Марина Серова - Моя очередь развлекаться Страница 21

— Оп-ля! — крикнула я, схватила чистяковскую пушку и сделала несколько вальсирующих шагов по кухне, но быстро взяла себя в руки. Ситуация хоть частично и поменялась в мою сторону, однако оставляла желать лучшего.

Пока этот гад не очухается, надо решить, какой вариант действий предпочтительней.

Итак, первый. Я заставлю Чистякова под дулом его же собственного пистолета позвонить Коле Якорю и велеть отпустить Петра. Но где гарантия, что Андрей на это согласится? Он ведь будет (и не зря) уверен, что убивать его я не стану. Получив в руки трубку телефона, даст команду разделаться с Петей, а потом, собрав подмогу, спешить сюда, ему на выручку. И что мне прикажете делать?

Нет, это скорее всего отпадает.

Второй вариант — сдать его и кассету ментам, раскрыв им все это дело. Но тут масса подводных камней. Что можно вменить сегодня в вину Чистякову? Оружие у него наверняка зарегистрировано, он не идиот, чтоб таскать левую пушку.

Драка и связанный на даче в Ягодной Поляне Петр. А при чем тут Чистяков? Наговаривают на честного коммерсанта. На кой ему участвовать в каких-то мелких разборках?

Тиана? Да Чистяков и сам возмущен пропажей любимой сотрудницы и требует, чтобы менты немедленно ее разыскали.

Алексеевский, то бишь теперь Крепцов? Пока менты будут копать эту грязную историю, мы все переживем «второе пришествие».

Нет, вариант с ментами гиблый. Тем более у этих подонков наверняка «железные прихваты» в милицейской конторе.

Третий вариант — связать Чистякову руки, ноги, впихнуть кляп в рот, а самой отправиться выручать Петю Губченко. Это, конечно, здорово, Петю я, предположим, без всяких осложнений выручу. Но Тиана по-прежнему у них в руках, все карты теперь открыты, война пошла по-крупному, и они будут нагло шантажировать меня жизнью моей клиентки.

В общем, куда ни кинь — всюду клин. Я курила, пила кофе и смотрела на часы. Пошел уже второй час, как мы уехали. Времени остается совсем мало, и я не сомневалась, что этот кретин Коля Якорь по прошествии обусловленного срока просто прирежет Петю. Ему это как мне яичницу соорудить — одно удовольствие.

Я подошла и вылила на морду Чистякова кружку холодной воды. Челюсть у бедняги заметно распухла, а изо рта вытекла струйка крови. То ли зуб выбит, то ли язык прикусил. Лихо я его уделала, но однозначно по заслугам.

Андрей застонал и попытался приподняться. Я даже помогла ему свободной рукой, другой сжимая пистолет. Он наконец сел на полу, более-менее осмысленно посмотрел на меня. Я расположилась на табуретке напротив, направив пистолет в сторону противника.

— Та-Таня… зачем ты это?

Он говорил тихо и очень внятно.

— Что это?

— Уд-дарила…

Мне даже смешно стало:

— А я, по-твоему, должна была тебе ручки целовать за то, что ты сделал?

— Н-нет, но больно…

— А мне не больно было полтора часа сидеть связанной, пока ты надо мной измывался? А Петру сейчас не больно? Короче, времени мало. Сейчас позвонишь своему амбалу Коле и прикажешь отпустить Петра, ясно?

— Он… не послушает…

Я удивилась:

— Это почему же? Ты при мне говорил ему про телефонный звонок.

— Он побоится, что развязанный Петя их поубивает.

Чистяков еле говорил, постоянно трогая челюсть и морщась от боли. Похоже, он не врет. Выходит, вариант со звонком точно отпадает. И ехать вместе с Чистяковым нельзя. Во-первых, он вряд ли сейчас сможет сесть за руль, а во-вторых, там, среди своих, он найдет способ, как сделать мне подлянку.

Значит, принимается третий вариант. Связать подлеца и мчаться туда самой, пока не поздно. Оставалось, кстати, сорок минут. Едва-едва успеть.

— Извини, Андрей, придется тебе еще полежать.

С этими словами я несильно долбанула его рукояткой пистолета по башке, чего ему хватило, чтобы опять свалиться. Затем защелкнула наручники, потому что времени на веревки уже не оставалось.

— Надеюсь, он теперь долго не очухается, — пробормотала я себе под нос, закрывая квартиру и бегом спускаясь вниз по лестнице. Было не до ожидания лифта. Счет пошел на минуты.

…На улице я чуть не кидалась на проезжую часть в желании побыстрее поймать машину.

Наконец на зелененьких «Жигулях» притормозил средних лет невзрачный мужичонка:

— Куда, девушка?

— В Ягодную Поляну!

Он оценивающе оглядел меня маслеными глазками и заявил:

— Полтинничек будет стоить.

— Плачу стольник, если окажемся там через двадцать минут!

— Ну тогда прыгай быстрее.

Мужичок лихо рванул с места, и я стала чуть ли не молиться на каждом перекрестке, чтобы цвет на светофоре был зеленым.

Нам везло. Через десять минут на приличной скорости машина уже выезжала из города.

Неожиданно водитель свернул с дороги на тропинку, ведущую в лесопосадки. Все произошло так быстро, что я не успела осмыслить случившееся:

— Что такое?..

— Да ничего, красавица, понравилась ты мне больно, — услышала я и ушам своим не поверила, — давай-ка порезвимся, так мне и стольничек твой не нужен.

— Да ты…

Я просто задохнулась от возмущения. Но мужичок в это мгновение ловко извлек откуда-то перочинный ножик и заявил:

— Будешь визжать, пырну, и нет тебя. И закопаю тут в лесочке.

«Маньяк, за дурочку меня принял», — успокоилась я и заныла:

— Дядя, я не против… только резиночку надень, вдруг чего… Она тут в сумочке у меня…

Мужичок пару секунд размышлял на тему гигиены секса. Этого времени мне хватило, чтобы ловко открыть сумку, где сверху лежала чистяковская пушка, и ткнуть дулом пистолета в лоб идиота:

— Брось ножик, козел!

— А-а…

У мужика отвисла челюсть, выпал из руки ножик, и, похоже, наступила полная импотенция.

— Гони, подонок, куда приказано, и поживее!

Уперев дуло пистолета в бок идиота, я с удовольствием наблюдала, как неуклонно ползет вверх стрелка спидометра. Черт, целых пять минут потеряно из-за кретина!

Но зато теперь он гнал, как никогда в жизни. Мы влетели в Ягодную Поляну как смерч. Когда я оказалась перед знакомыми воротами, с момента выезда от моего дома прошло двадцать две минуты. До контрольного срока оставалось всего восемь.

Ткнув на прощание новоиспеченного белого от страха импотента дулом в зубы, я выскочила из машины и, благо ворота оказались открытыми, помчалась к двери особняка.

Там немного перевела дух, поскольку из-за двери ничего страшного не доносилось, и стала соображать, как лучше поступить.

А, была не была! Я схватила камень, валявшийся под ногами, и запустила его в первое от двери окно. Расчет шел на то, что тупое Колино мурло не станет соваться в разбитое стекло, но высунется из двери. К счастью, так и вышло. Никого и ничего не боящийся Коля Якорь, грязно матерясь, открыл дверь и явился на пороге. Он явно хотел наказать хулигана, осмелившегося повредить хозяйскую собственность.

Коля очень удивился, когда увидел меня и пистолет в моей руке, направленный прямиком в его широкую переносицу.

— Спокойно, парень, — ласково проговорила я, — разок дернешься, и пуля в лоб тебе обеспечена.

Такие разговоры он понимал и уважал, поэтому не стал трепыхаться, а поднял руки и спросил:

— Чего ты хочешь? Где начальник?

— Начальник отдыхает. Велел тебе передать, чтобы ты развязал Петю. Сейчас ты медленно-медленно повернешься и под прицелом так же медленно пойдешь внутрь. Одно лишнее движение — и я стреляю.

Коля Якорь не стал спорить, и я, почти упираясь дулом ему в спину, вошла вслед за ним в прихожую. Насторожило меня то, что его напарник на полу отсутствовал:

— Где он? — спросила я.

— Там… лежит… на втором этаже… у него башка кружится.

— Ладно, с ним потом разберемся. Развязывай Петра и поживее.

Коля Якорь минуты две возился с веревками, изредка оглядываясь на меня, чтобы удостовериться, по-прежнему ли на него смотрит дуло пистолета.

Оно, естественно, смотрело по-прежнему. Когда наконец Петр был освобожден от пут, он медленно поднялся, постоял несколько секунд, пошатываясь, и совершил в принципе естественное для себя телодвижение. То есть обрушил всю мощь своего боксерского кулака на челюсть Коли Якоря.

Коля упал, как подкошенный сноп.

— Молодец, Танечка, вовремя успела, — сказал Петя и улыбнулся, — этот козел уже готовился меня прикончить, ходил тут и рассказывал, как будет это делать.

— Пусть бы попробовал, — заявила я, помахивая пистолетом, — я б их, честное слово, тогда всех перестреляла.

Петр подошел ко мне и поцеловал в щечку:

— Спасибо, я твой должник.

Я даже засмущалась:

— Перестань, Петя, это же я втянула тебя в историю.

Петр нахмурился:

— Нет, в историю нас всех втянула эта мразь Алексеевский по теперешней фамилии Крепцов, я правильно понял?

— Правильно.