Стенли Морган - Курьер (фрагмент) Страница 21

Следующим, к моему вящему удовольствию, облажался Кинг-Конг, который едва не испепелил меня взглядом за шашни с очаровательной брюнеткой. С первой-то задачей он справился успешно, а вот потом оплошал: опорная рука подвернулась и он плюхнулся на пол с такой силой, что соскользнувший палец угодил прямо в горлышко бутылки, где и застрял. Когда мастодонт потопал на кухню за молотком, я злорадно проводил его взглядом, мысленно потирая руки.

Затем счастья попытали ещё несколько добровольцев. Наибольшего успеха добился молодой летчик; в решающую минуту у бедняги лопнули по швам брюки и он, судорожно подвывая, козлом запрыгал в спальню. Я участвовать в игре не стал, решив, что не пристало незнакомцу выставлять на посмешище стольких асов.

Затем настал черед девушек - оказалось, что с полдюжины из них настолько назюзюкались, что согласились рискнуть. Я-то знал, что затея совершенно безнадежная - девушки просто не годятся для этой цели, - но их подвыпившие спутники ничего не хотели понимать и весело подзадоривали их. В основном, мне кажется, потому, что все девушки были в мини-юбках. Одна за другой, упрямые девицы принимали исходную позу, но тут же теряли равновесие и падали. Ни одной не удалось даже опереться на бутылки. Когда на полу, бессильно хихикая, распростерлась третья жертва кряду, гостиную разорвал пандемониум хохота.

И тут в круг, пошатываясь, выбрела Анита - прелестная демоническая Анита, Анита-вамп. Бедняга едва держалась на ногах. Она опустилась на колени, схватила обе бутылки сразу, задрала очаровательный задик в воздух и... с веселым визгом плюхнулась вбок и перекатилась на спину, раскорячив ноги; её нейлоновые трусики оказались настолько прозрачными, что я даже не сразу понял, есть ли у неё под юбкой хоть что-нибудь. Со стороны зрителей-мужчин донесся дружный радостный рев. Анита лежала в прежней позе, обессилев от смеха. Желающих поставить её на ноги не нашлось - все любовались столь неожиданным зрелищем. Внезапно Анита перестала смеяться, а её голова безвольно поникла. Я понял, что на сегодня веселье для Аниты закончилось. Смуглокожая красотка напрочь вырубилась. К ней с диким воплем подскочил какой-то плешивый субъект, по-тарзаньи взвалил на плечо и поволок в спальню. Больше мы их не видели.

Пятая девушка - на мордашку невзрачная, но с потрясающей фигурой сразу ловко уцепилась за бутылки и рванула с места в карьер. Похоже, лифчика на ней не было. Едва её правая рука вытянулась вперед - плюх! наружу выскочила обнаженная грудь. Под гиканье и улюлюканье мужчин девица отважно, не моргнув и глазом, завершила испытание. Потом выпрямилась и со словами: "Можно подумать, что вы никогда не видели бабских сисек" преспокойно затолкнула выбившуюся грудь в блузку и удалилась, величаво покачивая бедрами.

Следующей кандидаткой была не кто иная как Стелла, и без того одутловатое лицо которой за последних несколько часов ещё более обрюзгло. Стелла опустилась на четвереньки и уже изготовилась было принять исходную позу, когда Рыжий Куксон, подскочив сзади, опрокинул её на спину и, навалившись сверху, принялся изображать половой акт, усердно подмахивая бедрами.

Да, праздник определенно разгулялся.

Рыжий с трудом поднялся на ноги, потянул за руку Стеллу и, пьяно икнув, пробасил:

- К-кабаре!

- Давай! - дружно проревела толпа.

- Музыку! И вырубите этот дурацкий свет!

Судя по всему, этого ожидали, потому что буквально в следующее мгновение свет погас и заиграла вкрадчиво-соблазнительная мелодия "Стриптизерши". Толпа расступилась, освободив больше места для Рыжего и Стеллы. А они, между тем, кружили, как заправские профессиональные стриптизерши по воображаемой сцене, делая вид, что стаскивают с рук длинные перчатки и швыряют их зрителям. Затем Стелла, подкравшись сзади к Рыжему, обвила ногой его бедро и ловко развязала ему галстук. Галстук тоже достался зрителям. Покончив с галстуком, она медленно расстегнула пуговицы на рубашке Рыжего, извлекла её из брюк, стянула с плеч и швырнула в гогочущую толпу.

Какое-то время Стелла извивалась в такт с Рыжим, терлась, как игривая кошечка, о его зад, щекотала его соски и теребила мохнатые волосы на груди. Потом её пальцы медленно спустились к его животу, нащупали и расстегнули ременную пряжку... Дзинь! "Молния" съехала... Рыжий стряхнул туфли... Стелла обогнула его спереди, присела на корточки и стащила с него брюки. Потом, заинтригованная непонятным холмиком под его боксерскими трусами, уставилась на сей непонятный предмет, словно загипнотизированная.

Толпа так и покатилась от смеха. Со всех сторон неслись призывы и советы:

- Попробуй на вкус, Стелла!

- Отгрызи его, Лолита!

Стелла наклонилась пониже, пока её нос не оказался в полудюйме от набухшего холмика, а потом, зашипев, как змея, резко выбросила голову вперед... один раз, потом другой, а затем широко раскрыла рот и сделала вид, что собирается вцепиться в предмет своего вожделения зубами.

Рыжий, испустив вопль ужаса, перескочил через свалившиеся на пол брюки и запрыгал прочь, выглядя крайне нелепо в мешковатых трусах и съехавших носках. Стелла, угрожающе шипя, гналась за ним. Настигнув свою жертву, она одним рывком стянула с Рыжего трусы. Толпа взвыла от восторга...

Не знаю, до чего бы они докатились дальше, если бы не шум и гневные возгласы, послышавшиеся из прихожей. Зрители испуганно притихли. В тот же миг, по какому-то удивительному совпадению, стихла и музыка. В гостиную ворвалось несколько людей. Двое из них были нашими, из числа летной братии, а вот остальные трое выглядели престранно: нечесанные грязные юнцы с воспаленными взглядами, одетые в какое-то мерзкое шмотье. Один из них угрожающе помахивал пустой бутылкой из под виски, высматривая, на чью голову её обрушить.

Какой-то летчик выкрикнул:

- Слушай, приятель, убирайся отсюда, пока я...

- Пошел ты в жопу!

В следующее мгновение перед ним вырос внезапно протрезвевший Рыжий.

- Что тебе тут нужно, сынок?

- Эти козлы позвонили в дверь и вломились сюда, прежде чем мы смогли им помешать, - пожаловался кто-то сзади. - А теперь, выматывайтесь отсюда...

- Мы выпить хотим! - визгливо выкрикнул молокосос с бутылкой.

Рыжий прогремел:

- Ах вы, засранцы! А ну, валите отсюда, пока я...

Он едва успел присесть, иначе пущенная юнцом бутылка снесла бы ему голову. Бутылка просвистела через всю гостиную, разнесла стекло и вылетела на улицу. Послышались женские визги. Рыжий отвесил своему обидчику здоровенную оплеуху, едва не размазавшую того по стенке. Когда Рыжий надвигался, чтобы растереть в пыль останки врага, вторая бутылка, метко пущенная товарищем поверженного героя, со страшной силой угодила ему в лицо. Рыжий, не успев даже хрюкнуть, обрушился, как подстреленный гиппопотам. И тут началось... Кто-то разбил бутылку о голову хиппи, сразившего Рыжего. Юнец рухнул навзничь, обливаясь кровью. Третий их товарищ, осознав, при виде столь чувствительных потерь, что силы неравны, испустил заячий вопль и кинулся к двери, но мощный пинок отшвырнул его к стене.

Не знаю, кто вызвал полицию, но минут пять спустя гостиную заполонили дюжие ребята в мундирах. К тому времени безжизненное тело Рыжего успели одеть, так что выглядел он вполне чинно и благопристойно. Юнца с разбитой головой вывалили в ванну, чтобы не пачкать пол и ковры.

Со всех собрали показания, а Рыжего со сломанной челюстью увезли в больницу. Хиппи с пробитой головой постигла та же участь, а его помятых приятелей прихватили с собой полицейские.

Лишь через час после этого мы распрощались со Стеллой и отчалили.

Домой к Вики мы ехали, храня оглушенное молчание. Зато, придя к ней, едва не упали от смеха, вспоминая перипетии вечеринки: мастодонта, палец которого застрял в бутылке, тощего балбеса, прочертившего носом расселину в ковре, голого Рыжего, скакавшего, как павиан с намазанным скипидаром задом... и все остальное. Первой не выдержала Вики.

- Не могу, у меня уже живот разболелся, - взвыла она, тесно прижимаясь ко мне. - Господи, ну и Рождество. Век не забуду.

Всю последующую неделю мы вспоминали этот праздник.

Глава шестая

Шестого января Вики улетела в Италию и Лондон сразу опустел.

Я проводил её в аэропорт Хитроу, но расставание превратилось в настоящую муку. Я терпеть не могу всякие проводы, но Вики настояла, а я не мог ей отказать. Я стоял, переминаясь с ноги на ногу, поглядывая на часы и не зная, о чем говорить. Я даже не мог сказать: "До встречи в июне", или "В четверг увидимся", потому что мы с ней даже не знали, когда встретимся в следующий раз - и встретимся ли вообще. Вики застрянет в Италии до самого ноября, я буду торчать на Мальорке, а работа у нас обоих круглосуточная, по семь дней в неделю.

Мы выкурили по сигарете, потом выпили по последней чашечке кофе, все это время пытаясь поддерживать безмятежный треп про лето и про нашу работу и старательно избегая всяческих разговоров про последние две недели. Но в глазах Вики, преисполненных печали, которую не могли затенить даже самые веселые слова, жили воспоминания об этих днях. Наконец, объявили посадку на её рейс. Вики обняла меня и поцеловала, глаза её заволокли слезы.