Оксана Обухова - Боже мой, какая прелесть! Страница 21

Теперь для Анатолия Андреевича я стала свидетелем обвинения. Как и Антон.

И скорее всего, ждала нас незавидная участь. Уже полчаса назад наши трупы загрузили бы в багажник «ягуара» и вывезли в укромное место с глубокой могилой или омутом… Поскольку нет свидетелей – нет обвинения.

– А какие гарантии у меня? – решился, наконец, Коновалов.

– Никаких, – усмехнулась я. Эх, мне бы только выбраться из дома! Только б улизнуть!

Рубпольский сообщил, что долговые расписки могут признать недействительными, огромный долг перестал давить на плечи стотонной плитой, мне б потанцевать сейчас, событие отметить!

Но для начала надо выжить. Мне и маленькому хоккеисту с больной мамой.

– Так, хорошо, – кивнул Коновалов. – В спорткомплекс поедешь вместе с Бобром…

– Э нет! – быстренько перебила я. – А если Антон там ваши рожи увидит и сбежит? Снова пугать его через маму будете? Понадеетесь, что она вам сына сдаст?

Коновалов ничего не ответил, и я продолжила:

– Молодцы. Женщина в реанимации лежит, умрет с испуга, и как, вы думаете, после этого поступит Антон? Отдаст вам флешку и спасибо скажет? Нет, господа, – я довольно закинула ногу на ногу, – мальчишка прямо побежит в милицию.

– Что-то ты уж больно веселишься, – с угрозой прошипел Коновалов.

– А чего мне не веселиться-то? По-легкому срублю бабла… Найду мальчишку и отдам толь ко тогда, когда вы мне все деньги на счет переведете.

«Господи всемилостивый и всемогущий, сделай так, чтобы они мне поверили!!!»

И враг поверил. Затушил в пепельнице сигарету и встал:

– Поехали. По дороге разберемся. – Глянул на меня сверху вниз и произнес с сомнением: – А в Ярославль он рвануть не мог?

– На какие шиши? Все его деньги в количестве сорока восьми рублей остались в рюкзаке. Домой, к соседям Лизы он не рискнет поехать, наведается к друзьям по команде. Только там он может денег на билет занять.

Коновалов, покачиваясь на носках и сминая мысы ботинок, проговорил с едва заметным огорчением:

– Соображаешь, – и покосился на длинную тум бу, где когда-то стояли часы.

Глава 7

Всю дорогу до спорткомплекса ЦСКА меня изобретательно пугали. Демонстративно разглядывали записные книжки с телефонами и адресами родных и близких и грозили казнями египетскими. Послушать Коновалова с Бобром – так все мои родственники уже сидят у них в заложниках и слезно просят не рубить им пальцы.

– И за мамой Антона тоже приглядывают, – напоминал сидящий за рулем «ягуара» Анатолий Андреевич. – Так что не дури, бери флешку и возвращайся.

– Значит, сам мальчик вам уже не нужен? – оживилась я.

– Нужен, – после секундного раздумья ответил Коновалов.

– Зачем?!

– Он меня оболгал, – сурово буркнул враг. – Я хочу с ним поговорить. Обязательно.

«Господи, да чего такого наговорил Антон в милиции, раз Коновалов его так ищет?! – огорчилась я. – Что он сказал капитану и лейтенанту и недоговорил мне?!»

…У высоких кованых ворот спорткомплекса машина остановилась.

– Не дури. Мы тебя ждем, – многозначительно напутствовал Анатолий Андреевич, и я оказалась на свободе. На жуткой жаре, в окружении раскаленного асфальта и выхлопных газов.

И свобода эта не пьянила. А давила чувством горького похмелья. Голова гудела от множества тревог и мыслей, ноги безвольно путались и стукались коленями, в теле поселилась противная дрожь. Но с каждым шагом, уводящим меня от «ягуара», прыти прибавлялось, и на широкую, засаженную высокими деревьями аллею я уже почти выбежала.

Коновалов с компанией плохо знали внутренний спортивный мир. Я с предсезонной подготовкой маленьких хоккеистов тоже была знакома не слишком, но все же могла предположить: на главную ледовую арену спортивного клуба я приехала, скорее всего, зря. Детская спортивная школа наверняка базируется где-то на второстепенных ледовых площадках, и встреченный, по счастью, Виктор Тихонов (его одного я четко знала в лицо) мне вряд ли поможет. Я вообще и в принципе не хоккейная болельщица. Вот волейбоо-о-ол – другое дело. Тут я всех поименно могу перечислить.

Но начинать освобождение и поиски с чего-то надо было. По возрасту я вычислила год, с которым тренируется Антон, сосед подсказал фамилию мальчика – Сиротин, тренерский штаб должен иметь в центральном офисе хоть какие-то сведения об игроках и тренерах, а в остальном – язык до Киева доведет.

Лиха беда начало.

Впереди меня своеобразной пластично-упругой походкой хоккеиста шагал пожилой кривоногий субъект. В руке мужчина нес коротковатую для него детскую клюшку с измочаленной на крюке обмоткой, я припустила быстрее и окликнула его вежливым:

– Простите! Вы не могли бы мне помочь?!

Мужчина остановился. Дождался, пока я подойду ближе, и изобразил лицом внимание.

– Простите, пожалуйста, – залопотала я, – где я могу найти тренера такого-то года?

Пожилой седовласый мужчина с оспинами на лице прищурился:

– А зачем он вам?

И я пустилась врать, почуяв в собеседнике не пустое любопытство:

– Понимаете, я двоюродная сестра Антона Сиротина. Приехала из Ярославля и никак не могу найти мальчика. Он не отвечает на звонки по сотовому, дома его нет, а телефонов его друзей я не знаю…

– Вы приехали из Ярославля? – перебил мужчина.

– Да. Я…

– Вы двоюродная сестра Антона?

В тоне мужчины мне послышалось недоверие, и я быстро внесла корректировку:

– Ну, не совсем двоюродная… так, седьмая вода на киселе. – Кто ж их знает этих сестер?! Вдруг Ан тон единственный ребенок во всем семействе? А я тут вру, скоро совсем запутаюсь и завалю все дело с самого начала. Нелишним будет добавить конкретики: – Понимаете, у нас в семье произошла трагедия, погибла Лиза…

– Я знаю, – вновь перебил мужчина. – Антон мне звонил.

– Вам?! – Я только что не присела от неожиданности.

– Мне, – кивнул собеседник с клюшкой. – Я его тренер. Владимир Яковлевич.

– Какое счастье! – совершенно искренне выдохнула я.

Так не бывает. Едва пройдя в ворота огромного спортивного комплекса, я сразу, через тридцать секунд, наткнулась на нужного человека. Так не бывает.

Что это? Компенсация за полугодовые несчастья? Судьба смилостивилась и решила: хватит Саше пинки раздавать, пора осыпать благоденствиями?..

Сначала совершенно своевременный звонок Рубпольского и сообщение об аресте нотариуса, теперь случайная встреча… А ведь я готовилась язык о зубы стереть, добиваясь сначала фамилии тренера, потом разыскивая его, потом вымаливая у него телефоны ребят, потом…

Так не бывает. Если только в сериалах.

Облегчение, так явно выразившееся в моем голосе, отчего-то обеспокоило тренера:

– У вас что-то еще случилось? Что-то с мамой Антона?

– Да, – не стала уклоняться я. – Ирина Викторовна в больнице. – Какое счастье, что Коновалов так детально пугал меня осведомленностью! Теперь я хотя бы знаю, как зовут маму Антона! А то сама не догадалась об этом спросить и сейчас прокололась бы на первой минуте… – За ней Маша ухаживает, а меня прислали сюда.

Не знаю, слышал ли Владимир Яковлевич о тете Маше, но последнее недоверие исчезло. Тренер сунул клюшку под мышку, достал из нагрудного кармана рубашки сотовый телефон и, подслеповато щурясь, отвел руку далеко вперед и принялся копаться в его телефонной памяти.

– Так, так, так, – бормотал он. – Если Антон к кому и поехал, так это к Кириллу…

– Или к Макару, – быстро вставила я.

Вчера, когда мы ехали к дому Лизы, я отвлекала Антона от грустных мыслей расспросами о команде, и чаще всех звучало имя Макар.

– Кирилл Макаров, – кивнул тренер. – Макар – это прозвище. – И произнес уже в трубку: – Кирилл? Это Владимир Яковлевич. Ты Антона сего дня не видел?.. Ах, у тебя! Только что приехал! А ну-ка, дай ему трубочку. Я в свою очередь протянула к тренерскому телефону цепкую ладошку, но тот увернулся, отгораживаясь от меня плечом:

– Антон! Как дела? Тут к тебе родственница из Ярославля приехала… Какая? – И мне: – Как вас зовут?

– Антон! – закричала я, максимально приблизившись к тренерскому уху. – Это Саша Пряхина! Я тебя ищу!

Антон, по всей видимости, позволил Владимиру Яковлевичу передать мне трубку, и дальше мы разговаривали уже без посредников.

– Алло, Антон! Это я! Как у тебя дела?!

– Нормально, – тихо и настороженно ответил мальчик, но я, войдя в возбуждение, продолжила орать, как деревенская бабка, впервые разговаривающая по телефону:

– Ты где сейчас?! Я к тебе приеду!

Антон замолчал на какое-то время, потом шепнул:

– А ты одна?

– Да, да, я одна! Все в порядке!

– Они… они тебя отпустили?

– Ты молодец, ты все правильно сделал! Я сейчас к тебе приеду! Я одна и сейчас к тебе приеду!