать на сцене, можно сниматься в кино. При помощи грима это личико запросто лицо можно состарить лет на тридцать, а можно омолодиться лет на десять. Довольный собственными наблюдениями, Тарасов взглянул на настенные электронные часы в деревянном корпусе под старину.

Пять часов вечера. Можно начинать.

Взрывами занимается ФСБ, там есть толковые спецы. Если к ним попадет описание внешности Тарасова, если свидетели составят его фоторобот, игра будет быстро закончена. И, разумеется, не в его пользу. Тарасова прихлопнут. Поэтому внешность следует изменить радикально. Сверх радикально. Надо хорошо постараться. Разумеется, Тарасов не профессиональный гример, но кое-чему в театре научился, азы освоил.

Через частных детективов Тарасову удалось выяснить, что двоюродный брат Рафика Исмаиловича Оганяна, хозяина ресторана «Домино», обосновался в Краснодаре. Зовут брата Тигран, носит ту же фамилию, он младше Рафика Исмаиловича на пять лет. Тигран, не долго выбирая жизненную стезю, пошел по стопам старшего брата. Приватизировал какую-то столовую, настоящий сортир, а не место общественного питания. Вложился в большой ремонт, набрал официантов, и теперь кормит дорогими обедами и ужинами состоятельных людей.

Кажется, бизнес идет в гору. Тигран наладил оптовую торговлю импортными сигаретами и пивом, собирается открыть центр техобслуживания автомобилей, затевает ещё какие-то законные или не совсем законные коммерческие проекты. Словом, шевелится. Как сообщили сыщики, отношения между братьями хорошие, но общих дел они не имеют, Тигран не виделся со своим московским родичем пару лет, перезваниваются братья довольно редко.

Три дня назад Тигран уехал в Чехию купить партию светлого пива. Если сегодня Тарасов явится в ресторан «Домино», представится земляком Тиграна, передаст от него привет, Оганян старший не насторожится. Все будет выглядеть весьма логично, пристойно.

Итак, за дело. Французский грим, как сказано в инструкции, высыхает за шесть часов. Шесть часов – гарантировано. По прошествии этого времени, грим сделается твердым, начнет шелушиться, сваливаться с лица мелкими светлыми чешуйками. Ладно, пусть не шесть часов, допустим, грим продержится только четыре часа. Ничего, четырех часов хватит, чтобы все закончить. Через четыре часа мертвые уже встретятся с мертвыми, а живые займутся своими мирскими делами. Так и будет.

Тарасов опустил пальцы в баночку матового стекла с широким горлом, стал, совершая вращательные движения пальцев, втирать грим в кожу. Слой не должен быть слишком тонким, иначе грим слишком быстро высохнет. Но и толстым быть не должен, иначе косметика будет слишком заметна, лицо сделается чужим, неестественным, как резиновая маска. Любое движение будет причинять неудобства. Сегодня он осваивает амплуа бизнесмена, который ужинает в приятном обществе очаровательной студентки.

Придвинувшись ближе к зеркалу, Тарасов беличьей кисточкой нанес на грим пудру. Цвет лица ровный, желто сероватый. Он поднял веки, вставил в глаза серые контактные линзы. Покрасил ресницы белой тушью, серым подкрасил губы.

Хорошо, вот он уже постарел лет на пятнадцать. Только этого мало. Из разложенных на столешнице зеркала экземпляров Тарасов выбрал седые усы. Самые пышные, почти полностью закрывающие верхнюю губу. Отлично. Тарасов приклеил брови, подергал за волосики. Держатся крепко, клей надежный, но только цвет бровей слишком уж пегий. Он подкрасил брови светлой тушью. Теперь лучше.

Седые бакенбарды хорошо прикрывают уши. Очки старомодные, коричневые, оправа массивная, стекла немного дымчатые. Прекрасно, в зеркале отражалась стариковская голова, сидевшая на молодых мускулистых плечах. Тарасов надел майку, светло голубую сорочку, повязал галстук, залез в брюки и снова глянул в зеркало.

Он вобрал в себя плечи, ссутулился, прошелся по комнате мелкими стариковскими шажками. Убедительно. Вот только руки портят дело. Кожа слишком молодая. Впрочем, это объяснимо. Бизнесмены не машут лопатами и заступами, они люди умственного труда. Вот и кожа на руках долго остается молодой. Да, это хорошее объяснение.

Как эта парочка будет смотреться со стороны? Немолодой мужчина, обремененный семьей, решил побаловаться с молодой цыпочкой. Простительная, по человечески понятная слабость.

Он ведь не сухарь с мозгами, заросшими плесенью. Он большой жизнелюб и даже шалун. С этим персонажем все понятно. А что, какую изюминку нашла привлекательная молодуха в отмороженном пердунчике? Ум, знания, жизненный опыт? Это даже не смешно. На кой ляд сексапильной женщине чужой опыт, если свой передавать некому?

Возможно, дамочка предпочитает зрелых мужчин. Даже перезрелых, так сказать, на грани загнивания. А может, её и пожилого человека связывают деловые отношение, которые все рано, как ни крути, решаются через ресторан и койку в гостиничном номере. Короче, возможны варианты.

Внешне все выглядит нормально. Сама женщина должна смотреться привлекательно, выразительно, но не вульгарно. Официанты, мэтр и посетители ресторана просто обязаны обращать внимание, прежде всего на женщину. На её стройные бедра, грудь, выпуклую, объемную, но не слишком открытую посторонним взглядам. На бабу должны смотреть, не на мужика.

Бизнесмен будет находиться в тени своей спутницы.

Немного старомодный, добротный костюм из синей в полоску шерстяной ткани, очки, видавший виды портфель из добротной свиной кожи, трость из полированного красного дерева с круглым серебряным набалдашником. Все это есть, все лежит на кровати.

А портфель ровно в семь часов в ресторане «Домино» ему передаст некто Бузуев, офицер в отставке, ныне промышляющий изготовлением на заказ всяких смертельных хлопушек. В портфеле китайский термос, точнее взрывное устройство направленного действия. На корпусе термоса кнопка, нажимаешь, начинает работать часовой механизм, таймер установлен на три минуты. Этого времени хватит, чтобы благополучно смотаться из ресторана.

Три дня назад на одной из съемных квартир в районе Ленинского проспекта Тарасов осмотрел термос и остался доволен работой взрывотехника. «Нужно увеличить мощность, скажем, ещё грамм на двести», – сказал он.

Бузуев недовольно покачал головой: «Вы что, хотите, чтобы жилой дом рухнул?» «Дом не рухнет, – ответил Тарасов. – Крепкое здание, старинная постройка. Хочу, чтобы этот кабак, его хозяина и обслугу разнесло на мелкие части. За два дня справишься?» «Будет готово уже сегодня вечером», – ответил Бузуев. «Мне не нужно сегодня вечером. Нужно через два дня. Бросишь сообщение на мой пейджер, встретимся у входа в ресторан в семь часов вечера. Правда, ты можешь меня не узнать».

«Это как?» – вращал глазами взрывотехник. «Где твоя солдатская смекалка? Я хочу устроить небольшой маскарад. Хочу постареть лет эдак на двадцать, на тридцать. У меня в руках будет трость из красного дерева. Вот по трости меня узнаешь».

Тарасов рассчитался с Бузуевым, передал ему пустой портфель из свиной кожи, запер съемную квартиру. Тарасов решил впредь здесь больше не появляться. О квартире знает Бузуев. Мало ли что… Если Бузуева вдруг прихватят, молчать ему нет резона.

Все будет хорошо, – сказал себе Тарасов. Это его день.

Правда, сегодня жарковато, чтобы напяливать шерстяную тройку. Если сильно вспотеешь, может потечь грим. Но другого костюма все рано нет под рукой. А бизнесмен, что поделать, пожилой человек, немного мерзнет. Старая кровь, не бежит, а едва движется по жилам, она не греет даже в жаркие летние вечера. На горячих молодых девочек вся надежда. Тарасов усмехнулся.

Теперь голос и речь. Интонации должны быть мягкими, сам голос немного тонкий, козлиный. Не помешают старомодные обороты речи: моя милочка, пупсик, я томлюсь. Тарасов, смотрясь в зеркало, проблеял несколько фраз. Ничего, получается. Классический духарик с геморроем.