Энн Грэнджер - Дорога к убийству Страница 21

— Значит, не были, — твердо заключила она. — Признаюсь, на душе стало легче. Я думала, ваше сердце разбито, хоть с виду не скажешь. То есть не хочу вас обидеть.

— Я понял, — сказал Тоби с непривычной резкостью. — Обо мне все судят по внешности. В основном те, кто меня плохо знает. Вы вполне хорошо знаете, и тоже…

— Нет, — возразила Мередит. — Я вовсе не то хотела сказать…

Тоби подался вперед.

— Это просто защитная оболочка. Я ее с детства отращивал. В школе для мальчиков нельзя быть излишне чувствительным. Мы изо всех сил старались казаться крутыми гориллами. Теперь перед вами взрослая модель. Я действительно горюю по Фионе. Она мне очень нравилась, хоть я не был влюблен в нее… в общепринятом смысле. По-моему, я тоже ей нравился. Мы оба чудаковатые, если угодно. Поэтому так хорошо поладили. Всегда дружили, даже в детстве, хотя я ее редко видел после развода Джереми с Шанталь. Тогда ей было лет десять. Фиона жила с матерью за границей. Знаете, как бывает, когда долго живешь в чужой стране. Утрачивается связь с повседневной жизнью на родине.

Мередит кивнула:

— Да. Я это на себе испытала, навсегда вернувшись в Англию после долгих заграничных лет. Наезжать домой время от времени недостаточно. Оказывается, ты мыслишь и ведешь себя совсем иначе. Чувствуешь себя чужим на родине. Дикость. Вы, должно быть, хотите сказать, что Фиона чувствовала себя в Англии чужестранкой.

— Верно. Я тоже. Почти все школьные приятели женились, обзавелись детьми. Родственников у меня немного, по крайней мере таких, к кому можно запросто заскочить. Бывшие коллеги, с которыми завязались на службе добрые отношения, рассеялись по миру. Фиона очутилась практически в той же лодке. Мать-француженка после развода с Джереми увезла ее во Францию, однако жизнь и там не устроилась. Шанталь связалась с каким-то типом, переселилась с ним в Бельгию. Отношения не заладились, мать с дочкой вернулись во Францию, уже в другое место. Наконец, когда Фионе было четырнадцать, Шанталь с Джереми согласились через адвокатов, что она поступит в английский интернат, и Джереми выписал чек. Таким образом, ее отправили в какой-то женский пансион, который она ненавидела. Не вписывалась в обстановку. На каникулах то возвращалась во Францию, то проводила их с Джереми, женившимся к тому времени на Элисон. Шанталь все меняла бойфрендов, одни охотно принимали Фиону, другие не очень. Поездки во Францию зависели от того, с кем мать в тот момент крутит любовь. Вдобавок, — сморщился Тоби, — Фиона взрослела, выглядела сногсшибательно, сами видели. По-моему, Шанталь не желала иметь соперницу под собственной крышей. Джереми старается с ней связаться, сообщить о трагедии. Мы ожидаем ее приезда. С ней… довольно тяжело иметь дело.

— Печально, — вздохнула Мередит. — Хотя история распространенная.

— Знаю, — кивнул Тоби, — Фиона производила впечатление нахальной взбалмошной девчонки. Теперь вы понимаете почему. Фактически она не такая плохая, какой ее считали. Денег полно, понимаете, для очистки совести мать с отцом оплачивали дорогую школу и заваливали подарками.

— А ей ничего не требовалось, кроме любви? — суховато уточнила Мередит.

— Я не говорю, будто Шанталь и Джереми не любили ее. Джереми точно любил, ни секунды не сомневаюсь, только не умел проявлять свои чувства. Думаю, Шанталь тоже любила. Оба просто убедили себя, что делают все возможное и как нельзя лучше заботятся о дочери. — Тоби сделал паузу. — Любовь странная вещь, — добавил он. — Как бы приспособляемая. Вроде совести.

— Здравствуйте, мисс Митчелл, — раздался мужской голос.

Оглянувшись, они увидели Теда Притчарда, в застиранной футболке с выцветшим логотипом популярного светлого пива — возможно, рекламным подарком от пивоварни. Курчавые волосы припудрены опилками, как перхотью.

— На ланч заскочил, — объяснил он свое присутствие в заведении. — Бегаем перекусить со Стивом по очереди. — И скосил глаз на Тоби. — Другой джентльмен нынче не с вами?

— Видимо, нет, — буркнул Тоби.

— Он работает, Тед. У нас обоих почти совсем пропали пасхальные каникулы.

— Теперь неплохо и выпить, а? — дружелюбно заключил Тед и направился к стойке.

— Только не говорите, — с большим чувством произнес Тоби, — будто каждый житель этой страны не сует нос в чужие дела. Что за тип?

— Мастер, садовую мебель делает. Мы с Аланом хотим кое-что заказать для сада при доме викария, когда приведем все в порядок.

— Никогда не понимал одержимую страсть некоторых к садоводству, — мрачно объявил Тоби.

Немного помолчав, Мередит напомнила:

— Насчет Фионы. Джереми часто давал ей деньги? Помногу?

Тоби передернул плечами:

— Думаю, когда была моложе, да. Потом, знаете, ей исполнилось восемнадцать, она стала распоряжаться собственными деньгами, полученными от деда. Поэтому в финансовом смысле была вполне независимой.

Мередит удивилась, отметив, что отвалился один мотив, который она приписала Фионе, подозревая ее в авторстве подметных писем. Не стоит упоминать при Тоби о своих подозрениях. По крайней мере в данный момент.

Между ними просунулась рука с откупоренной бутылкой вина.

— Красное! — провозгласила Долорес и испарилась.

— Значит, нам не дали шанса попробовать, — проворчал Тоби, взял бутылку и сразу с шипением отдернул руку. — Где они его держат, черт побери? Оно нагретое!

Мередит дотронулась до бутылки. Точно, теплая до опасного предела.

— У батареи центрального отопления или в духовке, — предположила она. — Или вон под теми лампочками над стойкой, которые всегда горят. Там стоят такие же бутылки.

— Ладно, — бросил Тоби, хватая бутылку за горлышко. — Я за это не заплачу. Я готов заплатить за бутылку бурды, но не за бутылку горячей бурды! — И промаршировал к стойке.

Мередит с интересом следила за оживленной беседой. Долорес откинула белые локоны и подбоченилась. Жестикуляция Тоби все больше приближалась к средиземноморской. Тед, облокотившись о стойку, окутанный струйками сигаретного дыма, наблюдал эту сцену с любопытством, поглощая ланч исключительно в жидком виде. В один момент Мередит чуть не вскочила, чтобы вмешаться, пока не дошло до насилия. Долорес схватила бутылку и, сильней обычного напоминая ростральную фигуру на носу галеона, выскочила из-за стойки в кухонную дверь.

Тоби вернулся раскрасневшийся, озадаченный и расстроенный.

— Ну? — спросила Мередит.

— Я говорю, вино теплое, — доложил он. — Она говорит, комнатной температуры, как положено. Я говорю, только если в комнате сауна. Говорю, дайте другую бутылку. Она говорит, все одинаковые. Я говорю, не стану платить за теплую бутылку и готов отстаивать свою правоту перед магистратом.[8] Она предложила поставить ее в холодильник.

К этому моменту Мередит уже закрыла лицо руками и беспомощно покатывалась со смеху.

— Пить нельзя будет, — прорычал Тоби, глядя на ее трясущиеся плечи. — Но спорить с этой женщиной все равно что с танком!

Мередит вытерла глаза.

— Долорес есть Долорес.

Маленький запуганный мужчина поспешно выбежал с кухни с двумя тарелками, на которых стояли коричневые глазурованные корытца, и поставил их перед клиентами.

— Лазанья, — шепнул он. — Через минуту вино принесу. В морозилку сунул ненадолго.

— Будем ждать с нетерпением, — буркнул Тоби, схватил вилку, ткнул в лазанью. — Интересно, что тут намешано.

— С виду нормально. Я должна рассказать Алану, что Фиону здесь видели. Вы правы, это место не для нее, сомневаюсь, чтобы она зашла сюда провести вечер. Может, с кем-то встречалась? У нее были знакомые среди местных?

Тоби пожал плечами.

— Спрашиваете меня? Она не рассказывала. — Он осторожно попробовал лазанью. — Съедобно. Пожалуй, неплохо. — И снова положил нож и вилку. — Мередит, я должен кое в чем признаться. Между нами с Фионой не было такой любви, как у вас с Аланом, но мы были добрыми друзьями, и я собирался просить ее выйти за меня замуж.

Мередит ошеломленно молчала. Наконец, просто спросила:

— Зачем?

— Зачем вы с Аланом женитесь? Не надо, не отвечайте. Забудьте. Про вас я и так знаю. Каждый, кто вас увидит вдвоем, догадается. Я просто понял, что хочу жениться. Фиона показалась вполне подходящей. Это не сиюминутное побуждение. Плод долгих раздумий.

— Хотите сказать, что рассматривали брак с точки зрения удобства?

Тоби хватило совести покраснеть.

— И так можно сказать. Знаете, в последние два года я заметил, что превращаюсь в посольского холостяка. Не гожусь на подобную роль. А Фиона сидела в лондонской квартире в доках, время от времени ездила в Овервейл на два-три дня. Разве это жизнь? По всеобщему убеждению, хорошенькая девушка каждый вечер веселится напропалую. Судя по ее рассказам, ничего подобного. Я знал, что она сейчас не работает, значит, даже не имеет возможности выпить и поболтать с сослуживцами. А в качестве жены дипломата она получит готовую роль в общественной и светской жизни, будет путешествовать по всему свету… В Англии у нее не было настоящих корней. Мы с ней отлично ладили. Могло получиться.