Ирина Градова - Второе рождение Страница 21

– И что же делаете вы?

– Мы заботимся о том, чтобы с будущей матерью ничего не случилось. Порой ее берут на полное содержание будущие усыновители. Тогда девушка живет с ними, они кормят ее за свой счет, одевают, обеспечивают регулярные медицинские осмотры и так далее.

Слушая Кравчук, подполковник ловил себя на том, что не верит ни единому слову. Женщина говорила уверенно, словно долго готовилась к разговору, однако опыт подсказывал ему, что все не так просто и благостно в этом «Втором шансе». Вряд ли многие мамаши легко согласились бы на то, чтобы отдать ребенка бесплатно, когда Интернет пестрит объявлениями о купле-продаже детей непосредственно «от производителя»! Тем не менее, Карпухин понимал, что поймать Кравчук на лжи сейчас не удастся: она на таких делах собаку съела и наверняка обложилась законами и юристами так плотно, что пробить эту оборону без соответствующих доказательств не получится. Что ж, он терпеливый и разберется с агентством позже, а пока нужно перевести стрелки непосредственно на причину его визита.

– Вам знакомо имя Илоны Прокопенко? – задал он вопрос, надеясь на лице Кравчук уловить хотя бы намек на беспокойство. Ни один мускул не дрогнул на лице собеседницы, однако она ответила:

– Я помню это имя. Оно редкое, да и девушка была красивая – у нее родился бы симпатичный ребеночек!

– Вы занимались делом Илоны?

– Да я бы с удовольствием, – развела руками Кравчук, – только Илона больше не появлялась!

– Как это?

– Да вот так! Я даже занесла ее в компьютер и через два дня нашла подходящих усыновителей, но мне не удалось связаться с Илоной – ее мобильный не отвечал.

– Вот как… Значит, вы не знаете, куда она делась?

– У нас много конкурентов, – пожала плечами Кравчук. – Не удивлюсь, если кто-то из них перебежал нам дорожку! Вот, сами поглядите, – и, выдвинув ящик стола, она вытащила пачку буклетов. – Они не стесняются – приходят прямо сюда и оставляют здесь свою рекламу, представляете?

– Разве ваша охрана не призвана воспрепятствовать этому?

– В этом доме располагается больше двух десятков агентств, – вздохнула гендиректор. – И у нас общий холл. Там ежедневно проходят тучи народу, и никто не может запретить оставить буклеты в зале ожидания.

Карпухин повертел в руках буклеты.

– Могу я их забрать? – спросил он.

– Да ради бога – завтра еще столько же притащат! – усмехнулась Кравчук. – Могу я вам еще быть чем-то полезна?

Я входила в бизнес-центр «Волна» с сильно бьющимся сердцем. Я давно не была в офисе ОМР, и многие интересные дела прошли мимо меня – Андрей тщательно оберегал мой покой. И вот я все-таки получила доступ в «святая святых», хотя мой любовник и босс сдался не без боя. Ему пришлось признать, что я продвинулась в своем расследовании, предоставила в распоряжение Карпухина полезные сведения, а потому имею право здесь находиться. Не последнюю роль сыграло и то, что в делах убитого Тимура Семагина и пропавшей Татьяны Цепко наметилась связь. Андрею ничего не оставалось, кроме как позволить и мне участвовать в «саммите». У меня создавалось ощущение, что он обернул меня в теплый кокон и боится, как бы что не просочилось снаружи внутрь и не побеспокоило меня.

Я была так рада видеть членов Отдела, что обняла их всех – даже патологоанатома Леонида Кадреску, у которого прикосновения посторонних вызывали ужас на грани обморока. Тем не менее, он вошел в положение и терпеливо вынес «экзекуцию». Выглядел Кадреску отменно, как всегда, и я украдкой окинула свою расплывшуюся от беременности фигуру в большом зеркале на стене. Сравнивать нас глупо: в конце концов, Леонид – мужчина, причем мужчина-атлет, почти двухметрового роста. Однако мы практически одного возраста, а он выглядит лет на десять моложе. Кожа его всегда загорелая, даже зимой, прическа – волосок к волоску, и волоски эти удивительным образом удерживаются на голове в строго вертикальном положении, игнорируя законы земного притяжения. Черные глаза, почти лишенные зрачка, всегда смотрят мимо собеседника или, скорее, сквозь него – встретиться с Кадреску взглядом представлялось делом крайне затруднительным. Лицо Леонида обычно хранит скучающе-презрительное выражение, и тех, кто его совсем не знает, данный фактор может отпугнуть. Для того и предназначено это выражение – Леонид не любит общения. К счастью, по работе ему в основном приходится иметь дело с молчунами.

Никита заключил меня в медвежьи объятия. Этот парень, воспитанник Андрея и почти что его сын, нравился мне всегда. Думаю, это чувство взаимно. Во время войны в Осетии Андрей спас ему ногу, а возможно, и жизнь, ведь если бы он не заставил начальника полевого госпиталя отправить поисковую бригаду в разрушенный бомбежкой квартал, Никита мог так и остаться под завалом. Я заметила, что он уже не опирается на трость. Честно говоря, я и раньше подозревала, что финт с палочкой – всего лишь уловка, чтобы нравиться девушкам: вид симпатяги-парня, у которого имеется легкий физический недостаток, неизменно вызывает у них чувство доверия и желание помочь.

Вика налетела на меня, как маленький цунами, и повисла на шее.

– Викусь, – пробормотала я, с трудом отрывая девушку от себя, – я и так ношу в себе несколько лишних кило. Ты, конечно, легкая, но…

– Ой, Агния, простите! – вспыхнула она, отчего ее светлая в чудных веснушках кожа стала похожа на спелый редис. – Я и забыла!

– Как ты могла забыть? – укоризненно покачал головой подошедший Павел Кобзев. – Наша Агния ведь чуток поправилась, но вы знаете, я всегда предпочитал пышные формы!

Он смущенно чмокнул меня в щеку. Почувствовав его колючую бороду на своей коже, я ощутила, что после долгого отсутствия снова нахожусь в кругу друзей, единомышленников и, чего уж кривить душой, более или менее ровесников. В последние месяцы, за исключением работы, я общалась все больше с молодежью – Дэном, Денисом и Шуриком, и теперь мне было приятно оказаться в компании людей постарше. В общении с молодняком нет ничего плохого – напротив, это даже подстегивает и заставляет сбросить с десяток лет. Но оно же и напрягает, так как в молодежной среде я всегда чувствую, что на меня смотрят как на старшего товарища в ожидании совета и принятия на себя ответственности. Молодые, сами того не сознавая, вытягивают из меня жизненные соки. Может, я сама в этом виновата: повышенное чувство ответственности заставляет меня выступать в роли наседки. Сколько бы Андрей и другие ни твердили, что Дэн, Денис, Вика и Шурик – взрослые люди, способные сами отвечать за свои поступки, я никак не могу отделаться от мысли, что мой долг – хранить и защищать их.

С Карпухиным мы обменялись кивками – в конце концов, виделись недавно. Его любимец, Павел Трофименко, пришел с ним. С тех пор, как подполковник получил повышение, он мог спокойно усесться в кресло и заставить других «топтать землю». Однако он этого не сделал и продолжал заниматься самыми сложными делами, не перепоручая их подчиненным. Иногда мне казалось, что он боится «заржаветь», стать одним из тех высоких полицейских чиновников, непригодных к настоящей сыскной работе, которых сам так презирал.

– Ну, все в сборе? – спросил Андрей, оглядев нас. Я невольно проследила за его взглядом. Когда формировался Отдел, это был всего лишь смелый эксперимент, призванный создать своего рода посредническую организацию между органами следствия и Комитетом по здравоохранению в делах, касающихся медицинского сообщества. Теперь, насколько мне стало известно, подобные отделы возникли и в других больших городах. Странно сознавать себя одной из первопроходцев!

– Артем Иваныч, давай, – пригласил между тем Андрей, и Карпухин встал. Подполковник не отличался высоким ростом, и тем не менее его крепкая фигура выглядела внушительно.

– Вы, вероятно, в курсе того, что в Отдел обратилась некая дама с просьбой разыскать ее дочь…

– Я с самого начала был против! – прервал подполковника Павел Кобзев. – Когда Андрей рассказал мне об этом, я посоветовал ему не обнадеживать женщину и переадресовать ее, кому положено!

– Если помнишь, – мягко вмешался Андрей, – ее уже несколько раз отправляли по разным адресам, и ни по одному никакой помощи не оказали!

– Доброта тебя погубит, – безнадежно вздохнул психиатр.

– На самом деле, – вновь заговорил Карпухин, – удивительно, что все сложилось именно таким образом. Я имею в виду то, что Андрей взялся за дело, которое вроде бы не имеет отношения к ОМР. До определенного момента у меня и мысли не возникало, что оно может оказаться связано с одним из моих расследований.

– Неужели? – переспросил Никита.

– Я расследую убийство беременной женщины. Ее дело передали мне, так как генерал посчитал, что местные ребята не справятся с ним на сто процентов.

– А надо непременно на сто? – приподнял густую бровь Кобзев.