Антон Леонтьев - Восьмой смертный грех Страница 21

Вот и вокзал! На мое горе, здесь толпилось множество людей. Десятки автобусов, которые курсируют между княжеством и смежными странами. Вот автобус на Париж, я ворвался в него, он был готов к отправлению, но Бернадетты среди пассажиров не оказалось. Или негодная девчонка обманула меня и решила ехать не во Францию? И вообще не ехать, а лететь? Нет, она не станет афишировать свое имя, да и как она провезет крупную сумму наличностью? Наверняка поедет на автобусе.

Я принялся обшаривать каждый автобус, но, чтобы обыскать все, мне потребуется несколько часов. Тогда мне в голову пришла удачная мысль сделать объявление. Я ринулся к сервис-центру, заплатил несколько евро, и мелодичный голос объявил, что госпожу Бернадетту Лурье ожидает дядя с важным сообщением.

Бернадетта не появлялась. Я начал беспокоиться. Неужели я проворонил экс-гувернантку? И что теперь я скажу инспектору Нуазье? Что ему надо искать Бернадетту где-то на просторах Франции?

Объявление повторили еще два раза, но толку не было. Я вышел из здания вокзала и побрел прочь. Все, я упустил ее. И тут мое внимание привлек один из автобусов, шедших в Италию. Около него толпились люди, галдящие и встревоженные. Я заметил пару полицейских. Любопытство и неясное чувство тревоги овладели мною, я присоединился к зевакам.

– Сердечный приступ, – говорил кто-то. – Молодая дама упала в обморок… Ей стало внезапно плохо… Она не может ехать, ее нужно вынести на воздух!

Я замер. Наконец из автобуса появились водитель и полицейский, которые бережно несли молодую девицу. Так и есть, Бернадетта Лурье! Ага, наврала мне, голубушка, что едешь во Францию, а сама села в автобус на Геную. Погода сегодня и в самом деле жаркая, вот и упала в обморок прямо в салоне автобуса.

– Пропустите, – говорил полицейский. – Нужно вызвать врача, вы слышите? Мадемуазель, с вами все в порядке?

Он склонился над Бернадеттой, глаза которой были закрыты. Затем, опустив ее на лавку, полицейский тупо посмотрел на свои руки, которые почему-то окрасились кровью. Рукав рубашки водителя тоже был в крови. Я оцепенел. Полицейский быстро приподнял Бернадетту, в толпе кто-то вскрикнул.

– Боже мой, да девушка-то мертва! У нее из спины льется кровь!

В ее спине зияло отверстие, прямо на месте сердца. Бернадетта была мертва, я в этом не сомневался. Полицейский пытался нащупать на сонной артерии пульс, но, убедившись, что это безнадежно, оставил труп в покое. Кто-то убил ее, наверняка профессионал, при помощи острого лезвия, когда проходил мимо сидевшей в кресле Бернадетты. Никто даже и не заметил, что она убита. Труп мог ехать и до Генуи, его бы обнаружили только там. Убийца наверняка рассчитывал на это. Так и было бы, если бы не соседка Бернадетты, которая хотела сесть к окну и, не получив от нее ответа, подняла тревогу…

Полицейский вынул рацию и связался с кем-то, люди стали расходиться. Никто не хотел стать свидетелем по делу об убийстве. Водитель спрашивал полицейского, может ли он отправляться в рейс или нет. Я еще раз взглянул на Бернадетту. Во мне росла уверенность: убийца где-то рядом. Он один из толпящихся на автовокзале людей. Зачем он лишил жизни гувернантку?

Ответ был очевиден – видимо, он не хотел, чтобы она рассказала мне то, что ей известно. Убийство произошло как нельзя кстати. Значит, за Бернадеттой следили. Возможно, следят сейчас и за мной.

Мне стало страшно, я пошел как можно быстрее от здания вокзала. Поймал такси и велел везти себя в центр. Обернувшись, я попытался определить, не преследует ли меня кто-нибудь. Вроде нет, но это ни о чем не говорит. Быть может, преступники уже давно знают, где я живу.

Я все еще не мог освоиться с мыслью, что Бернадетта мертва. Несколько часов назад она была полна жизни и готова рассказать мне все, что знает, – и вот, ее убили. В этом есть моя вина. Но не я направлял лезвие, не я напал на беззащитную девушку. Кроме того, она знала, что связалась с опасными личностями. И очень жаль, что Бернадетта Лурье не рассказала мне все, что ей известно. Это вовсе не значит, что, узнав о людях, с которыми она имела дело, я не был бы шокирован ее убийством. Но тогда бы она помогла следствию, а какая польза от мертвого тела! Цинично, но ведь это так?

Оказавшись в пентхаузе, я сначала по старой доброй привычке выпил немного виски, а потом набрал номер инспектора Нуазье.

– Это Терц, – произнес я. – У вас есть новости относительно Терезы?

– Боюсь вас огорчить, мистер Терц, но похитители так и не вышли на связь. Мы не теряем надежду, но вы сами понимаете, прошло уже почти семьдесят два часа…

Я понял: надежда умерла. Поэтому, прокашлявшись, продолжил:

– Инспектор, у меня есть для вас кое-какая информация. Наверняка Дениза Ровиго сказала вам о гувернантках, которые раньше работали на нее и которых она уволила. Так вот, одна из них, Бернадетта Лурье…

Инспектор был у меня через десять минут. Он всегда напоминал мне вальяжного кота, а в тот момент он походил на чрезвычайно взбешенного кота. Нуазье расхаживал по гостиной моего пентхауза и говорил:

– Итак, мистер Терц, мало того, что вы самовольно вмешались в расследование, так вы к тому же спровоцировали, по всей видимости, убийство чрезвычайно ценной свидетельницы и сообщницы похитителей! Это неслыханно, сэр! Это просто возмутительно! Почему вы не уведомили меня сразу же, как поговорили с Бернадеттой Лурье? Теперь я понимаю, почему когда я говорил с вами несколько часов назад, вы были таким взвинченным и постоянно смотрели на часы. Мистер Терц, вы отдаете себе отчет в том, что эта оплошность и своеволие могут стоить жизни маленькой Терезе Ровиго?

Я это понимал и казнил себя не меньше Нуазье. Он прав, и я не мог возразить ни на один его упрек. Но мне так хотелось поиграть в частного детектива и самому напасть на след тех, кто похитил Терезу. И мне это почти удалось!..

В номер вошел молодой темноволосый человек. Увидев его, Нуазье всплеснул пухлыми руками и сказал:

– Разрешите представить, господин Адам Сен-Реми, он представляет Интерпол. Маленькая Тереза – гражданка США, она родилась на территории Америки, поэтому к этому делу подключилось американское отделение Интерпола.

Я обменялся рукопожатием с Адамом Сен-Реми. Молодой человек в дорогом костюме пытливо изучал меня оливковыми глазами.

– Мистер Терц, – промолвил он. – Я слышал о том, что вы вышли на след Бернадетты Лурье, которая, увы, была убита сегодня вечером на автовокзале Бертрана. Но я не вижу в этом вашей вины. Более того, виноваты местные правоохранительные органы, что они не вышли на Бернадетту раньше. Вы, дилетант, опередили бертранскую полицию. Поэтому было принято решение о подключении к делу Интерпола, а в дальнейшем, если это окажется необходимым, и ФБР. Итак, как уже сказал инспектор, я специальный агент Интерпола Адам Сен-Реми.

Мне бросилось в глаза, что инспектор Нуазье не очень-то доволен самоуверенным тоном молодого агента, а также тем, что тот фактически взял в свои руки расследование дела об исчезновении Терезы. Борьба конкурирующих структур, что может быть забавнее?

– Я в отличие от бертранской полиции не намереваюсь сидеть сложа руки и наблюдать за тем, как свидетели один за другим становятся жертвами убийц, – сказал Сен-Реми. – Бернадетта Лурье могла бы рассказать нам очень многое, но мы найдем того, кто убил ее, и выйдем на похитителей. Инспектор, я уже сказал, что дело передается в Интерпол, поэтому вы можете быть свободны…

Бестактно, но действенно. Инспектор Нуазье был оскорблен до глубины души. Но что поделать, не я же принимал решение, кто будет вести расследование. По мне – это могли делать все вместе, но у кого-то наверху имелись иные соображения. Адам Сен-Реми прибыл не один, под его командованием находились множество агентов. Как я понял, в свои тридцать этот молодой человек сумел достигнуть определенных высот.

Нуазье вышел в коридор, я отправился его провожать. Вытирая пот с затылка, он пожаловался:

– Вот он, молодой и прыткий. Еще бы, наверху решили подключить к этому делу международную полицию. Возможно, это и правильно, так как с момента похищения минули третьи стуки, а прогресса в расследовании все еще нет. И похитители молчат. Адам Сен-Реми… Его родители – богатые и знатные бертранцы, которые уже много лет, едва ли не с момента его рождения, живут во Франции. Сен-Реми – древняя и уважаемая фамилия, а Адам – гордость княжества. Ну что ж, если он думает, что сможет справиться с этим делом лучше меня…

Я пригласил униженного инспектора в бар, он принес мне извинения за свою горячность, а я заверил его, что он был прав, и если бы не моя самодеятельность, то Бернадетта давала бы сейчас показания.

– О, мистер Терц, даже если бы она осталась в живых и рассказала нам все, что знала… Сомневаюсь, что это вывело бы нас на похитителей. Кажется, мы имеем дело с профессионалами, которых просто так не вычислишь.