Ингрид Нолль - Головы моих возлюбленных Страница 21

Однажды вечером, услышав, что вернулся Йонас, я радостно распахнула перед ним дверь и за спиной у него углядела согбенную фигуру. Передо мной в лохмотьях, словно какой-то бродяга, стоял мой отец. Оказалось, что он «спасается бегством». Из-за чего же? Из-за долгов. За квартиру не уплачено, за свет – тоже, в кредит ему больше никто ничего не продает.

– Ты же вроде работал, развозил кровь?

– У меня отобрали права.

– Но тебе ведь должны платить пособие по безработице?

Об этом он как-то не позаботился, а просто, находясь под воздействием алкоголя, ложно оценил ситуацию, счел себя бездомным и на попутках отправился из Любека к нам.

Я набрала воды в ванну и сказала, что он не получит никакой еды, пока не вымоется. Йонас вообще молчал. Конечно же, моему отцу не подошли узкие костюмы Йонаса, и после ванны он сидел в слишком маленьком махровом халате. Вид у него стал еще более убогий, чем когда я первый раз навестила его в Любеке.

Я судорожно размышляла над тем, как бы мне поскорее от него избавиться. У нас только и была, что софа для гостей, а еще у нас был младенец и слишком мало денег. А по краям ванны после его мытья осталась черная полоса.

Когда мы с Йонасом уже лежали в кровати, а отец храпел в гостиной, я шепнула:

– Завтра ты должен его выставить.

– Почему именно я? И потом, нельзя же просто выставить за дверь бедного и больного человека.

От возбуждения я начала говорить громче:

– Почему это он бедный и больной? На самом деле он просто ленивый и спившийся.

– Но как христианин каждый человек обязан чтить отца своего и мать свою.

Тут я окончательно взорвалась:

– Я просто выносить его не могу.

После этих слов я так громко зарыдала, что Бела проснулся и тоже начал плакать.

Не постучав, в дверях возник отец:

– Это из-за меня весь крик? Завтра я уйду.

День проходил за днем, я снова и снова обещала вышвырнуть отца, а он смиренно обещал завтра же уехать. Билет, который я для него купила, куда-то исчез. На мальчика нашего он почти не смотрел и лишь досадливо морщился, когда Бела начинал плакать, словно тот плакал с единственной целью насолить ему.

Когда как-то раз отца поймали при попытке украсть бутылку, причем делал он это совершенно по-дилетантски, даже кроткий Йонас озверел. Не без интереса я узнала, что мой супруг питает к воровству безграничное отвращение. Отец ухитрялся в самых немыслимых местах разыскать бутылку пива, которую я ежедневно покупала для Йонаса. Я уже знала, что, внезапно лишив алкоголика выпивки, его нельзя исцелить, коли он сам того не хочет, а потому на первых порах неизменно прихватывала для отца бутылочку красного. Но и целого литра за день ему не хватало.

Плаксивая и раздраженная, несмотря на юный возраст, я уже готова была сама приложиться к бутылке. В тот день – Бела и отец в божественной лени как раз предавались безмятежному сну – из Италии позвонила Кора.

– Можем поболтать, – заявила она, – платить не надо.

Я забулькала от восторга, и тут Кора рассказала мне, что ее новый друг неделю назад купил большой и красивый дом и теперь она живет в этом доме.

– Со второго этажа видны зеленые холмы! Я совершила выгодный обмен: моя прежняя комната была не комната, а конура, мало того, из нее приходилось полчаса добираться до Флоренции. А теперь у меня есть все, что было дома.

– И новый папочка в придачу?

– Это мне и нравится!! У молодых людей нет ни денег, ни домов, ни ароматизаторов для ванны.

Я вслух позавидовала Коре, а подруга предложила мне немедленно приехать к ней в Италию.

– С Белой?

– Ну само собой. Ведь нельзя же оставить его с твоим отцом, раз Йонас целыми днями бегает с визитами.

В этот вечер мы перегрызлись, все со всеми, да и Бела кричал не умолкая, так что я решила завтра же уехать подальше от этого кошмара.

Когда Йонас вышел утром из дому, я упаковала детские вещички, приготовила множество бутылочек с детским питанием, надежно упрятала в погреб китайское блюдо, настрочила безличную записку для Йонаса и вызвала такси. Отец до полудня будет спать как убитый, на это я вполне могла рассчитывать.

Но путешествовать с грудным ребенком, коляской и двумя чемоданами было невозможно без посторонней помощи. Впопыхах я не успела толком заглянуть в расписание, а потому могла достичь своей цели лишь поэтапно. Интересно, что скажет богатый и старый друг Коры, когда я, словно цыганка, да еще с младенцем на руках возникну перед ним? Ну ничего, Кора как-нибудь все это уладит.

В моем купе сидел балетный танцор, который собирался на воды. Он заинтересовался Белой. Когда он ушел в туалет, я вытащила деньги из его бумажника, чтобы в случае крайней нужды провести первую ночь в отеле. Как выяснилось, это был весьма благоразумный поступок, потому что, когда я около полуночи прибыла во Флоренцию, ни одна живая душа в упомянутом доме не поспешила открыть мне дверь.

Так что ночью я лежала с Белой Бартелем в номере дешевого отеля. Мы оба весьма утомились во время поездки. Бела сразу же уснул, я прислушивалась к окружавшим меня незнакомым звукам, и тысячи мыслей вертелись у меня в голове. Йонас будет тревожиться и вдобавок сочтет меня дезертиром. Я отобрала у Йонаса его Белу, а взамен оставила ему отца-алкоголика. Правда, в записке я твердо обещала в самом непродолжительном времени вернуться домой, но адреса Коры у мужа не было, поэтому сам напомнить о себе он не мог.

Этой ночью, когда я больше плакала, чем спала, и успела наизусть выучить текст световой рекламы на крыше дома по другую сторону улицы, моим единственным утешением был мирно спящий Бела. Его присутствие смягчало охватившее меня чувство бездомности и неприкаянности. Профессор как-то в шутку назвал моего сына миротворцем, потому что его безмятежный сон успокоительно действовал на всех. Не раз и не два мне доводилось наблюдать, что мужчины и женщины, которые отнюдь не были помешаны на детях, испытывали некое магическое влечение к моему сыну и блаженствовали при виде его. Есть же такие любители природы, которые, созерцая котят или дроздов, которые кормят своих птенчиков, или пасущихся на лугу ланей, испытывают довольство и умиление. Я чувствовала себя счастливой, потому что обзавелась этим нежеланным ребенком, хотя, если глядеть поверхностно, это нарушило все мои смутные планы на будущее.

Завтра я могу предъявить сына Коре. Кора видела Белу всего только раз, совершенно желтого. Правда, главной причиной моей поездки было прежде всего желание совершить побег, но, конечно же, мне еще очень хотелось повидать свою подругу.

Друг Коры оказался на два года старше, чем ее отец, до знакомства я представляла его себе как итальянский вариант профессора, иными словами: редкие черные волосы, возможно, усы, животик, а сам он умный и добродушный, обворожительный и остроумный. Но если у человека сложилось некое представление, он наверняка будет разочарован. Друг Коры оказался вовсе не итальянцем, а немцем бразильского происхождения. Волосы у него были белокурые, с одной стороны он отпустил их подлиннее, чтобы искусно скрыть этой прядью несколько прохудившуюся макушку. Бритый, голубоглазый. Плюс удвоенная порция жизненной активности и динамики. Но вовсе не он на другой день открыл передо мной дверь, а итальянская служанка.

Я спросила Кору, женщина, не пригласив меня в дом, исчезла. И хотя время уже близилось к полудню, Кора вылетела мне навстречу в ночной рубашке, и мы крепко обняли друг друга.

По счастью, друг ее уехал играть в гольф в Уголино. Женщина принесла нам кофе эспрессо, а когда Бела ей улыбнулся, стала гораздо приветливее. Кора взяла его на руки и пришла в восторг – именно этого я от нее и ожидала.

До возвращения друга мне следовало получить о нем кое-какую информацию. Мы сидели на озаренной солнцем веранде, пили кампари с апельсиновым соком, а ноги водрузили на мельничный жернов. Вокруг шныряли ящерки.

Друга Коры звали Хеннинг Корнмайер, и ему уже перевалило за пятьдесят. Когда он был еще совсем молод, гамбургская фирма направила его в Рио. Через несколько лет он основал собственную строительную фирму, а потом достаточно разбогател, чтобы больше не работать и вообще наслаждаться жизнью.

– А он женат? Дети у него есть?

– Был женат на одной бразильянке, та была десятью годами старше его. Детей они не завели. А после развода она почти сразу умерла.

– А потом?

– Господи, Хеннинга это наверняка не слишком взволновало. Он тебе понравится.

– А как ты с ним познакомилась?

– Ты будешь смеяться, но у меня не было денег.

– Кора! Ты ведь достаточно получаешь от своих родителей, видит Бог, тебе незачем идти на панель.

– Так вот слушай: на жизнь мне вполне хватает, но на машину уже нет. Ты что ж, всерьез думаешь, что мне надо было идти на панель после того, как ты научила меня воровать?

Я польщенно засмеялась.

– Ты никак украла у него бумажник.