Нина Васина - Правило крысолова Страница 21

– Козлята, – заявляет бабушка, свесившись через перила, – самые вкусные.

В автобусе, желто-черном и с надписью «Ритуальные услуги», еду в Москву. Я так устала, что заинтересованные лица работников похоронной службы не вызывают у меня никаких эмоций, кроме раздражения.

– На прошлой неделе, помнишь, тоже попалась странная семейка, – говорит один, изо всех сил изображая ко мне полное равнодушие.

– Ага, – кивает другой, этот не стесняется пялиться на мои выставленные в проход ноги.

На коленках мои джинсы артистично разодраны, сквозь дыры в обрамлении подработанной бахромы выглядывают замерзшие розовые коленки. На них он и смотрит.

– Но те хоть поплакали для приличия.

– Ага.

– Потом, правда, выпили на кладбище и петь стали…

– Ага.

– Но никто не раздевался догола и не обливался водой.

– Не-а. Никто.

– Хотя, если разобраться… Ну, умер человек, так? – Теперь он смотрит пристально в мое лицо. Я разглядываю сквозь опущенные ресницы крупный нос, веснушки на нем и молоденькие усики над верхней губой. – Хотя, – продолжает он вдохновенно, – если разобраться, умершего надо похоронить, так?

– Ну!

– А похороны, как мы с тобой знаем, дело тяжелое и муторное. Почему бы не повеселиться, когда оно закончено, и все путем?

– Ага!

Коллеги-похоронщики, озабоченные моим упорным молчанием, стали выяснять, куда именно меня нужно подвезти. И без трех минут десять я вышла из автобуса у дверей следственного управления.

– Вот тут распишитесь, пожалуйста, что услуги вам предоставлены в соответствии с договором и скоординированы во времени.

Молча расписываюсь.

– А вы тут работаете? – не унимается похоронщик с молодыми усиками, кивая на вывеску у дверей.

– Нет. Иду на допрос.

– А вы когда сегодня кончаете? – спрашивает другой.

Я осмотрелась. Денек выдался ветреный. Над серыми зданиями и над деревьями, судорожно отряхивающими листья, набухает мокрой неопрятной простыней тяжелое небо. Осмотрев все внимательно по кругу, я возвратилась глазами к заинтересованным лицам похоронщиков и сказала, сравнивая два мужских приоткрытых рта:

– Я кончаю по субботам.

– Ага! – тут же бодро среагировал один, подумал, беспомощно посмотрел на напарника, тоже впавшего в задумчивое обдумывание, потом – на громко захохотавшего шофера. Наконец-то еще кто-то, кроме бабушки и Питера, развеселился после этих похорон.

Четыре…

– Садитесь. Имя?

– На повестке.

– Я умею читать. Отвечайте на вопрос. Имя?

– Написано на повестке.

Несколько секунд женщина по ту сторону стола смотрит на меня с исследовательским интересом. Она ухожена, хорошо одета, и о возрасте говорят только морщинистые веки и руки.

– Как вы себя чувствуете, Инга Викторовна? – бесстрастно интересуется Л.П. Чуйкова, если, конечно, это ее имя написано на двери.

– Поспать бы, – честно отвечаю я.

– А в общем? Галлюцинациями не страдаете? Голоса подозрительные не слышите?

Я честно качаю головой из стороны в сторону.

– Сколько вам полных лет?

– Двадцать три.

– Вот видите, вы умеете отвечать на вопросы. Давайте попробуем еще раз. Меня зовут Любовь Петровна Чуйкова, я следователь следственного отдела и на время болезни Ладушкина курирую некоторые его дела. Ваше имя?

– Написано на повестке.

Женщина улыбается. Я зеваю.

– Род занятий?

– Режиссер короткометражного кино.

– Ну уж сразу и режиссер. Вы же не закончили институт.

– Зато я закончила режиссерские курсы.

– Хорошо. Вы имеете незаконченное высшее образование, не замужем, не имеете постоянного места работы. Скажите, Ахинея – это ваше имя в Интернете?

– Меня зовут Инга.

– Ну наконец-то! – обрадовалась Л.П. Чуйкова. – А эта самая «Ахинея», которая предлагает на своем сайте «воплотить любую мечту в яркий и незабываемый образ», по предположению Ладушкина, либо вы, либо ваш напарник Ломов Т.Т. «Рекламные клипы, пилоты, раскрепощенные игры животных, ночные фантазии и дневные сны», я правильно все зачитала?

– Это просто реклама.

– Хорошо. Тогда расскажите в двух словах, что такое, например, ночные фантазии?

– Чьи? – тупо интересуюсь я.

– Все равно чьи. Любого человека, который заказал вам подобное. Что можно снять на тему «ночные фантазии» и потом воплотить в яркий и незабываемый образ? – подозрительно интересуется Чуйкова Л.П.

– Понимаете, это не очень удобно – вот так рассказывать о ночных фантазиях совершенно незнакомых людей.

– Здесь – удобно, – кивает Чуйкова Л.П. – Хотя бы один пример. А то вот тут у Ладушкина, который, вероятно, так и не добился от вас вразумительного объяснения, записано «Порно» и стоит жирный знак вопроса.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Один пример. Мужчина почтенного возраста просит сделать трех-пяти-минутный ролик на тему его ночных фантазий. Он представляет себя писающим в океан. На закате. Он видит только воду, руки, помогающие писать, и свои ступни. Да, еще – он стоит босиком на деревянной палубе движущегося судна и испытывает самые сладостные ощущения, когда соединяется струей мочи с водой в океане.

– На закате? – уточняет Л.П.

– На закате.

– И что, получилось?

– По крайней мере, он купил то, что мы сделали, – киваю я. – Я сейчас вам расскажу этот ролик, хотя ужасно не люблю рассказывать кино. Я расскажу только для того, чтобы вы зачеркнули в бумагах это слово со знаком вопроса.

– Идет!

– У заказчика в квартире был аквариум с одной-единственной рыбкой – золотой вуалехвосткой. При нас он достал эту рыбку – просто опустил руку в воду, обхватил рыбку за толстое брюшко, вытащил из аквариума и поцеловал в беспрерывно разевающийся рот. Я пожалела, что не сняла этого. Мы тогда сняли только его босые ступни и руки. Но мой напарник купил в зоомагазине золотую вуалехвостку, и мы сняли на кухне все, что полагалось снять с рыбкой. Остальное Лом потом смонтировал при помощи компьютерных хитростей.

Судорогой рта я сдержала неуемную зевоту и закрыла глаза.

– Расскажите, что получилось.

– Вода, – монотонно говорю я, – прозрачная морская вода. Изнутри на камеру наплывает что-то огненно-красное, похожее на утонувший солнечный шар. Вода окрашивается красным золотом, диск подплывает все ближе и ближе. Человека, который опускает руку в воду, не видно, только крупные мужские ступни и рука, опускающаяся в воду. Рука обхватывает светящийся шар, достает его, и вот в ладони – золотая вуалехвостка. Другая рука мужчины приближается с небольшим перочинным ножом, разрезает вдоль брюшко живой рыбки… Извините, – я огляделась и поинтересовалась, – а что я тут делаю?

– Вы рассказываете мне короткометражный фильм, снятый по вашему сценарию и по заказу человека, пожелавшего иметь зрительное воплощение своих ночных фантазий.

– А зачем я это рассказываю? – Не справившись с накатившим головокружением, я сжимаю пальцами виски.

– Чтобы убедить меня, что ваши короткометражные фильмы не имеют под собой незаконного аспекта.

– А Лом зарезал на кухне рыбку.

– За это не привлекают к уголовной ответственности. А вот за изготовление порно привлекают.

– А, вспомнила. На чем мы остановились?

– Мы остановились на разрезанном перочинным ножом брюшке золотой рыбки.

– Спасибо. Короче, потом наш невидимый герой писает в это самое разрезанное брюшко. Внутренности рыбки вываливаются… Они свисают, рыбка продолжает судорожно дергаться, а он писает, писает… – Я зеваю. – Потом рука мужчины заправляет свесившиеся внутренности в брюшко, сжимает разрез, опускает руку с рыбкой под воду и отпускает ее. Рыбка, вильнув хвостом, уплывает, постепенно расплавляясь в воде. Все. Три минуты сорок две секунды.

– И вам это нравится? – спрашивает женщина по ту сторону стола.

– Мне нравится снимать совокупляющуюся парочку Мучачос, это как впрыскивание адреналина. Это бешеный огонь и лед за шиворот.

– Парочка Муча…

– Это кошки, – вовремя перебиваю я озаботившуюся Л.П. Чуйкову. – А вообще – все дело в психологии. Мне этот старик показался довольно жестоким. Поэтому и фильм получился жестоким. Изящно-жестоким, как сказал сам заказчик. Можно вопрос?

– Конечно.

– Зачем я здесь?

– Вы приглашены на беседу.

– Как кто?

– Как свидетель или соучастник нападения на инспектора Ладушкина в квартире вашей тети Ханны Латовой во время ее осмотра. Кстати, тот самый комплект ключей, за которыми вы вернулись в квартиру, нашелся?

– Он был у бабушки. Сегодня… Нет, вчера, или это было позавчера?… Бабушка приезжала в квартиру Ханны, чтобы взять одежду для умерших.

– Вы были близки с теткой?

– Нет. Моя мама очень нервно реагировала на любое упоминание о Ханне.

– А Латов?

– Спокойный, уравновешенный добряк. Исполнял все прихоти жены.

– Инга Викторовна, сейчас вам принесут несколько альбомов с фотографиями, просмотрите их, пожалуйста, внимательно. Постарайтесь вспомнить лица мужчины и женщины, которые, по вашим показаниям, в квартире Латовых напали на инспектора.