Наталья Никольская - Смерть домохозяйки Страница 21

– Ладно, я предупрежу Валентиныча.

– Тогда, счастливого пути.

Шурик недоуменно посмотрел на Алискера.

– Куда это ты в такую рань собрался?

– Не я, а мы. Надо установить наблюдение за домом Ждановых.

– А чего за ним наблюдать-то? – Антонов поставил пустую бутылку на пол. – Позвони своей зазнобе, она тебе все расскажет.

– Видно, тебя хорошо по голове ударили, Шурик, – усмехнулся Алискер, – зачем, по-твоему, приезжают Вадик с Валентиновичем?

– Да, – Антонов потрогал затылок, – шишка приличная. Встретить бы этих уродов в темном переулке…

– Может, еще представиться случай, а сейчас давай спать, завтра вставать чуть свет.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

«Я догадывалась, по какому поводу меня вызывал Мещеряков. Бросив портфель на кресло, я поспешила явиться пред ясные очи моего шефа.

Выражение лица Мещерякова не предвещало ничего хорошего.

– Ты сколько людей в Пархоменск отправила?

– Четырех, а что? – я села в кресло, придвинутое к его столу.

– Может, откроем в Пархоменске филиал службы безопасности? – его бесцветные глаза вдруг как-то потемнели.

– Может быть, – вызывающе улыбнулась я.

– Как это прикажешь понимать? Прихожу сегодня на работу, дай, думаю, к Валентине загляну. Стучу в кабинет, а «в ответ – тишина»! Мы, значит, спим еще! Захожу в дежурку, а там два твоих лоботряса. Я спрашиваю: что, мол, вымерли все что ли? А они мне в ответ: уехали в Пархоменск. Я им говорю: а начальница ваша случайно не уехала?!

– Ну, задержалась я на двадцать минут, зачем панику-то поднимать? Вызывала врача Максиму, долго не могла до поликлиники дозвониться: все занято и занято.

– Пришла бы сюда и дозванивалась, – возразил Мещеряков.

– Вы, мужчины, конечно, более спокойно относитесь к болезни детей. А мать, Миша, есть мать!

– Ладно, – махнул рукой Михаил Анатольевич. – С опозданием, считай, что выкрутилась, а с Пархоменском что? – он вперил в меня недоверчивый взгляд своих затекших глаз.

– Вчерашние события только подтвердили мою правоту. Звонил Алискер, сказал, что кто-то очень не хочет, чтобы наши люди проводили расследование в Пархоменске. Алискер, конечно, не распространялся на этот сюжет, но я думаю, что на них напали…

– Напали? – удивленно приподняв брови, переспросил Мещеряков.

– Именно. Убийца узнал, что ребята начали копать, и поспешил нейтрализовать их.

– Кого ты подозреваешь?

– Жданова Игоря.

– Мужа той, вместо которой, по твоим словам, убили Козлову? – уточнил Мещеряков.

– Да. Я делала запрос в Пархоменск. Хотела узнать, зарегистрировано на его имя какое-нибудь оружие…

– И что же? – нетерпеливо спросил Михаил Анатольевич.

– Никакого оружия, по официальным данным, за ним не числится. Но это еще ни о чем не говорит.

– То есть? – заинтересовался Мещеряков.

– Если бы на месте Жданова была я, то ни за что не стала бы стрелять из зарегистрированного на мое имя оружия. По всей вероятности, винтовку, из которой он стрелял, Жданов приобрел на черном рынке.

– А на кой черт ему понадобилось убивать свою жену?

– Жданова готовилась подавать на развод. Все, чем пользуется чета Ждановых, принадлежит Марине. Брачный контракт составлен таким образом, что при разводе Жданов не получит даже ржавого гвоздя. Он и на машине своей ездит по доверенности.

– Умная баба, ничего не скажешь! – хохотнул Мещеряков.

– Все, что она имеет, досталось ей в наследство от первого мужа, погибшего при загадочных обстоятельствах. По всей видимости, к его смерти приложила руку местная мафия. Горюче-смазочные материалы, сам знаешь, Миша, – темное дело. Вот тебе и мотив. Убив жену, Жданов стал бы обладателем всего Марининого состояния.

– Даже если ты и права, Валентина, что-то мне не очень вериться, что твой Жданов спутал свою жену с другой женщиной, – Мещеряков с ехидством посмотрел на меня. – Я бы, например, свою Тому ни с кем не спутал!

– Это-то как раз проще всего объяснить, Миша, – я достала из кармана пачку сигарет и крутила ее в руках. – Во-первых, Жданов был уверен, что в триста пятнадцатом номере находится его жена, во-вторых, – Козлова внешне очень похожа на Жданову. а в-третьих, окна номера были забраны прозрачными занавесями, которые ухудшали видимость.

– Ладно, – отозвался Мещеряков, – считай, что ты меня убедила. Но что за человек этот Жданов? Мог ли он в принципе пойти на такой поступок?

– Я не занимаюсь исследованием моральных категорий и привыкла расследовать дела, в которых принимают участие люди, по своему обыкновению, далекие от мучительных нравственных раздумий. Им скорее свойственны аппетиты и замашки вероломных хищников.

– Ну ты, Валентина, загнула! А кто мне тут цитировал афоризмы моралистов?

– Жить, руководствуясь моралью, в самом высоком смысле этого слова, Миша, ох, как трудно! Да, к этому надо стремиться, но не нужно забывать, что изрядное количество людей руководствуются в жизни куда более простыми мотивами.

– Фрейдизм?

– Он самый и кое-что еще…

– Что думаешь делать? – Мещеряков пристально посмотрел на меня и, пошарив по карманам, отыскал зажигалку.

– Обыск. Не исключено, что он поможет нам прояснить ситуацию.

– Только предупреди своих людей, чтоб были осторожны. – Михаил Анатольевич закурил.

– Уже предупредила. Не в первый же раз, Миша, нам приходится этим заниматься! – Я с укоризной посмотрела на Мещерякова».

Ганке с Маркеловым без труда отыскали дом номер четыре, что по улице Полевой. Въехав во двор и остановив машину рядом с «нивой», Вадик выключил зажигание. Сыпавший всю дорогу остротами Ганке на въезде в город – как воды в рот набрал. Так что по Пархоменску они путешествовали молча. В конце концов Ганке задремал.

– Валентиныч, приехали, – легонько толкнул его в плечо Вадик, – не спи – замерзнешь!

Валентиныч открыл глаза и посмотрел на часы.

– Почти на полчаса раньше прибыли, зачем было так гнать?

Утро было прохладным, и когда они выбрались из машины, Валентиныч поежился.

– Пойдем, что ли?

Поднявшись на второй этаж, Маркелов позвонил.

– Замочек-то хлипенький, – критически заметил Валентиныч, глядя на дверь.

– Тебе и сейфовый замок хлипеньким покажется, – хмыкнул Маркелов. – Что они там, спят, что ли?

– Кто? – раздался за дверью голос Алискера.

– Чужие, открывай, – нетерпеливо произнес Маркелов.

Раздался звук, поворачиваемого в замке ключа, и дверь открылась.

– Заходите, – Алискер засунул ПМ в наплечную кобуру.

– К чему такие меры предосторожности? – Маркелов пропустил вперед Ганке и шагнул в прихожую следом за ним, – вы что, на осадном положении?

– Береженого – Бог бережет, – Мамедов, заперев дверь, прошел в гостиную следом за вновь прибывшими, – если хотите есть, пошли на кухню.

– Можно подкрепиться, – Ганке похлопал себя по слегка выпиравшему животику и поставил дипломат с инструментом рядом с креслом.

Все отправились на кухню. После завтрака Алискер провел в гостиной мини-совещание.

– Сейчас мы выезжаем на место. Наша задача: дождаться, когда из дома уедут хозяева, отключить сигнализацию, это твоя работа, – Мамедов посмотрел на Вадика, – проникнуть внутрь, этим займется Валентиныч, и осмотреть там все.

– Что ищем-то? – спросил Маркелов.

– Во-первых, все, что может иметь отношение к стрелковому оружию, а во-вторых… – Алискер задумался, – не знаю что еще. На месте будет виднее.

– Не очень-то понятно, – пробурчал Маркелов.

– Твое дело – сигнализация, – осадил его Мамедов, а в доме как-нибудь сориентируемся. Вопросы есть?

– Да что спрашивать, – проговорил Валентиныч, – поехали.

Алискер посчитал, что «Нива» «засвечена», поэтому все погрузились в Маркеловскую «шестерку», за руль которой сел Антонов, и тронулись в путь. Без двадцати восемь были уже на месте. Шурик проехал мимо дома Ждановых и остановился метрах в шестидесяти дальше, пристроив машину за кучей обрезанных веток, приготовленных на свалку. Отсюда хорошо просматривался выезд со двора Ждановых.

– Место здесь немноголюдное, – Алискер давал последние наставления Ганке и Маркелову, – самое главное – отпереть ворота! Внутри уже можно действовать спокойнее.

– Ладно тебе, – Ганке похлопал его по плечу, – не первый год замужем.

Ждать пришлось недолго. Уже через десять минут ворота, за которыми они наблюдали, отворились и со двора выскочил небольшой юркий джип «рэнглер», формой напоминавший «виллис» военной поры. Вышедший из него молодой мужчина в темном костюме и белой рубашке, закрыл ворота, снова сел за руль и умчался в сторону города.