Василий Викторов - Банк Страница 21

— Ну-ну, Жанночка, — Влад обнял ее крепче, — жизнь состоит из множества событий, бегут они друг за дружкой поочередно. Видишь, зато нас вместе свела.

— Надолго ли? — прошептала она.

— Поживем — увидим, — только и ответил он. Полежали молча с минуту. Она вдруг встрепенулась:

— Люби лишь то, что редкостно и мнимо,Что крадется окраинами сна,Что злит глупцов, что смердами казнимо,Как Родине, будь вымыслу верна, —

так, что ли?

— Да ты, поди, знала это стихотворение? — удивился Влад.

— Пока ты в ванной был, нашла в шкафу книжку Набокова да отыскала его:

О поклянись, что веришь в небылицу,Что будешь только вымыслу верна,Что не запрешь души своей в темницу,Не скажешь, руку протянув: стена.

У тебя ручкой было обведено, я сразу увидела. У нас с тобой небылица, вымысел, на один раз, одну ночь? Нет, ты не подумай, я не глупая дурочка и потому задаю такие вопросы. Если хочешь, можешь вообще ничего не отвечать.

— Ну почему, — произнес он, — отвечу. Я очень рад тому, что мы с тобой встретились, что ты захотела продолжить наше знакомство, что ты лежишь со мною рядом, здесь, обнаженная, такая сладкая, влекущая к себе, горячая, вкусная…

— Тс-с! — приложила она палец к губам. — Не все комплименты сразу, оставь на будущее. Лучше иди ко мне…

Проснулся Влад от больного удара в живот. Охнув, вскочил. Солнце сквозь опущенные шторы нахально пробивалось в комнату, нашло-таки себе лазейку, и яркий луч падал на его постель, на одеяло, под которым, съежившись и положив кулачки себе под голову, лежала Жанна. Видимо, она ворочалась во сне, потому он и получил коленом в живот, потому и ее подушка валялась на полу. Он потянулся, зевнул, встал с кровати, посмотрел на часы — восемь ноль-ноль. «Ради воскресенья, — подумал он, — можно и еще пару часов соснуть». Но спать не хотелось, чувствовал себя бодрым, здоровым — хоть надевай кроссовки и отправляйся в пробежку, километра так на три, или поднимай двухпудовую гирю. Но на улице было грязно, мокро, текли сугробы, повсюду лужи, а гири не то что двух-, но и пудовой, и вообще никакой не было, посему только еще раз потянулся, надел тапочки и тихо-тихо пошел на кухню. Поставил чайник, отправился в душ. Включив воду, долго стоял, ловя ртом струю, вдруг почувствовал прикосновение к плечу — оно было столь неожиданным, что он вздрогнул. Рядом стояла Жанна — то ли от избытка света, то ли потому, что еще к Владу не привыкла, обернувшая себя тем самым полотенцем.

Он освободил ей место, Жанна подставляла под воду плечи, спину, грудь, поэтому он имел возможность насладиться всеми прелестями ее фигуры.

— Мадам! — вдруг обратился к ней Влад. — Позвольте покорному слуге омыть ваше прекрасное тело!

— Ой, что вы! — притворно испугалась она. — Омыть? Но вы же в таком случае будете касаться меня руками!

Влад взял шампунь, выдавил некоторое количество себе на ладонь и медленно-медленно стал гладить ноги Жанны, подниматься все выше и выше, наконец, она не выдержала, схватила его за голову обеими руками и притянула к себе…

— Какие у тебя планы на сегодня? — маленькими глотками отпивая чай из любимой Владом керамический чашки, вид коей, правда, чрезвычайно портила недостающая, отбитая, часть ручки, спросила Жанна.

Небритый — ибо по выходным он позволял отдохнуть коже — хозяин, старательно размешивая сахар у себя в толстостенном чайном стакане, поднял на нее глаза и ответил:

— Вообще-то, я бы хотел пригласить тебя на обед, но я обычно в конце недели хожу в баню с коллегами — традиция настолько сложившаяся, что нарушать ее не следует. Впрочем, если ты настоишь, я могу притвориться больным.

— Нет, нет, что ты! Еще не хватало, чтобы я вмешивалась в распорядок твоей жизни. Что ты! Когда у тебя баня?

— В четыре. Я бы действительно с удовольствием с тобой пообедал, но…

— Не оправдывайся, не надо. У меня только один вопрос, и, на данный момент, последний. После бани ты хотел бы меня увидеть? Но только отвечай «да» или «нет».

— Да, но ты же говорила, что твой отец…

— Во-первых, я просила отвечать односложно. Во-вторых, тебе не нужно придумывать отговорки, если ты действительно не хочешь меня видеть.

Влад взял со стола лимон, вернее, его половину, поднял его над чашкой Жанны и с силой сдавил. Сок большими каплями побежал из плода.

— Вот тебе за твои слова! — сказал он. — Сначала ты меня убеждаешь в одном, а когда я пытаюсь сделать все, лишь бы оставить тебя довольной, пытаешься убедить в обратном. Я хочу тебя видеть, да! Из бани я вернусь в семь.

— Значит, — отодвинув в сторону чай, произнесла Жанна, — в двадцать ноль-ноль я у тебя.

— Договорились. Еще чайку?

— С лимоном?

— Можно без.

— Хорошо, спасибо.

— Жанна! — Он встал со стула, сел перед ней на корточки. — Только не дуйся! Но ты сама…

— Ти-хо! — Она наклонилась к нему. — Тихо! Я буду в восемь. Надеюсь, что ты не задержишься.

Влад встал, произнес:

— Обещаю… постараться!

— Договорились!

— Договорились!

IV

«Невские бани № 1 высшего разряда» — таково их полное название — находятся на улице Марата, в самом ее начале, непосредственно рядом с Невским проспектом. Сетований друзей-автомобилистов по поводу неудобного их расположения — дескать, в самом центре, пробки и прочее — мобильный Влад, «колесами» не обладающий, не разделял: во-первых, такой парилки, что понимали, собственно, и его товарищи, как здесь, не было во всем Питере, во-вторых, имеющийся рядом паб «Джон Булл», прозванный в народе «Джамбулом» — по имени родного города одного из героев «Джентльменов удачи», и бар «Кэт», весьма достойный, в отличие от своего старшего подвального собрата, позволяли заранее пропустить рюмочку-другую, если вдруг случалось прибыть на место раньше времени или же, наоборот, «догнаться», если в самой бане оказывалось «недостаточно».

У входа в сами «Невские» вечно теснятся иномарки, иногда весьма и весьма дорогие, место для парковки автомобилей архитектором здания, естественно, предусмотрено не было, потому двигаться по переулку из-за нагромождения машин по обеим его сторонам можно только медленно и осторожно, ввиду чего иногда возникают непроизвольные пробки, которые, впрочем, быстро рассасываются. Влад вспомнил, как прошлым летом они, уставшие и обленившиеся после сытного обеда, сняли кабинку, дабы вздремнуть полчасика в мягких кожаных диванах, вдруг вбежал банщик, крикнул: «Ребят, не ваш там синий „мерседес“ (Колин хоть двухсотвосьмидесятый и не новый, но все равно жалко) стоит?» — «Да, вроде наш», — отвечали. «Ну так быстрей, его стукнули, а наши того мужика задержали!» Выскочили в одних простынях вокруг бедер да тапочках на ногах, посмотрели — не смертельно, но существенно — задний бампер прямо вовнутрь вмят, фара вдребезги, рядом стоит виновник — молодой парень, неподалеку в его машине, старой ржавой «копейке», сидит подружка, со страхом ждет развития событий.

— Что же ты, я говорю, — суетился рядом поношенного вида мужичок, из тех, которые подбегали к каждому паркующемуся автомобилю и предлагали его «поохранять» за десятку, правда, неизвестно от кого, но им редко кто отказывал — то ли из жалости, то ли из-за «понтов», — разъехаться-то не мог в трех соснах?!

«И на четвертак заработал», — подумал тогда Влад.

— Да так вышло, — вздохнул парень.

Вся компания стояла около, выпучив голые животы, Коля же, здоровый, крепкий, с огромным крестом на массивной золотой цепи (любил побрякушки всякие) — ни дать ни взять преступный авторитет — ощупал смятый бампер, встал, обратился к виновнику столкновения:

— Ну, ты тут, братишка, влетел на две с половиной штуки, не меньше!

— На сколько?! — Тот чуть ли не подлетел.

— А что же ты хотел, милый? — продолжал Коля. — Это «мерседес» двухсотвосьмидесятый, ударь ты шестисотый — там подобный ремонт стоил бы штук шесть, а стукни «бентли-континенталь» — и пятнадцатью не обошелся бы, так что «попал» ты! Давай-ка ты свои данные!

Пока сердитый обладатель в четвертый уж раз битой машины — иногда смеялись, что за ее ремонт он отдал едва ли не больше денег, чем когда покупал, — переписывал номер техпаспорта владельца ржавых «Жигулей» на заботливо предоставленный банщиком листок, записывал домашний телефон и адрес, у Влада появилась мысль, что вряд ли Коля эти бабки выцепит — по всему виду того парня было ясно, что денег у него таких нет, были бы — тогда если б и ездил на «единице», то не на покрытой коррозией, а то, пожалуй, и на «пятерке» трех-пяти лет. Позже выяснилось, что оказался тогда прав, — к указанному телефону никто не подходил, заплатил Николай сам.