Алексей Пронин - Территория войны Страница 21

– На собрание вас приглашает нечистая сила. На внеочередное. Вы же акционеры завода, вот вас и известили.

– А когда, где?

– А зачем вам это? Вам не обязательно, за вас все решили.

– Хорошенькое дельце... Кто решил? Зачем тогда бумагу тратить?

– Только для квитанции с почты. Мол, мы им посылали, да те не пожелали прийти. Без них пришлось решать.

– Нет, я серьезно, Николаша.

– И я серьезно. Клава, никому вы не нужны, за вас все уже решили с заводскими делами.

– Жалко, Серега в больнице, он бы им показал!

Я завтракал и размышлял. Выходит, Портной и компания времени зря не теряли. Все шло строго по расписанию. Скоро они сметут с пути законных, но мелких акционеров, оформят новое решение, выгодное только им, и тогда... всем привет!

Поев, я вымыл посуду и набрал телефонный номер коттеджа.

– Алла? Доброе утречко, я вас не разбудил?

– Ах, как удачно, я как раз собиралась вам звонить.

– Вы заказное письмо сегодня получили?

– Нет. А что такое?

– Пока ничего.

– Да расскажите, в чем дело! Или нет, знаете, я сейчас еду в город и хочу вас увидеть, давайте где-нибудь встретимся. У меня голова кругом идет, просто кошмар какой-то. По телефону об этом лучше не надо!

Я ей объяснил, как доехать до моего кафе встреч, но уверенности, что она поняла, у меня не было.

После часа ожидания на лавочке перед террасой летнего офиса наконец ее кроваво-красная «Хонда» подчалила под желтые березы. В субботний полдень в этом кафе было людно, и место нашлось с трудом – за столиком с не убранной еще грязной посудой. Я жестом пригласил Аллу за столик, и она брезгливо присела на краешек стула, отдернув с раздражением белоснежную юбку. У нее была с собой спортивная сумка, и она нервно опустила ее себе под ноги.

– Куда вы меня привели! Мерзость какая... Говорите, что у вас, вы первый мне позвонили.

– Есть некто Портной Игорь Михайлович. Вы его знаете?

– И что? – Красивые глаза Аллы даже не моргнули.

– Он и компания приготовились перехватить власть на заводе, со всеми вытекающими последствиями.

– Зачем?

– Вы не догадываетесь? Алла, вы его знаете, не лукавьте.

– Слушайте, Николай, вы отвечаете мне вопросом на вопрос, это невежливо, и вообще вы говорите загадками! Да, я его знаю. И не лукавлю. Но лучше бы я его не знала... Что станет с моими акциями?

– У вас после этого никаких акций может и не остаться.

– Да что вы такое говорите! Это миллионы долларов. Вы соображаете? Я не понимаю, где мы живем! – В ее голосе послышались истеричные нотки. – Что мне делать?

– Все рассказать.

– Я для этого к вам и приехала. Послушайте, уберет кто-нибудь эту грязную посуду со стола, наконец!

Я встал, сходил к буфету, привел запаренную от работы официантку и заказал себе колу, Алла попросила холодной воды. После пары глотков она заметно успокоилась.

– Я вам не все рассказала. Теперь мне угрожают бандиты, самые настоящие бандиты! – Она замолчала и с опаской повела глазами по сторонам. – Они за мной следят.

Только теперь я заметил пыльный «БМВ» с темными стеклами, припарковавшийся по соседству. Он появился вскоре после приезда Аллы, но из него никто не вышел.

– Что они от вас хотят?

– Вот это. – И она толкнула ногой стоявшую под столом спортивную сумку.

– Что там?

– Там все. Записи телефонных разговоров.

– Чьих?

– С продажными судьями, с бандитами, которые на завод наезжали, со всеми! Я работала у этого Портного, еще раньше, до завода, несколько лет, и все его делишки знаю, все его гадости. Я могу его на чистую воду вывести! Все здесь, все кассеты в этой сумке, но дома хранить их больше не могу! Я боюсь! Заберите их у меня!

– Зачем вы их записывали?

– Это мое дело! Да хотя бы для того, чтобы меня не обокрали сейчас! Это единственная моя защита!

– Вы что, уже и Портному ими пригрозили?

– Конечно, дуреха я этакая. И даже проиграла ему кусочек записи по телефону, с плеера. Дура набитая... Вы только скажите, что теперь делать?

– Успокоиться. И все по порядку, с самого начала. Я слушаю.

Она нервно, большими глотками, осушила стакан воды.

– Вчера после вашего ухода меня черт дернул позвонить этому Борису Михайловичу. Думала, раз мы с ним накоротке знакомы, давным-давно на «ты», и не один год работали вместе, и все такое... то могли бы обо всем договориться. Ведь я теперь хозяйка, да и он от этого завода кусок жирный себе отхватил, могли бы, думала, язык общий найти, обсудить, как приличные люди. На равных, конечно, я ему больше не секретарша. Дуреха я! А он со мной свысока, на «ты», как всегда, как со своей... как бы это поприличнее? Представляете? Ну, я ему, знаешь, Боря, нынче времена другие, не знаю, кто моему мужу горло перерезал, – этим полиция занимается, – но только давай договоримся, меня не трогай, и что муж мне оставил – все мое, тогда в твои дела не полезу. Разве я не права? А тот в матерных выражениях ответил, чтоб я сидела и не пикала. А про то, что муж мне ползавода оставил, так он еще подумает, кому он оставил, и чтобы я не очень-то рассчитывала. И все так презрительно, сквозь зубы. Ну, не выдержала я, вспылила! Дура набитая! И понесло меня – все ему выложила, отвела душу за все годы, что с ним зналась. Дерьмо такое! Жулье! Бандит!

– Про записи?

– И про записи, про все выложила! Говорю ему, ты послушай, узнаешь голоса? И включила в телефонную трубку плеер. Узнаешь? Это ты говоришь, а это... назвала ему одного известного, потом второго... И он смолк. А я ему еще и еще – если ты, сволочь такая, хоть копейку тронешь из моих денег, в тюрьму всех вас засажу, у меня все-все записано, ведь я чувствовала тогда, с кем работала, вот и пригодились пленки. Я все его крючки знаю, всех этих продажных, кого он прикармливал, зачем купил и почем!

– И что он?

– А ничего. Слушал и не перебивал. Потом только спросил: «Все?» – и повесил трубку. Я себе места не находила весь вечер, а утром сегодня вдруг звонят с поста охраны: «К вам трое посетителей. Впускать?» Какие в такую рань ко мне посетители, и трое! Попросила никого не пускать! А через полчаса опять телефон, и голос незнакомый, наглый, мол, плохо гостей встречаешь, обижаешь. Я трубку бросила, тот снова позвонил и сразу матом... я даже опешила... – Плечи Аллы затряслись, лицо перекосилось испуганной гримаской, но слез еще не было.

С полминуты я подождал, поглядывая на пыльный «БМВ».

– Угрожал?

– Потом. Сначала только материл и требовал отдать пленки. Сразу и все, а то хуже будет, много хуже... Собрать в одну сумку и вынести им за ограду к машине. А иначе... Я снова бросила трубку. Потом вы позвонили.

– За вами кто-нибудь ехал?

– Я так рванула мимо ворот, что охранника чуть не сбила. Назад и не смотрела. Я бы со страха померла, если бы заметила кого-то. Просто кошмар, я вся трясусь! Надо было сидеть тихой мышкой, нет же, сама пошла, дуреха, искать приключений... Горе от этих денег только!

– Золотые слова. Вы мне эту сумку привезли?

– Вам, заберите ее от меня и что хотите с ней делайте, хоть в полицию, хоть куда! – Она попыталась опять оттолкнуть от себя ногой эту сумку, столик качнулся, фужеры зазвенели.

– Спокойнее, Алла, я сам. – Стараясь низко не нагибаться, я нащупал внизу сумку и притянул ее к себе: только чтобы ее успокоить, и это сразу подействовало. Она даже вздохнула с облегчением и улыбнулась, первый раз за встречу.

– Господи, как я боюсь! Я такая трусиха, домой сейчас ни за что не поеду. Останусь в Москве, буду ночевать у подруги. У вас есть номер моего мобильного? – Я кивнул. – Я вам сама позвоню, когда немножко успокоюсь. Тогда и спрошу вас, что мне делать дальше. Да? И вы мне все объясните. Правда?

– Обязательно. Никого не бойтесь.

– Ну, что, я поеду?

Я взглянул на пыльный черный «БМВ», раскаленный на полуденном солнцепеке.

– Подождите меня минутку, сумку пока постерегите.

Я вышел из-за стола, спустился с террасы и медленно направился к этому автомобилю. Не доходя до него метров пять, я хлопнул правой ладонью по левому запястью и попридержал ее там. Под рукавом у меня уже несколько дней ничего не было, но те, кто сейчас наблюдал за мной из машины, могли по этому жесту многое вспомнить. Язык жестов выразительней любых слов.

Мне не пришлось распахивать дверцу, пыльная машина рыкнула, запуская мощный мотор, и рванула с места, обдав меня пылью, но сразу сбавила ход и неспешно покатила дальше. Я подождал, пока она не завернула и не исчезла в густом потоке машин. Из этого потока им не развернуться еще минут пять. Этого пока достаточно. Я вернулся к столику.

– Это они следили? – испуганно спросила Алла.

– Да, но уже уехали.

– Ужас какой! Вы защитите меня?

– Не бойтесь. Я с вами.

– О, господи! Я тогда поеду поскорей? Чтобы не догнали...

– Только не гоните, разобьетесь с такими нервами. И сумка теперь у меня.