Дмитрий Петров - Холодная ярость Страница 21

Вербину казалось, что нельзя, но для тысяч людей все эти мелкие канцелярские прибамбасы имеют такое большое значение, что они готовы тратить время и деньги на их приобретение.

Магазин "Веселый карандаш" буквально процветал уже который год, потеснив в популярности даже близлежащие салоны одежды.

Восхищался ли Вербин деловыми способностями Риммы, ее напором и целеустремленностью? Разумеется, восхищался.

Но постепенно, шаг за шагом, Владимир и Римма отдалялись друг от друга.

Слишком разные у них были интересы, слишком различный образ жизни они вели.

Может быть, в ином случае это не было бы существенным: супруги часто работают в разных сферах и при этом великолепно ладят. Но равнодушие жены к рождению ребенка, ее нежелание заниматься этим убило в Вербине живой интерес к ней, Римма стала для него чужой и скучной.

Когда он размышлял о том, как складывается его семейная жизнь, то справедливости ради отмечал и то, что, скорее всего, и сам он стал неинтересен для РИММЫ.

"Наверное, и ей скучно со мной, - думал он. - В конце концов, что во мне есть такого, что могло бы ее интересовать? Майор милиции, все время на службе, ничего не понимаю в красивой жизни. Подумаешь - прекрасный принц!"

Два раза в неделю Римма ходила вечером на аэробику и один раз - в тренажерный зал с бассейном. У нее была своя машина - маленький красный "форд-эскорт", а два раза в год она ездила отдыхать куда-нибудь в теплые страны. Конечно, она всякий раз звала с собой и Владимира, но разве есть у него время на поездки? Можно было вместе с ней ходить в тренажерный зал, а также ездить на ее симпатичном "фордике", почему бы и нет? Римма никогда бы не стала возражать. Наверное, она даже ждала этого, хотела бы вновь сблизиться с мужем.

Но Владимир не мог и не хотел себя заставлять. Со стоическим спокойствием смотрел он на то, как разрушается его семейная жизнь, и не мог, как ни старался, заставить себя прекратить этот томительный распад...

Когда же Вербин узнал о том, что Римма после занятий аэробикой каждый раз уединяется с тренером на часик в его кабинете, все прежнее чувство к жене умерло в нем окончательно.

Как водится, узнал он об этом по телефону, от некоего "доброжелателя", поспешившего с хихиканьем сообщить ему все омерзительные подробности, пока Вербин не бросил трубку. Он потом все же на всякий случай проверил, не клевета ли - так, поверхностная проверка, нехитрые милицейские способы... Убедился в том, что звонивший говорил правду.

Когда это стало ясно, Вербин несколько минут сидел в кресле, с недоверчивым удивлением прислушиваясь к своим чувствам. Он даже не возмутился.

Не обиделся. И твердо решил не показывать Римме, что ему что-то известно. Нет, ни в коем случае. Зачем?

"В принципе этого следовало ожидать, - стиснув зубы, сказал он себе. А как же иначе? Всегда так бывает, со всеми. Что я, один такой?"

И на этом тему для себя закрыл навсегда. Как и тему своих взаимоотношений с женой. Тоже навсегда.

Наверное, звонивший "доброжелатель" оказался сильно разочарован. Он же не зря звонил. Надеялся на то, что, после того как он "откроет глаза" обманутому супругу, что-то произойдет. Ему это "что-то" было нужно. А ничего не произошло:

Римма даже не догадывалась о том, что муж узнал о ее отношениях с мускулистым и юным тренером.

Вербину это оказалось все равно. А внешне жизнь не изменилась, все в доме оставалось по-прежнему, и внешне очень даже мило - на зависть всем знакомым.

Правда, идти по вечерам домой Вербину совсем не хотелось, но всегда ведь можно засиживаться на работе допоздна. А иногда сильно помогали футбольные матчи по телевизору...

Владимир переоделся и сел в кресло перед телевизором: игра уже началась и слышался преувеличенно-бодрый голос комментатора.

- Привет! Ты ужинать будешь? - раздался голос Риммы, и она вошла в комнату. На ней был длинный шелковый халат и тюрбан из полотенца на голове. - Я приготовила филе индейки, а если тебе не хватит, то в холодильнике есть еще рыбные палочки - можно разогреть в СВЧ. Тебе пива принести?

Римма знала, что муж любит пить пиво во время футбольного матча по телевизору. Но обычно он сам заботился об этом заранее.

- Сейчас принесу, - сообщила супруга, после того как Вербин кивнул. - Я купила три бутылки "Балтики". Надеюсь, тебе хватит на один матч? - Она улыбнулась.

Когда Римма принесла пиво и поставила его на столик перед Владимиром, ее длинный халат распахнулся, и он краем глаза увидел ее голые ноги. Может, Римма специально демонстрировала себя, будто невзначай? Не стоит, право не стоит... С некоторых пор красивое ухоженное тело жены стало раздражать Владимира. Он отвернулся и уставился в экран, на котором завязалась первая схватка у ворот.

- Я сейчас уйду, - сказала Римма, выходя из комнаты. - Вот только переоденусь... У Людмилы сегодня день рождения, она собирает небольшой девичник. Ты ложись спать, не жди меня.

"Зачем она врет про девичник? - с замороженным ледяным спокойствием подумал Вербин, ерзнув в кресле и ничего не ответив. - Неужели думает, что я увязался бы за ней? И почему придумала именно про Людмилу? А-а, вот почему: у Людмилы нет домашнего телефона, нельзя позвонить и проверить. Как это все глупо и наивно".

Он невольно покосился вслед выходящей из комнаты жене, окинул взглядом ее миниатюрную фи-гУРку. Да, хороша, совсем как куколка: худенькое, стройное тело с удивительно хорошо сохранившимися девичьими формами - большинство молодых Девушек позавидовали бы.

"На вид - совсем девочка, а внутри обычная холодная хищница, - привычно произнес про себя Вербин давно уже заученную им формулировку, помогавшую ему в последнее время переживать свое одиночество в несложившейся семье. - Может быть, она потому и не хочет иметь детей, что боится за свою внешность..."

Жена вскоре нарядилась и ушла, предварительно чмокнув Вербина в щеку. Он кивнул, не отрывая глаз от телевизора. Матч продолжался, он оказался захватывающим, а на душе все равно было холодно и противно.

Вероятно, это было как раз то, что именуется "осенней депрессией", когда все не ладится, валится из рук и нарастает общее чувство неудовлетворенности.

Миром, окружающими, собой. Прошлым, настоящим и даже невинным еще, девственным будущим...

А если при этом ты заметишь новые седые волосы на висках или в челке, беспощадную вновь образовавшуюся сеточку морщинок вокруг глаз, а легкий летний загар покинет твое лицо, уступив место сероватой бледности, то тебя охватывает чувство, "что и в красоте-то своей ты не уверена", как пелось в одной давней песенке. Да вспомнится еще тягостный мотивчик этой песенки...

Именно в такой день Марина не выдержала, и ноги сами, несмотря на яростное внутреннее сопротивление, понесли ее в магазин "Рив Гош". Именно в "Рив Гош", а совсем не в "Ив Роше", что было бы слишком просто, а потому не могло бы способствовать восстановлению душевного здоровья молодой женщины.

"Я только зайду посмотреть, - упорно твердила себе Марина. - Любопытно же взглянуть. Вон что написано на витрине: "Коллекция осень - зима 2001-2002 года". Бог знает, сколько месяцев, а может, и лет я не заглядывала в такие магазины".

Ей нужно было восстановить равновесие, и в качестве терапевтического средства она избрала визит в шикарный "Рив Гош". Правда, при виде парфюмерии сразу возникала мерзкая мысль о противной Ленке Полосиной - та могла позволить себе постоянно делать покупки в этом роскошном магазине. Ну я пусть! Все равно страшилище.

Не без волнения Марина открыла стеклянную дверь и увидела... Никто не устремился к ней, не сбился с ног, чтобы прийти на помощь. Людей в магазине не было.Средицветочно-ванильных,цветочно-древесныхипросто цветочно-чувственных ароматов две девушки-продавщицы лениво перекладывали мучительно-красивые коробки с одной полки на другую.

После уличной грязи и вечерней темноты, слабо разгоняемой редкими фонарями, здешняя кафельная чистота и ароматы навевали мысль о земном рае, некоем недоступном месте.

"Как давно я не бывала в таких магазинах", - снова с тоской и щемящим чувством неуверенности в себе подумала Марина.

Она переходила от стенда к стенду, всматриваясь в изящные узоры коробок, в очертания нарядных баночек и флаконов. "Шанель", "Черлэн", "Кристиан Диор ", "

Ланком ", " Елена Рубинштейн "...

Это были слова из другого мира. Нет, не географически другого, а из запредельного, ирреального, несбыточного.

Наконец Марина не выдержала. Нет, не стоит обманывать себя. Конечно, она шла сюда для того, чтобы решиться и купить себе что-нибудь, а вовсе не только посмотреть. Что она, школьница, что ли? Пусть денег мало. Пусть их вечно не хватает, но ведь и жизнь одна, а уж молодость у всякой женщины не длинна, сколько ни хорохорься и ни убеждай себя в обратном.

Да, она купит. Что-нибудь маленькое, пусть не Роскошное, не самое дорогое.

Но это необходимо. -. Будьте добры, - обратилась Марина к одной из продавщиц, полненькой, если не сказать плотной, брюнетке: